Степан Мазур - Изнанка Мира
Светлая дева с веснушками улыбнулась светилу, подставляя прищуренное лицо под его тёплые лучи.
— Да, это тоже красиво. Даже… лучше… Люблю солнце.
Светило, словно повергнув мечом всех врагов, беззастенчиво раскидало тучи и гордо воссияло на небе, одаривая мир теплом. Конечно, это усиленный ветер разогнал тучи, но со стороны выглядело, словно огнеликое само повергло тьму на лопатки. И всё живое этому радовалось. Даже, казалось, пожухлая трава потянулась ввысь, а деревья одобрительно закивали широкими ветками.
— Вы сами как солнце. Вся сияете на радость всему живому, — неторопливо произнес Вячеслав.
— Да? Мне все это говорят… Только как-то не так. Вроде бы немного иначе. А вы… словно правдиво говорите.
— Я по-другому и не умею. Либо правду, либо в морду… Э, просите.
— Да ничего, человеческое в нас всё же почти не изживаемо.
Посреди света и редеющих туч на землю вдруг посыпались редкие капли дождя. Блестящие, как бриллианты. Отражая свет, они заиграли лазурью, разбиваясь о землю с лёгкими шлепками.
Вячеслав потёр висок, жалея об отсутствии зонтика, чтобы прикрыть незнакомку. Но зонтиков сроду не носил. Что такого в том, чтобы попасть под дождь? Не таял. Ни разу.
Произнес вслух:
— Простите за дождь, остаточные явления. Накопилось над городом, знаете ли… К вечеру пройдёт.
— Что вы? Как замечательно. Слепой дождик. — Она подскочила со скамейки и, вытянув руки навстречу небу, завертелась в неспешном танце.
Длинные волосы вроде бы сами скинули резинку. Она просто не выдержала их напора. И локоны побежали вслед за хозяйкой, собирая на себе блестящие капли воды. Вячеслав поднялся, поражаясь незнакомке. Да, сам он дождь любил, но редко видел, чтобы люди не шарахались от него, прячась под зонты, козырьки, укрытия, пусть даже моросит такая мелочь, что не промокнет и букашка.
— Слышите музыку дождя? — она подхватила за руки и потянула за собой, закружив в весёлом танце.
Редкие прохожие, убегающие от дождя, смотрели на них, как на сумасшедших. Как же так, намочить голову и плечи? Простуда! Немедленная простуда, грипп и ангина, а потом пневмония, воспаление мозга и как следствие ранняя смерть. Но, кружась в этом лёгком танце, Вячеслав не видел в её блестящих озорством глазах этих людских тревог. Напротив, она принимала эту лёгкую смесь стихий как подарок среди серых дней. И, глядя на неё, на лицо наползала глупая улыбка, и настроение неутомимо карабкалось вверх, как гордый скалолаз.
Со смехом завершив танец, — дождь резко, так же, как и начался, оборвался — они не стали вновь садиться на мокрую скамейку, побрели, подхватив друг друга под руки по аллее.
— Прекрасная принцесса из сказки, могу я узнать ваше имя? — Наконец вспомнил о приличиях Вячеслав.
— Иришка, — легко ответила «принцесса». — А откуда ты знаешь, что я принцесса?
— Чутьё. Да и духи нашептали ещё раньше. Этим только дай волю пошептаться. Столько наговорят.
— И как зовут такого чуткого покорителя неба, низвергателя духов?
— Вячеслав. Только я никого не низвергал, не покорял. Я дружный и вообще мирный… Большую часть суток.
— С духами стихий в особенности? — тепло улыбнулась Иришка.
Вячеслав отвесил изысканный поклон и ответил:
— Вы меня раскрыли, принцесса. Я — стихийник до мозга костей.
— Тогда и я раскрою тебе свою тайну, — Ириша приблизилась. — Я не принцесса.
— Не принцесса? — сделал удивлённое лицо Вячеслав. — Так кто же?
— Эльфийка! — тоном гордой дворянки произнесла Ириша.
— А разница? Все эльфийки как минимум принцессы.
— Что ж вы со мной так, Вячеслав? — кокетливо спросила Иришка. — Может, я — королева!
— Прошу меня простить, моя королева. Винюсь, — Вячеслав, шутя, припал на колено перед ней, нисколько не заботясь о сохранности тёмных джинсов от грязи и сырости. Пропади она пропадом эта одежда! Она нужна, чтобы носить, падая на колени перед королевами, и никак иначе!
Иришка забавно подёргала его за уши и положила обе ладони на короткие тёмные волосы стихийника. Вроде как прощает.
— Ладно, мой верноподданный, на первый раз милую. Но чтобы больше мне ни-ни. Понял?
— Естественно, моя королева, — улыбнулся верноподданный вассал.
Вячеслав ощутил, словно молнии гуляют по ушам и дальше, по всей голове. Так организм отреагировал на её прикосновения. И эти молнии не били и не сжигали, напротив, придавали сил и бодрости. Не сумев себя удержать, подскочил, подхватывая её на руки, и закружил по аллее с криками:
— Я прощён! Это милость!
— Ну-ну, спокойнее, воин. Растрясёте королеву. Надо же бережнее, бережнее…
— Я бы с радостью, но плаща на все лужи не хватит.
— Жертвуете плащ?
— Для вас всё, что угодно. — он остановился, и взгляды встретились.
Вячеслав готов был поклясться, что молнии теперь гуляют по телу не у него одного.
— Вячеслав… — Иришка ощутила, как что-то внутри взорвалось теплом, пошло гулять по телу.
— Да… — голос стихийника осип.
— Не отпускай меня…
Одними губами обозначил:
— Не отпущу…
Эльфийка горячо прошептала:
— Никогда не отпускай меня…
— Теперь точно не отпущу, Ириша.
Глава 17 — Двое из ларца —
Каждый день люди смотрят на небо
и на что-то надеются
Олег КузнецовЯн смотрел в зеркало и не верил отражению. Мутные, серые глаза с воспалёнными капиллярами. Круги под ними синюшные. Бледное лицо, почти белые губы. Зубы на фоне их жёлтые и продолжают темнеть. Кожа сухая, шелушится. А ведь ещё не весна. Рано для авитаминоза. Зима только-только подступает застывшими лужами поутру. Что со здоровьем?
— Кто я? — прошептали бледные губы. — Кто же я, чёрт побери?! И что со мной?
Отражение молчало. Лишь зло усмехалось и вновь и вновь сверлило его странным взглядом. Вроде всё то же, тот же он, тот же Ян. Но что со взглядом? Кто смотрит из глубины? Это не его взгляд. И это странное ощущение присутствия.
Он не один!
— Ян…
Человек в страхе отшатнулся от зеркала так быстро, что не рассчитал и свалился в кресло. Ударился затылком о медную ручку шкафа.
Да что творится?
Потирая ушибленное место, нащупал неотвратимо растущую шишку. Кожу жгло, на пальцах осталось немного крови. Но мазать голову зелёнкой ли, йодом ли, желания не было. Заживёт. На нём всё раньше заживало быстрее, чем на собаке. До недавнего момента.
Искоса поглядывал на себя в зеркале. Порой казалось, что успевает быстрее, чем отражение. Вот он уже смотрит на себя, а взгляд отражения только поворачивает глазные яблоки.
