Абрахам Меррит - Корабль Иштар
Подняли якорь, опустили весла. Медленно корабль набирал скорость. Он повернул за скалы, и Сигурд, стоявший у рулевого весла, вдохнул ревущие волны и, как бегун, направил корабль в открытый океан.
Кентон, до предела уставший, упал на месте. Джиджи поднял его и отнес в черную каюту.
Долго сидел рядом с ним Джиджи, бодрствуя, хотя тоже устал, смотрел по сторонам своими зоркими глазками; прислушивался, караулил. Джиджи казалось, что черная каюта не такая, какой они ее оставили. Казалось Джиджи, что он слышит шепот, даже призрак шепота приходящий и уходящий.
Кентон застонал, что-то пробормотал в глубоком сне, тяжело задышал, будто чьи-то руки сдавили ему горло. Джиджи, прижав руку к груди Кентона, успокоил его.
Но вот и бдительные глаза Джиджи помутились, веки закрылись, голова опустилась.
В пустой нише, где на плите из кровавого железняка раньше стоял идол Нергала, сгустилась какая-то смутная тень.
Тень потемнела. В ней начало проглядывать лицо, это лицо, полное ненависти, угрозы, смотрело на спящую пару…
Кентон снова застонал, он боролся с кошмаром. Барабанщик протянул длинные руки, вскочил на ноги, осмотрелся…
Быстро, как и появилось, прежде чем Джиджи полностью открыл еще сонные глаза, затененное лицо исчезло, ниша опустела.
Глава XXVII Видение Кентона
Когда Кентон проснулся, рядом с ним лежал не Джиджи, а раздетый Сигурд. Он громко храпел. Он, должно быть, проспал долго, потому что мокрая одежда, которую снял с него ниневит, просохла. Кентон оделся, сунул ноги в сандалии, набросил на плечи короткий плащ и тихо отворил дверь. Тьма и черные сумерки уступили место бледному рассвету, который окрасил море в тускло-серый цвет. Дождь прекратился, но корабль весь дрожал от сильного ветра.
Корабль летел по ветру, как чайка, на гребне гигантской волны; скользил назад, когда волна проходила, по воде, как по шиферу, и снова поднимался на гребне следующей волны.
Кентон пробрался к месту рулевого, пена жгла его лицо, как дождь со снегом. В одно рулевое весло вцепился Джиджи, за другим были два раба из трюма. Ниневит улыбнулся Кентону, указал на компас. Кентон взглянул и увидел, что стрелка, которая всегда направлена к Эмактиле, указывает точно на корму.
— Логово далеко за нами! — крикнул Джиджи.
— Иди вниз! — крикнул Кентон в заостренное ухо и хотел взяться за весло. Но Джиджи только рассмеялся, покачал головой и указал на каюту Шарейн.
— Вот твой курс! — проревел он. — Вставай на него!
Борясь с ветром, Кентон добрался до розовой каюты, открыл дверь. Шарейн спала, щекой на тонкой руке, пряди волос укрывали ее, как золотая сеть. Две девушки сидели рядом.
Как будто он ее позвал, она открыла сонные глаза, которые становились все более томными.
— Мой дорогой повелитель! — прошептала Шарейн.
Она села, знаком велела девушкам уйти. А когда они ушли, протянула к нему свои белые руки. Его руки обвились вокруг нее. Как птица, она угнездилась в них, подняла навстречу ему губы.
— Мой дорогой повелитель! — прошептала Шарейн.
Он больше не слышал рева ветра, не слышал ничего, кроме шепота и вздохов Шарейн; забыл все на свете, кроме нежных рук Шарейн.
* * *Долго плыли они, подгоняемые бурей. Дважды Кентон сменял Джиджи у рулевого весла, дважды его заменял викинг, пока ветер не стих и они не заскользили опять по улыбающемуся блестящему, бирюзовому морю.
