Абрахам Меррит - Лунный бассейн. Металлическое чудовище (сборник)
— Незачем было проделывать столь долгий путь, чтобы сообщить мне это, ответил я ему.
— Да, в общем это я так, к слову, — сказал он мне. — Ты еще набьешь себе шишек в этом местечке, Ларри. Можно сказать, все вы попали в лапы к самому черту. Но не забывай, парень, что ты теперь главный в роду О'Кифов, сказал он мне. — Хоть вся твоя родня готова прийти тебе на помощь, avick, ты должен сам справиться со своей работой.
— Я надеюсь, — сказал я ему, — что баньши О'Кифов сможет найти сюда дорогу, если понадобится., хотя было бы лучше, конечно, чтобы ей не пришлось этого делать.
— Об этом не беспокойся, — сказал он мне. — Не то что бы ей хотелось сорваться со старого обжитого места, Ларри. Но все души твоих предков сейчас только о тебе и думают, агооа. Я чуть не забыл сказать тебе, парень, что твоя баньши уже привела весь ваш клан в полную боевую готовность, и коли уж она сюда заявится и приведет с собой всю эту ораву, то они поддадут жару этим чертям, прежде чем отбыть обратно. Они такого натворят, что им ураган покажется летним ветерком, гуляющим по Лок Лейн, вот так, парень. Ну вот и все, Ларри! Мы думаем, что голос с Зеленого острова подбодрил тебя, avick. И заруби себе на носу, что ты теперь главный в роду О'Кифов, и я опять повторю тебе, что вся твоя родня только о тебе и думает. Смотри не ударь в грязь лицом, парень, чтобы им не пришлось за тебя краснеть! — сказал он в юркнул в кусты.
— Я посмотрел ему вслед, но там только колыхались ветви.
Выслушав Ларри, я даже не улыбнулся, а если в глубине души и появилось что–то похожее на улыбку, то, поверьте, с большой долей нежности и любви.
— Ну я пошел спать, — резко сказал он, — не сводите глаз со стены, доктор Гудвин!
В промежутках между последующими семью ночами мы с Ларри едва виделись друг с другом.
Йолара вцепилась в него мертвой хваткой. Трижды нас вызывали предстать перед Советом, а один раз нам довелось присутствовать на большом празднестве, и я никогда не забуду это грандиозное, потрясающее воображение зрелище. Большей же частью я проводил время в компании Радора. Дважды мы посетили с ним, миновав зеленые заграждения, места проживания «л ад ал а».
Казалось, что эти люди ни в чем не нуждаются.
Но повсюду, где бы мы ни появлялись, нас встречала какая–то гнетущая, насквозь пропитанная ненавистью, атмосфера. Что–то в этом было иррациональное, не связанное ни с какими объективными причинами.
И все–таки это чувство, носившееся в воздухе, было таким сильным, что казалось чем–то осязаемым и материальным.
— Им не нравится танцевать с Сияющим Богом, — постоянно твердил Радор, отметая все мои попытки доискаться истинной причины.
Как–то раз мне пришлось воочию убедиться в справедливости моих предположений. Случайно оглянувшись назад, я увидел белое, искаженное мстительной радостью лицо, выглядывающее из–за ствола дерева, поднятую руку и блеск дротика, летящего прямо в спину Радору. Не задумываясь, я отшвырнул его в сторону. Радор злобно кинулся на меня, но я молча указал вниз, там, еще продолжая вибрировать, лежал на земле маленький метательный снаряд.
— Теперь я у тебя в долгу, — сказал карлик.
Я поднял дротик и внимательно оглядел его. Наконечник его был вымазан какой–то блестящей, студнеобразной пастой, Радор сорвал с дерева, под которым мы стояли, похожий на яблоко плод.
— Гляди–ка! — сказал он.
Радор насадил плод на кончик дротика и в считанные доли секунды, прямо у меня на глазах, плод разложился в гниющую массу.
— Вот что стало бы с Радором, если бы не ты, друг, — промолвил зеленый карлик.
Мне представляется уместным, прежде чем приступить к повествованию второй части этой драматической истории, высказать сейчас несколько отрывочных, не связанных между собой наблюдений.
Прежде всего — несколько слов о природе этих непрозрачных до угольной черноты полотен, блокирующих проходы между колоннами павильонов или укрывающих их сверху, подобно крыше. Как я понял, это было просто идеально поглощающее свет электромагнитное поле, полностью гасящее волны излучения на всех частотах в видимой области спектра: можно сказать, что экранирующее действие электромагнитных сил было такой же непроходимой преградой для света, как стальная заслонка.
Попутно они обладали способностью создавать видимость ночи там, где не могло быть никакой ночи.
Но воздух или звук проходили сквозь них без всякой помехи. Принцип действия электромагнитных экранов был исключительно прост, и не более загадочен, чем, к примеру, действие стекла, которое, напротив, беспрепятственно пропускает световые волны, но частично задерживает колебания, распространяющиеся в более грубой среде (той, что принято называть воздухом), которые воздействуют на наш слуховой аппарат и которые мы называем звуком.
Вот краткое описание механизма действия этих экранов.
(По тем же самым причинам, по которым было изъято из книги описание действия атомных автомобилей, Исполнительным Комитетом было решено убрать объяснение устройства поглощающих свет экранов. — Дж. Б. К. Президент Международной Ассоциации Ученых.) В среде «ладала» существовало два привилегированных класса — воины и мечтатели. Эти мечтатели представляли собой, как мне кажется, наиболее интересный социальный феномен из всего увиденного мною там. Лишенные возможности расширять свои познания путем изучения внешнего мира из–за специфики своей среды обитания (уже описанной мною раньше), муриане довели до совершенства удивительную систему ухода от действительности с помощью воображения.
Надо отметить, что все они отличались необыкновенной музыкальностью. Излюбленными инструментами у них были двойные флейты, огромные, построенные из великого множества труб органы, всевозможные арфы, большие и маленькие. Еще я впервые там увидел удивительный инструмент; составленный из шестнадцати — расположенных в две октавы! — маленьких барабанчиков, чье ритмичное постукивание оказывало сильное возбуждающее действие на нервную систему.
Именно их любовь к музыке и послужила причиной нескольких забавных эпизодов, скрасивших наше подземное существование. Как–то раз (как я припоминаю, это случилось после четвертой нашей ночевки) Ларри заявился ко мне с необычайным предложением.
— Пойдемте на концерт, — сказал он.
Мы подкатили к одному из гарнизонов солдат, охраняющих мост. Выстроив десятка четыре стражников в два ряда, Радор призвал всех к вниманию и, к моему величайшему потрясению, повергшему меня в состояние, близкое к прострации, вся эта компания под предводительством О'Кифа грянула лужеными глотками английский гимн: «Боже, Храни Короля!» Если учесть, что все действо происходило на глубине в несколько десятков миль под уровнем Англии, то, пожалуй, исполнение звучало вполне прилично. «Пошли ему победу! Счастья и веселья!» — ревели они.
