Алексей Атеев - Код розенкрейцеров
– Да чем шантажировать?! Что ты все вокруг да около? Кто ему позволит шантажировать советских людей? Да его самого в любой момент можно упечь куда подальше. Главное – найти его, подлеца. Без этого все дело встало. Но я найду обязательно. Так чем шантажировать?
– Хорошо, я расскажу. – Елена села на диван напротив Валеры. Ее бледное лицо выражало отчаяние, глаза поблескивали, и Валера вновь испытал неопределенное томление. Хотя почему неопределенное? Очень даже определенное. Ему хотелось повалить эту красотку на диване, задрать ей подол и… Он чувствовал: в эту минуту она в его власти. Но только он представил эту сцену, как вновь смутился и впал в прежнюю неуверенность. Язык внезапно окостенел, ноги задрожали, под ложечкой засосало… Красивая девушка была совсем рядом, стоило только протянуть руку. Нежный аромат незнакомых духов кружил голову, следопыт млел.
– Дело в том, – вовсе не замечая его состояния, начала Елена, – что мы с братом вовсе не Донские. Потрясающую новость и сообщил мне Пеликан. Это произошло три года назад. Я поехала к нему в Забудкино, именно в тот убогий домишко, где он доживал свои дни.
– А кто же вы? – удивился Валера.
– Не перебивайте, пожалуйста. Я все расскажу. Так вот. Приехала я в Забудкино. По-моему, был май. Все цвело. А его халупа… Просто нора какая-то. Притон не притон. И он. Пеликан! Монстр! Я таких до этого не встречала. К тому же не русский. – Елену передернуло. – Он мне руку поцеловал при встрече. Этакое чучело – и руку целует. Впрочем, в нем чувствовалось европейское воспитание. Тут он меня сразу и огорошил. Говорит: и ты, и Станислав вовсе не Донские. И стал рассказывать, будто бы в войну, вернее, чуть раньше, из Польши… или Чехословакии он привез сюда детей. От немцев спасал. Вы об этом в прошлый ваш визит упоминали. Мальчика и девочку. Годика по три… И детей нужно было куда-нибудь пристроить. Не в детдом же их сдавать. Лучше всего в какую-нибудь благополучную семью. Вот. И тогда каким-то образом Пеликан вышел на Десантова. Тот в исполкоме высокий пост занимал. – Елена замолчала и снова, в который уже раз, закурила.
– А дальше? – спросил Валера.
– У Десантовых тоже было двое детей, и тоже мальчик и девочка, почти того же возраста, что и дети, привезенные из-за рубежа, а Донские были бездетны. У матери имелись какие-то расстройства, не знаю подробностей, да они и неважны. Мои родители, Донские то есть, мечтали о собственных детях. В ту пору Донские и Десантовы были очень дружны. Вроде бы еще раньше, в двадцатых годах, в Ленинграде столкнула их жизнь. Позже Донские перебрались в Тихореченск, здесь возводился крупный завод, и отец был направлен на стройку. Десантовы же приехали в Тихореченск позже, в конце тридцатых, и дружба их возобновилась.
Короче, Десантов и говорит моему отцу: бери этих детишек себе, а документы я подготовлю. Никто и знать не будет, что они привезены из-за границы. Сказано – сделано. И Донские нас усыновили. Вернее, не усыновили, а стали считать своими детьми. И для всех мы были Донские.
– Позволь, позволь, – встрепенулся Валера. – Так не бывает. То не было детей, а то вдруг появляются. Тем более не грудные, а уже большие. Я допускаю – можно подделать документы, но как объяснить внезапное появление детей? Ты же сама говорила: у матери детей быть не могло. Ведь об этом знали. Хотя бы те медики, к которым она обращалась.
– Вот то же самое я и сказала Пеликану. Я вначале ему вообще не поверила. Но он предъявил доказательства.
– Какие, интересно?
– Дело в том, что у моего брата Станислава имеется на левой груди не то родимое пятно странной формы, не то татуировка. Он описал мне ее.
– И что же из этого следует?! Мало ли каким образом он мог узнать о родимом пятне.
– И все-таки он описал его совершенно точно.
– Допустим, Пеликан прав. И что же из этого следует? Родные или не родные, вы – дети Донских. Какая разница? Родители ваши, настоящие или приемные, умерли…
– Однако же вы почему-то интересуетесь именно детьми, которых привез Пеликан, то есть нами. Приехали из Москвы. Каким-то образом вышли на нашу семью?
– Допустим, получил анонимное письмо.
– Вот! О нашей тайне знает еще кто-то!
«А может быть, она права, – подумал Валера, – ведь в анонимке утверждалось, что искать нужно в семействе Донских. Эх, найти бы дневник Пеликана».
– Кстати, – вслух вспомнил Валера, – среди бумаг, найденных на даче, были корешки почтовых переводов на адрес Десантовых. Этот Пеликан переводил регулярно им небольшие суммы. Зачем? Если он заботился о детях, то должен был переводить деньги не Десантовым, а вам.
– Нам его деньги были ни к чему, у нас и своих хватало, а вот Десантовым приходилось туго. Вы, наверное, в курсе: их отец и мать были репрессированы. Почему он переводил деньги именно им, я не знаю. Возможно, имел какие-то обязательства перед этой семьей.
– Но в донесении тоже упоминаются Десантовы, – неожиданно вспомнил Валера и осекся.
– В каком донесении?
– Неважно. Допустим, у меня имеется информация, что встретить детей должны были именно Десантовы.
– А если поподробнее?
«Не желает ли эта красотка выведать у меня информацию? – пришло в голову Валере. – Для этого и разыгрывает отчаяние. Ведь все, что она говорит, шито белыми нитками».
– К сожалению, более подробной информации сообщить не могу, я и так выложил больше чем достаточно.
– Умоляю! Почему все-таки заинтересовались нашим семейством? – Елена придвинулась почти вплотную к Валере.
– Да отстань ты! – неожиданно грубо заявил тот. – Чего привязалась!
– Оказывается, вы хам! – вскочив, воскликнула девушка. – Я, видимо, ошиблась, считая, что передо мной приличный светский человек.
– Светский человек, – передразнил Валера. – То, чем я занимаюсь, является государственной тайной. Расскажи ей все! Не выйдет, гражданка Донская! – Он тоже поднялся. – Прощайте, хотя, возможно, мы увидимся в другом месте.
Елена, ничего не ответив, отвернулась от своего гостя, закрыла лицо руками.
«Как в мелодраме, – пришло в голову Валере. – Целый спектакль на сцене провинциального театрика. Что в таком случае делает простак? Видимо, подобное амплуа отведено мне. Простак убегает топиться, но если роль простака сочетается с ролью героя-любовника, то он начинает успокаивать героиню. Попробуем».
Валера приблизился к Елене и осторожно дотронулся до ее плеча, ожидая получить пощечину.
– Простите меня, – со всей возможной мягкостью проговорил он, – я вовсе не хотел вас обидеть. Но вы должны понять, что я выполняю весьма важное задание и не имею права разглашать детали.
Донская отняла от лица руки и взглянула на следопыта. Валере показалось, что он понял значение этого взгляда.
