Тринадцатый Койот (ЛП) - Триана Кристофер

“Скажи еще раз?”

“Просто уходи, Лютер. Ты убил Джаспера честно и справедливо. Я всегда следовал за своим лидером, но после того, как я увидел, что он сделал с Оки, я сомневаюсь, что он ценил кого-то, кроме самого себя. Но ты всегда был братом, так что просто уходи сейчас. Я скажу ребятам, что вы двое убили друг друга. Ты живи своей жизнью, а я своей”.

“И что это может быть за жизнь, Лерой?”

Глаза здоровяка вспыхнули. “То, за чем охотился Джаспер. Теперь он будет моим. Я получу эту власть, и я стану новым лидером койотов”.

“Я не позволю тебе сжечь этих сирот в качестве жертвы”.

“Тогда я убью эту твою монахиню”.

Бирн сердито посмотрел на него.

“Да”, - сказал Лерой. “Я видел, как ты смотрел на нее. Как маленький грустный щенок. Я слышал, как она пыталась произнести твое имя. Ты уже рассказывал мне, как ты вырос, помнишь? Я мог бы сказать, что это было то самое место. Я чувствовал это, даже если Джаспер был слишком сосредоточен на своей собственной игре, чтобы заметить это. Я знаю, что эта монахиня что-то значит для тебя.”

“Я бы убил эту суку десять раз, чтобы спасти этих сирот”.

“Давай проверим эту теорию”.

“Прекрати это, Лерой”. Бирн шлепнулся в грязь, снова став почти человеком, или настолько близким к этому, насколько это возможно для волка. “Давай покончим с этим, брат — ты и я вместе. Больше никаких изнасилований и убийств. Больше никаких садистских выходок. Мы можем подняться над всем этим”.

Лерой покачал головой. “Ты сошел с ума, если думаешь, что я откажусь от всего — от денег, женщин и виски, от всей силы в моей волчьей крови. Думаю, ты большой дурак, если сам от этого отказываешься.”

“Сейчас я ни от чего не отказываюсь. Я буду волком до последнего вздоха, но я больше не хочу быть койотом, если мы собираемся выпустить на волю такое зло. Я знаю, ты почувствовал это там так же, как и я. Чем бы ни был этот Менгир, он несет в себе весь Ад!”

“Тогда весь Ад будет моим. Люди не обращались со мной как с человеком, потому что я был негром. С силой этого камня им придется обращаться со мной как с королем — или умереть.”

Бирн придвинул руку ближе к своему кольту. Лерой зарычал.

“Ты не такой шутник, как я”, - сказал он. “Твой пистолет не очистит кожу, пока я не всажу в тебя пулю”.

Бирн надеялся, что сестра Мэйбл ткнет Лероя локтем в яйца или укусит его за ухо, что угодно, лишь бы дать ему возможность уложить Лероя. Но монахиня была ошеломлена и сломлена. Даже если Лерой не убивал ее, она все равно может умереть.

Корбин прорвался через дыру в часовне.

Лерой вздрогнул, а Бирн выхватил ствол и выстрелил. Пуля вошла в горло Лероя, раздробила кадык и щитовидный хрящ и вышла через заднюю часть шеи Лероя, отделив ее от позвоночника. Он рухнул, увлекая Мэйбл за собой на землю. Бирн побежал к ним, все еще держа в руке дымящийся пистолет, а сестра Мэйбл отползла от Лероя, который дрожал в грязи, парализованный и истекающий кровью. Она потянулась к его пистолету, но ее проколотые руки были бесполезны. Корбин бродил мимо нее, потеряв направление без своего хозяина, и Бирн наткнулся на них и избавил Лероя от страданий выстрелом в голову. Затем он шагнул к Корбину и выстрелил мерзости в затылок. Корбин упал замертво во второй и последний раз.

Бирн пристально посмотрел на сестру Мэйбл, но не помог ей подняться, когда она потянулась к нему. От нее исходило неземное сияние, бледно-голубое, которое играло злую шутку с его глазами.

”Лютер..."

“Не плачьте, леди”.

