Челси Ярбро - Кровавые игры
– Разве ты не собираешься что-нибудь предпринять? – Перс подошел к своему господину и заглянул ему прямо в глаза
– К чему? Я ведь не римлянин. И не стремлюсь к власти.- Сен-Жермен отвернулся и погрузился в молчание, глядя на струи фонтана.
– Господин? – Кошрод не понимал, что происходит. Невозмутимость хозяина не только не успокаивала, но, наоборот, пугала его.
– Прости, мой друг. Я сегодня в дурном настроении.- Сен-Жермен повернулся к рабу.- Ты правильно сделал, что поделился со мной своими сомнениями. Я, конечно, приму все меры предосторожности, ибо тоже боюсь. О да,- сказал он, заметив, как расширились глаза перса- Ведь и мы уязвимы. Меч, обезглавивший Максима Тарквиния Клеменса, столь же смертоносен для нас. Разруби мой позвоночник, и я умру. Брось в огонь – и от меня ничего не останется. Нас можно давить с той же легкостью, что и других. Попробуй пройтись без сапожек по солнцу, и поджаришься, словно кусок мяса на сковородке. Ночь и земля – наши друзья, но они не спасают от истинной смерти. Чтобы от нее уберечься, нужна голова, ну и, конечно, немного везения, а все это, кажется, у нас с тобой есть.
– Хозяин, в Риме нельзя укрыться от римлян… Многие ненавидят тебя. Особенно после того, как Нерону вздумалось оказать тебе публичные почести! – Кошрод беспокойно переступил с ноги на ногу.- Опасность чересчур велика.
– Я это понимаю,- Сен-Жермен разглядывал
перса, выискивая в нем знаки свершившейся перемены. Их практически не было. Возница оставался возницей. Впрочем, прошло всего лишь два года – это, конечно, не срок. Он вздохнул.- Признаюсь, я подумывал об отъезде. У меня есть в других странах владения и дома Но,- его мысли обратились к Оливии,- я не могу это сделать. А ты… что ж… ты поезжай. Если хочешь, я дам тебе вольную и отправлю в одно из моих парфянских поместий. Или вернись в Персию, если сочтешь это стоящим делом.
– Уехать? – недоверчиво спросил Кошрод, сердито глядя на своего господина – Я ведь не трус.
– Я и не говорю, что ты трус,- кивнул Сен-Жермен, не зная, как перебросить мостик через столетия и передать свой опыт задиристому юнцу.- Но… послушай, меня. Ты полон доблести и отваги и готов к немедленным действиям, однако спешка чревата губительными последствиями, опрометчивость следует спрятать в карман. Тебе, вероятно, кажется, что хорошо бы связаться с какой-нибудь группировкой. И ты, естественно, полагаешь, что мы выберем ту, которая победит. Но даже в скачках многое зависит от случая, а политика – это не скачки.- Сен-Жермен вновь вздохнул и посмотрел на свои ногти.- Самое разумное в таких случаях – устраниться, уйти.
– Ты лишь советуешь, а сам никуда не едешь! – Это уже походило на дерзость, и Кошрод напрягся, ожидая удара, хотя хозяин всегда был мягок к рабам.
– Я не могу. И даже если бы мог, не уверен, что воспользовался бы возможностью. Рим держит меня.
– Женщин много, и все они одинаковы,- пожал плечами Кошрод.
– Ты так полагаешь? – спросил Сен-Жермен, ощутив некую грусть. Он и сам прежде так думал.
– Некоторые более притягательны,- признался Кошрод, помолчав.- Одни трепещут от страха, другие радостно оголяют груди и бедра, но все хотят одного.- В его словах слышалась конфузливая похвальба.- Разве у тебя по-другому?
Сен-Жермен едва заметно качнул головой.
– Не знаю, Кошрод. Я сейчас… несколько от всего этого отошел.
Кошрод поморщился и забегал по комнате, потом опять остановился.
– Так ты собираешься просто ждать? Ловушка может закрыться.
– Да, может,- спокойно кивнул Сен-Жермен.- Поэтому я и не удерживаю тебя. Ты волен уехать, когда пожелаешь. Но до лета, мне кажется, беспорядков не будет. Сенат пребывает в растерянности, а Нерон далеко не дурак.
Римские большие часы громко щелкнули, прозвучал маленький гонг.
Этот звук словно бы разрядил повисшее в комнате напряжение.
– Когда у тебя скачки? – спросил Сен-Жермен будничным тоном, словно Кошрод только что к нему заглянул.
– Через декаду. Я выступаю за синих. Эта фракция хочет меня купить.- Перс стряхнул с туники несуществующие пылинки и передернул плечами.- У них хороший манеж.
– Скажи им, что я тебя не продам. В остальном поступай как знаешь.
Кошрод внезапно заулыбался.
– Да хранит тебя Митра 35, хозяин. А я пойду искупаюсь. Поверь, все, что мною здесь сказано, говорилось с открытой душой.
– Знаю,- кивнул Сен-Жермен.- И ценю твою откровенность. Ступай, тебе и впрямь следует охладиться. А потом, если хочешь, снова поговорим. Только не о Нероне и Риме.
Кошрод хохотнул и вышел из кабинета. Удаляясь, он принялся бодро насвистывать, вторя цоканью своих каблуков.
Убедившись в том, что перс покинул пределы здания, Сен-Жермен выглянул в коридор и позвал:
– Аумтехотеп!
– Если верить Кошроду, положение осложняется,- сказал он, когда египтянин явился на зов.- Думаю, наша с тобой информация не очень точна
Его лицо сделалось озабоченным, в голосе появились тревожные нотки.
– В Риме ни о чем серьезном не слышно,- Аумтехотеп был смущен.- Горячие головы вроде бы попритихли.
– Но в дело вступили люди с холодным умом. Те, за которыми стоят легионы, настроенные довольно решительно.- Сен-Жермен опустился в кресло, потом резко встал.- Я хочу знать, о чем шепчутся эти люди. Я хочу знать, что творится в лагере преторианцев. Если ожидается бойня, нам следует подготовиться к ней.
Он взял со стола жезл, увенчанный фигуркой быка с крыльями, и, постукивая им по ладони, продолжил:
– Кошрод заметил в городе посланцев из Галлии и Лузитании, а легионы там очень сильны. Отбери несколько надежных рабов и уступи их по сходной цене офицерам, занимающим в армии ключевые посты. Потом мы опять выкупим их. Два секретаря, которых ты порекомендовал мне приобрести прошлой зимой, по-моему, очень толковы и расторопны. Есть также смышленый конюх из северных мест – наверняка он приглянется молодому трибуну. Если понадобится, к нему можно направить и Тиштри, она возражать, я полагаю, не будет. В общем, продумай, кого можно задействовать, и все как следует взвесь.
– Как скоро представить список? – сдержанно спросил Аумтехотеп.
– Как можно скорее! – Сен-Жермен швырнул жезл на стол- Боги, какие же они все идиоты!
Лицо Аумтехотепа не дрогнуло.
– В отличие от тебя, господин. Сен-Жермен поднял брови.
– О, я тоже глупец. У меня нет на свой счет ни малейших иллюзий.- Он покачал головой.- Но я хотя бы сознаю свою глупость.
– Как будет угодно хозяину.- Египтянин поджал губы.
– Сколько раз я давал себе слово не повторять прошлых ошибок! И вот Рим на грани гражданской войны, а я еще здесь. Ну? В чем же тут мудрость?
