Людмила Белякова - Смерть на кончике пера
– А… что мы здесь делаем?
– Отслеживаем ваших поклонников. Они уже поняли, что вас там нет, поедут назад. Гораздо лучше пристроиться им в кильватер.
– Как вы меня вычислили?
– Не я – наш общий друг Михал Юрич Борода. А как вашего личного доброжелателя зовут, знаете?
– Нет. А вы что, знаете?! – По голосу было слышно, что она поражена.
– Его зовут Резо.
– Никогда не встречалась. А…
Из Бомж-тауна, один за одним, свернули на шоссе три автомобиля – была слышна даже тупо долбящая музыка.
– Всех обставил, – не без ехидства заметил Андрей.
– Супермен…
В голосе Анны К. послышалась легкая ирония.
– А вот хотя бы! – запальчиво воскликнул Андрей. – Все, едем в город.
Уже по дороге набрал номер Ксении Петровны.
– Ксения Петровна, дорогая, как вы себя чувствуете?
– Хорошо…
– Можно к вам заехать через полчасочка? Не очень поздно?
– Мм, можно. Вы не один?
Андрей нажал на газ.
– Куда мы едем?
– К одной женщине. Она тоже приложила руку к вашему… обнаружению. Хотела с вами познакомиться. Она сейчас одна. Сын, толкиенист, на мечах сражаться поехал. Там вас никто искать не будет.
Подойдя к двери квартиры Ксении Петровны, Анна К. увидела себя на свету и удрученно всплеснула руками:
– Ну и видик у меня!
– Полное чмо, – охотно согласился Андрей.
«А вот и пусть!.. Гоняюсь за ней ради ее же блага, а она не поблагодарила ни единым словом».
Ксения Петровна выглянула в щелку, отворила дверь.
– Добрый вечер, Ксения Петровна. Это Анна. Ксения Петровна приютит вас… до выяснения обстоятельств.
– Вы поезжайте, Андрей. Мы тут по-девичьи быстрее договоримся.
Спускаясь по лестнице, прыгая, как всегда, через две ступени, Андрей почувствовал, что как-то тяжеловат, неразворотлив в движениях.
«Ну а день-то был! – утешил сам себя. – Устал, разозлился, проголодался… В «Подкову» бы – поужинать, но меня туда не пустят. Тоже чмо изрядное…»
Андрей проснулся с отлежанной, онемевшей спиной. Был десятый час. Хотелось сразу позвонить Ксении Петровне, но он сдержался, помахал гантелями, сварил кофе и только после этого набрал номер. Ксения Петровна ответила тихим, даже каким-то сдавленным голосом. У Андрея екнуло сердце.
– Как там у вас, Ксения Петровна? Почему голос такой?
– Анечка еще спит… Мы с ней вчера до двух ночи разговаривали.
– Да? Она обещала больше не сбегать? У меня сил нет ее отлавливать. Я половину уголовного кодекса нарушил!
– Мы об этом не говорили, но она пока не убежит. У нее вся одежда сырая, из стирки, а другой нет – моя ей велика.
– Ну, так вы последите, чтобы она подольше не сохла. По крайней мере, до после Дня Победы.
– А что после Дня Победы?
– Да эти ученые приедут – померят приборами и ее, и вас. Может, посоветуют чего. И скажите, чтобы от вас никому не звонила.
– Ладно. Вы к нам заедете?…
Андрей звякнул в двери Ксении Петровны очень коротко и деликатно – а ну, как Анна К. еще почивают. Ксения Петровна глянула в щелку, откинула цепочку. Ему не нравилась местная привычка пользоваться цепочками, но сейчас это его успокоило.
– Аня, выйди, это Андрей.
Анна К. вышла из маленькой комнаты. Одета она была явно в вещи сынка Ксении Петровны – серую футболку и треники с лампасами. Волосы забрала в хвост на затылке.