Для плывущих на корабле началась жизнь преследуемых — преследуемых не только людьми, но и призраками.
Эмактила должна была оставаться далеко позади, и тем не менее все четверо ощущали, что их преследуют. Не страх, не ужас — знание того, что корабль преследуют, что если они не перехитрят флот, который отыскивает их повсюду в этом странном море, не найдут безопасную гавань, конец у них будет один. И ни один из них в глубине души не верил, что такая гавань отыщется.
И все же они были счастливы. Жизнь расцветала рядом с Кентоном и Шарейн. Они любили друг друга. А Сигурд пел старые саги и новые, которые сочинял о персе Зубране, пока они с Джиджи прибивали большие щиты к бортам на носу. Они укрепили щиты вдоль фальшборта и прорезали в них бойницы, сквозь которые можно было стрелять.
На корме они тоже прибили два щита, чтобы защищать кормчего.
И Сигурд пел о грядущей битве, о крылатых воительницах, которые парят над кораблем, готовые унести душу Сигурда, сына Тригга, на ее место в Валгалле, где его ждет Зубран. Он пел о местах, которые там ждут Кентона и Джиджи, но не тоща, когда его могла слышать Шарейн, потому что в Валгалле нет места для женщин.
В черной каюте тени сгущались и рассеивались, становились сильнее и уходили, снова возвращались. Что-то от Темного повелителя вернулось, снова требовало свою палубу. Но ни Джиджи, ни викинг больше не спали в черной каюте, они спали на открытой палубе или в каюте девушек.
А рабы шептались о тенях, которые пролетают над черной палубой, собираются у перил и смотрят на них сверху вниз!
Однажды Сигурд задремал за рулевым веслом, а проснувшись, обнаружил, что курс корабля изменился — большая стрелка указывала на нос, на Эмактилу, корабль на веслах шел к острову колдунов!
После этого они правили кораблем по двое — Кентон и Шарейн, Джиджи и викинг.
И не в силах Шарейн было отогнать эти тени.
Они пристали к одному острову и пополнили запасы пищи и воды. На острове была хорошая скрытая гавань, за ней их манил большой лес. Здесь они провели некоторое время, говорили о том, чтобы вытащить корабль на берег, спрятать его, затем найти в лесу место и построить крепость, там встретить нападение, если оно будет.
Корабль Иштар притягивал их к себе.
Они не находили себе места на берегу, каждый втайне опасался, что остальные трое решат остаться. И веселились, как дети, когда корабль вышел из гавани и погрузил свой нос в увенчанные пеной волны, а чистый морской ветер крепчал и остров постепенно терялся вдали.
— Тюрьма, — рассмеялся Кентон.
— Это не жизнь! — согласился Джиджи. — Прятаться в норе, пока собаки не отыщут и не выкопают оттуда. Теперь нам по крайней мере видно, чего ожидать.
Они встретили длинный корабль, унирему, как и их, но с двадцатью веслами. Это был торговый корабль, к тому же тяжело груженый; он попытался уйти от них. Но викинг закричал, что они не должны дать ему уйти в Эмактилу и там рассказать о них. Они преследовали корабль, таранили его и потопили вместе с вопящими закованными рабами — Кентон, Сигурд и Джиджи с тяжелым сердцем, Шарейн — бледная и плачущая.
Встретили другой, легкий, не больше их, но на этот раз военный корабль, охотник. Сделали вид, что бегут, корабль начал их преследовать. Когда преследователь был совсем близко, викинг резко развернул корабль Иштар и срезал весла преследователя. На этом корабле сражались храбро, но, сдерживаемые приказом черного жреца не убивать, а взять живыми, не могли противостоять большой булаве Джиджи, мечу викинга, быстрому клинку Кентона. Они сдались перед ними и перед бурей стрел, которую создали Шарейн и ее девушки. Но и на корабле Иштар были потери: одна девушка умерла, стрела попала ей в сердце, а Джиджи и Сигурд были ранены.
