Клаус Нойманн - Правда об «Орловском инциденте»
— Сам дурак!!! — обиженно крикнула Оля в рацию, нажав на черную кнопку.
— Ну надо же, додумалась!!! — весело проорала в ответ рация. — Что там у вас?
— У нас Коля ранен, можете автобус ко входу подогнать? — Оля быстро прикинула, к какому входу от них ближе всего, — Второй от вас по счету.
— Оль, вам долго? — спросила рация Мишиным голосом.
— Минут десять, я думаю.
— Тогда дуйте на стройку, на улице более-менее свободно. Перед поворотом только с нами свяжитесь, чтоб мы площадку у ворот расчистили. Здесь с автобусом еще с полчаса возиться.
— Хорошо, идем.
— До связи.
Идти до стройки с раненым Колей будет, конечно, непросто, но бросать друзей нельзя.
Теперь Маша. Она все ещё сидела на полу, но уже не плакала, а тихонько всхлипывала, вытирая руками слёзы. Оля подошла к ней, присела рядом на корточки.
— Маша, ты как?
— Никак, — сквозь всхлипы ответила Маша, — Я человека убила.
— Но ты же не нарочно.
— Я знаю. Ну и что? Ей как будто разница есть, нарочно, или нет.
— Маш, нельзя сейчас расклеиваться. Нам еще назад идти. Коля ранен. Мы без тебя никак.
— Все без меня никак. А со мной, как в русскую рулетку. Я — убийца, Оля. У-бий-ца! Понимаешь?
— Понимаю. Но ты хорошая. А без тебя у нас шансов намного меньше. Ты нам нужна! И всем плевать, кто ты. Мы же тебя любим!
— Правда?
— Конечно! Вставай, Маша. Пойдем.
Маша недоверчиво угукнула, снова вытерла руками лицо, и встала. Она подобрала пистолеты, что-то проверила, чем-то там щелкнула, вставила новые магазины, и сунула пистолеты в кобуры. Сняла шлем, и встряхнула головой, заставив пойти волной длинные светлые волосы. Снова надела шлем. Всхлипнула.
— Пойдем?
Оля оглянулась на родителей. Те были около сидящего в прострации Коли. Папа поймал её взгляд.
— Оль, если не торопясь, то мы его дотащим.
— Хорошо. — Оля снова взяла командование группой на себя. — Маша, мы с тобой впереди, мама и папа с Колей сзади. Дорогу я покажу. Только не быстро.
Маша кивнула.
Оля подобрала катану, приблизилась к Маше.
— Пошли.
Переступая через тела они пересекли проход, и вышли в полумрак проспект-коридора. Вопреки ожиданиям, Оля не увидела толпы мертвецов, сбегающихся на выстрелы. Проспект-коридор был пуст. На лифтовой площадке ничего не изменилось: тот же приглушенный свет, тишина и мусор под ногами.
Оля оглядывалась, стараясь держать в поле зрения все возможные направления, откуда потенциально могут напасть мертвые. Маша, к Олиному удивлению, выглядела более чем спокойно. Только тушь, размазанная вокруг глаз, напоминала о случившемся недавно взрыве эмоций. Оля толком не поняла, что случилось, и почему Маша упорно называет себя убийцей, но решила не вдаваться в подробности, и не лезть с расспросами, пока они все не доедут до деревни.
Гораздо больше её беспокоил Коля, повисший на плечах мамы и папы. Он был смертельно бледен, вроде бы в сознании, но в каком-то затуманенном. Передвигаясь, он пытался наступать на ногу с отрезанной большей частью мышцы, и если бы не поддерживающие его родители, наверняка бы падал на каждом шагу. Наверное, шок. Оля отгоняла от себя мысль, что будет, если инфекция все-таки распространится по Колиному организму. Конечно, парень периодически ведет себя как полный придурок, но во-первых, они все такие, а во-вторых, жалко же, он всё-таки хороший.
Кабина подъехавшего лифта была вся забрызгана кровью, вплоть до красных мазков на световых плафонах, но зато пуста. Олю передернуло.
— Заходите! — Маша махнула рукой Олиным родителям.
Те, таща на себе Николая, зашли в лифт. Оля за ними, и последней, спиной вперед, держа в поле зрения лифтовую, Маша.
Оля нажала на кнопку первого этажа. Её план был совсем прост: пройти по коридорам первого не к главному входу, а к одному из боковых, выходящих на Покровскую улицу ближе к стройке. Почему-то ей казалось, что так будет безопаснее.
Лифт остановился, прозвучал привычный сигнал, двери стали расходиться в стороны. В образующийся проем, клацая челюстями, всунулась голова мертвого. Стон мертвецов низким гулом ворвался в кабину лифта.
Маша выхватила «Беретту» и пальнула в упор в голову зомби. Того отбросило назад, из лифта.
— Закрывай!!!
Оля жала на кнопку закрывания дверей, створки начали сходиться, но очень медленно. В проем протиснулась рука, и стала слепо шарить по сторонам. Маша выстрелила в проем. Потом еще и ещё. Грохот выстрелов в небольшом почти закрытом пространстве бил по перепонкам. Рука скрылась, створки дверей сошлись вместе.
— Выйдем на втором и спустимся по лестнице в дальнем конце, — на ходу перекроила план Оля.
Лифт дернулся вверх, и, пройдя немного, остановился. Двери распахнулись.
— Вы вверх, вниз?
Молодая, очень приличного вида пара удивленно оглядывала выходящих из лифта. Мужчина в костюме-тройке, небрежно накинутом плаще, и шляпе держал под руку элегантно одетую даму примерно одного возраста с Олей. Два дорогих чемодана натуральной кожи стояли у ног мужчины.
— Мы выходим. — Оля чуть запнулась, встретившись взглядом с холеным мужчиной. — Не надо ехать вниз. Там на площадке очень много мертвецов. И на втором парковочном тоже.
— Кого? — иронично переспросила дама.
— Э… Зараженных. — Оля уже и забыла, что далеко не все жители города в курсе реальной ситуации.
Мужчина повернул голову, следя за вышедшей из лифта Машей. Его спутница дернула его руку.
— Очень хорошо, — произнесла она. — Нам как раз на первый парковочный.
Родители вывели из лифта Колю.
— Не надо. — Оля решила отговорить пару от самоубийственной затеи. — Внизу их очень много. А вдруг они вообще на всех нижних уровнях?
— Девушка, вы говорите чушь! — перебила её дама. — Не знаю, на каком маскараде вы были, но надо же и меру знать. Олежек, поехали!
Дама зашла в лифт. Её спутник со вздохом поднял чемоданы, и пошел вслед за ней.
— Стойте! — Оля хотела было предложить паре пойти с ними, но двери лифта уже закрылись.
— Оля, ты идешь? — привлек её внимание папин голос.
— А? Да, конечно…
Оля поравнялась с Машей. Размеренным неторопливым шагом они двинулись по проспект-коридору.
* * *Выйдя в широкое ущелье проспект-коридора Лёха притормозил, чтоб оглядеться, и оценить обстановку. За последние полчаса ощущение алкогольного кутежа, никогда не покидавшее это место, сменилось настроением полного отвязного угара прощальной вечеринки перед концом света.
Проспект-коридор был наполнен криками, звуками музыки, звоном бьющихся стекол, и воем мертвых. Сквозняк поднимал с пола и гнал по коридору пыль, обрывки бумаги, пластиковые пакеты. По коридору, наступая на валяющийся на полу мусор, хаотично носились люди, и медленно ходили немногочисленные мертвецы.
