Нэнси Коллинз - Самое темное сердце (ЛП)
– Ты поможешь мне? – шепчу я ломким, как бумажный цветок голосом.
Словно в ответ, серафим переводит взгляд на опоры моста, протянувшиеся над нашими головами. Я следую за его взглядом и чувствую, как дыхание замерзает в моей груди.
На узких балках и бетонных опорах мостов-близнецов сидит около дюжины серафимов, напоминая стаю потрёпанных горгулий с пылающими в потёмках глазами.
Я должна была догадаться. Где находится один, там есть и другие. Или они заскочили на огонёк, получив повестку от своего собрата, когда на него напали? Откровенно говоря, я не знаю, способны ли они существовать индивидуально друг от друга. Может, они как пчёлы и осы являются частью общего сознания улья. Я прочищаю горло и развожу руки, чтобы показать, что не скрываю оружие. Серафимы изучают меня немигающими глазами, как парламент сов, собравшийся судить преступную мышь.
– Я стою перед вами безоружная. Я пришла просить о помощи, не нападать. Я лишь прошу, чтобы вы выслушали меня.
Серафимы сгруппировались наверху, перемигиваясь, только для того, чтобы показаться мне, образовав неровный полукруг со мной в центре. Этого почти достаточно для того, чтобы заставить меня бежать, поджав хвост, во имя всего, что я значу, сохранить те знания, которые я получила от одного из этих существ. От Фидо. Ну, или от того, кого я знаю, как Фидо. Серафим склоняет голову и касается грязным пальцем своего рта, потом показывает на меня.
Я хмурюсь и отрицательно качаю головой.
– Я буду говорить с тобой с помощью слов, а не разума, ибо боюсь впускать тебя в свою голову, мой старый друг. Я не претендую на то, чтобы понять, кем ты стал, но я знаю, что когда-то ты был таким же, как я – возможно, даже хуже. В своё время все вы были бандитами, убийцами, монстрами… энкиду. Вы кормились кровью невинных и пировали во тьме сердца рода человеческого. Я не знаю, почему вы здесь, на земле, или что планируете делать с людьми. Но я доподлинно знаю, что вы можете изгонять демонов, потому что сущность внутри меня боится одного вашего присутствия. Вот почему я искала вас. Есть человек по имени Джек Эстес… и его убил вампир, а через несколько часов он воскреснет как один из немёртвых. Я пообещала, что такого с ним не случится никогда.
Я получаю ментальный образ – короткий, но яркий – как лезвие резко отсекает голову Эстеса, посылая её в полёт. Я закрываю глаза и нахмуриваюсь, пытаясь прогнать от себя это видение.
– Нет! Я не хочу разрушать его тело! У меня есть средство, которое вернёт его к жизни, но сначала я должна избавиться от семени вампира.
Перед моим мысленным взором вспыхивает другой образ – опять Эстес, обнажённый и с пустыми глазами, сидит на корточках, перемазанный фекалиями и кровью, и жадно пережёвывает оторванную руку. Видение настолько отчётливое и детальное, что я чувствую вонь человеческих отходов, перемешанных с вывалившимися внутренностями. Это как если бы я заглянула в реальное будущее, вместо того чтобы увидеть одну из вероятностей того, что может произойти. Омерзительное видение сотрясает всю меня, но я не позволяю этому поколебать свою решимость.
– Я знаю, к чему может привести воскрешение трупа. Это не то, что я предлагаю сделать. У меня есть душа, которая ожидает обретения тела. Вы сами знаете, о чём я говорю. Вы помогли мне забрать её.
Собравшиеся серафимы, все как один, поворачивают свои головы к Фидо – он кивает – потом вновь устремляют немигающие взгляды на меня. Они просто смотрят на меня, бесстрастные, как камни. Их невыразительные лица вызывают досаду.
– Вы думаете, что вы такие возвышенные и могучие? Гораздо более развитые по сравнению со мной? Вы не изменились с тех пор, как были энкиду! – рычу я, разочаровано сплёвывая на землю.
Словно в ответ на моё требование, собравшиеся серафимы всколыхнулись, как дёргающиеся кадры на гаснущем экране телевизора, один за другим возвращаясь туда, откуда прибыли. Моё горло сдавливает поражение – горькое, как желчь, и густое, как кровь.
– Проклятье, вы, бляди, должны мне! – кричу я, хватая куски бетона, разбросанные у моих ног, и швыряя их в исчезающих серафимов. – Правильно! Бегите! Всё, что вы, сукины дети, можете – это быть загадочными и сваливать, когда действительно нужны!
Бетонный осколок размером с кулак пролетает прямо сквозь грудь Фидо и с плеском падает в реку. Вот результат, что я получаю, рассчитывая на других и стараясь поступать правильно. Вы, должно быть, думаете, что за столько времени я могла бы уже выучить, что лучше не полагаться ни на кого, кроме себя. Всякий раз, когда я рассчитывала на чью-либо помощь или нуждалась в ком-то, всегда оказывалась разочарованной. Монстр или человек, итог всегда один – другим доверять нельзя, всё то же дерьмо.
Я хватаю кусок волнореза размером с машинный блок, поднимаю над головой и обнаруживаю, что я под мостом не в одиночестве, а в компании Отца Вод. С горестным воплем, таким же сильным, как ярость, я швыряю свой последний снаряд в реку, посылая вверх столб воды – огромный, как у кита.
Шатаясь как пьяная, я опускаюсь на колени прямо на грязный берег реки. Я не могу заставить себя посмотреть на небо, вместо этого вглядываюсь в отражение луны, плавающее на поверхности тёмных вод Миссисипи, слепое и холодное, как глаза утонувшего моряка.
Глава 17
ВиВи подняла взгляд от кастрюли с гумбо[69], медленно кипевшей на плите, когда в кухонном окне мелькнул свет фар. Вздохнув, она выключила газ и вытерла руки о передник, повязанный вокруг талии. По хлопку двери машины она могла бы сказать, что бы ни случилось в Новом Орлеане, хорошего было мало.
– Они не смогут помочь, – сказала она просто, когда Соня вошла. Она резко кивнула, ничего не сказав. ВиВи подошла и взяла руки подруги в свои.
– Дорогая, ты должна понять, что иногда случается то, что превосходит твои возможности помочь. И это один из таких моментов. Ты должна отпустить, иначе не доставишь себе ничего, кроме боли.
Соня сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться, затем выдохнула.
– Ты права. Я больше не могу это откладывать. Где он?
– По-прежнему в подвале. Я поручила Левону отгонять от него мух.
– Тогда давай с этим покончим.
Когда ВиВи открыла подвальную дверь, оттуда как из пещёры в качестве приветствия поднялся тяжелый влажный запах земли. Она повернула старомодный выключатель сразу за дверью, и в конце лестницы ожила одинокая лампочка, осветив земляной пол и кирпичные стены, рябые от лишаев и плесени.
– Надеюсь, тебе не помешает включенный свет? – спросила ВиВи, пока они спускались по крутой деревянной лестнице. – Я понимаю, что ты отлично видишь в темноте, а Левон… полагаю с того времени, когда ему было дело до того, день сейчас или ночь, прошло много времени. Боюсь, моё зрение и близко не столь острое.