Она остановилась в дверях комнатки, не желая приближаться.
– Здравствуйте, Андрей. Как вы себя чувствуете?
– Со мной все в порядке. Ксения Петровна сказала, что я хочу показать вас ученым?
Она поджала губы и отвернулась.
– Интересный случай?
– Да. Очень интересный, – чуть злясь, согласился Андрей. – Вы сами знаете. Они могут что-то посоветовать. Когда вернется сын Ксении Петровны, отвезу вас в монастырь. Там вас уже, наверное, искать не станут.
– Ничего, пока можно у меня, – откликнулась Ксения Петровна из кухни, куда тактично удалилась в начале их беседы.
– Я на праздники отъеду в Москву навестить родителей, а вы, пожалуйста, не убегайте. Вас очень трудно ловить. Обещаете?
Андрей спустился к машине и отправился домой к главному. Рассказал, что нашел Анну К., но промолчал про экстрасенса с воришкой в качестве группы поддержки. Борода угощал чаем с прошлогодним вареньем, удивленно задирал седые брови.
– Да, ты репортаж-то сделай… Хорошо ты его назвал – Бомж-таун. «Нам пишут из Бомж-тауна», ага. Здорово… Срез общества. А, Маша, какой у меня орел работает?
– Да, женщины у нас на работе его статью каждый раз первую в газете ищут, – согласилась супруга, подливавшая чай.
«Она тоже по фамилии Борода?!» К вечеру Андрей отбыл рязанским экспрессом в Москву.
В область возвратился под взятым напрокат у матери зонтом, но, подходя к дому, закрыл его. Даже в безветрие облака разошлись. Из квартиры позвонил Ксении Петровне.
– Как у вас дела?
– Ничего, Аня вроде веселая. Вам дать ее?
«Дайте мне Анну К., и я переверну мир!»
Стукнула положенная трубка, через секунду Андрей услышал голосок Анны К.
– Привет, Аня. Как вы?
– Я – замечательно! – Голос у нее и вправду был счастливый. – Ксения Петровна учит меня печь пирожки.
– О, в этом она мастер.
– А у меня такие кособокие мутанты выходят!.. Я боюсь растолстеть на ее стряпне. По-моему, она специально меня откармливает, а у меня нет сил отказаться.
Они поболтали полчаса, очень приятно, необязывающе, словно их не свели невероятные, почти фантастические обстоятельства.
– Да, Андрей, у меня к вам просьба… Мне, вы понимаете, неудобно жить на содержании у Ксении Петровны… Можете подъехать сюда, взять мою кредитку и снять деньги? Да, и еще одна странная просьба…
«А вы вообще странная девушка, Анна К.! Подать вам к подъезду водяного коня в алмазной упряжи?»
– У нас в универмаге есть отдел – там продают парики…
– Парики?
– Да. Купите, какой я скажу? Может понадобиться.
– Пожалуйста, Анна, никуда не выходите!
– Но я же не могу всю жизнь просидеть у Ксении Петровны! Мне работу какую-то надо – хоть с лотка овощами торговать… И вообще – вы же сами хотели меня, как редкий экземпляр, кому-то продемонстрировать? Для этого тоже рано или поздно придется выйти. Вот я и буду надевать камуфляж, пока эта история не придет к логическому завершению.
– Ну да, конечно… Завтра утром я покажусь главному, посмотрю, что там в редакции, и позвоню. Устроит?
– Вполне.
Андрей еще долго сидел в прихожей и размышлял, что еще хотел сказать Анне К. А чем вообще должна была бы закончиться эта история, если логики в ней никакой?
«Ну, признают эниологи, что у Анны имеется какой-то тонкоэнергетический дефект и она носительница вредоносного начала, и что? Это можно как-то вылечить или это приговор на изоляцию от человеческого общества, как заразному больному? Чего я добился? Открыл «синдром русалки» или «феномен фам фаталь»?»