Он оглянулся на тело Джаспера Терстона и сплюнул. Умирая, он вернулся к своей человеческой форме, но его сердце, пронзенное на кресте, когда он все еще был оборотнем, осталось в теле оборотня, черное как смоль и такое огромное, что пробило ребра Джаспера и вышло из его груди.

“Сожгите их всех”, ‘ сказал Бирн монахине. “А то, что не сгорит, похороните глубоко в благословенной земле”.

“Менгир...”

“Что, черт возьми, это такое?”

Сестра Мэйбл схватилась за грудь. “Сестры попали под его чары... темнота... Они ничего не могли с собой поделать. Прости их.”

“Мне наплевать. Бог - это тот, кто должен прощать, не так ли?”

“Я думал, что внутри амулета будет безопасно, но все, что потребовалось, - это одна ошибка... Сестра Анджела пролила кровь... Часовни недостаточно, чтобы вместить ее. Нам нужно что-то посильнее, где-нибудь получше, чтобы спрятать это от таких злых людей”.

- Послушай, я не знаю, что это за Менгир, и, честно говоря, не хочу знать. Джаспер больше не может охотиться на него, и я не хочу иметь с ним ничего общего. Ты та, за кем стоит сила Христа. Пусть церковь придумает, как посадить в клетку колокол сатаны к обеду”.

Он достал из кармана сигару и закурил. Он начал свой путь с кладбища, но от потери крови у него закружилась голова, и ему пришлось прислониться к надгробию. Немного табачного дыма поднималось из раны в его груди, которая пробила легкое. Мэйбл звала на помощь жителей деревни через дорогу, но после всего, что они видели, никто не выходил из своих домов. Она прислонилась к стене часовни, чтобы идти.

“А что, если за ним придут другие?” - спросила она. “Тогда ты поможешь нам?”

“Теперь никто не придет”.

“Но если они это сделают? Обещай, что поможешь мне бороться.”

Бирн пожал плечами. “Единственное, что я обещаю, это уберечь мир от конца, и только потому, что я еще не закончил с этим”.

Мэйбл вздохнула и двинулась через часовню.

“Я позову доктора”, - сказала она. “Верну его, чтобы он помог тебе”.

“Сохрани это. Ты пойдешь к нему и приведешь себя в порядок. Я просто хочу спокойно выкурить свою сигару”.

“Ты можешь истечь кровью до смерти”.

“Не истеку”.

Монахиня отвела взгляд. "конечно. Теперь ты волфен. Как, Лютер? Как ты мог так далеко сбиться с пути? Как мог...

“Не говори. Просто уходи.”

“А что насчет тебя, Лютер?”

Из его ноздрей повалил дым. “К тому времени, как ты вернешься, меня уже не будет. Уйду навсегда.”

ГЛАВА XXII

НУЖДАЯСЬ В ОТДЫХЕ, Оскар Шут отхлебнул еще джина. Его плечи болели от того, что он вытаскивал бычка из илистой отмели у реки, где он погрузился на четверть. Пара ковбоев набросили веревку на шею бедняги, пытаясь вытащить его, но это привело только к тому, что бык задохнулся. Шиес слез с лошади, полностью разделся, вошел в грязь и вытащил веревку из-под подвеса быка, отбросив веревку в сторону.Ошеломленные ковбои наблюдали, как великан взял быка за рога и потащил его к насыпи. Мышцы Шиеса вздулись и заблестели, как оружейный металл под солнцем, он стиснул зубы и крепко зажмурился. Сначала бычок почти не двигался, но когда веревку сняли с его шеи, он снова смог дышать, и когда Шиес помог животному, оно начало помогать себе само. Он оторвался от засасывающей грязи и выбрался наружу, Шиес направлял его, чтобы он не упал. Когда все закончилось, он обозвал ковбоев проклятыми дураками и взобрался на своего коня, скакал голый и грязный, пока не добрался до части реки, которая была чистой. Он искупался в воде и переоделся, прежде чем отправиться обратно в город, чтобы выпить.

Зик Оттоманка вытер барную стойку. В этот ранний полдень "Ржавый гвоздь" был пуст, но Зик нанял скрипача, и с наступлением ночи в салуне снова будет оживленно. Шиес допил свой напиток и собирался отправиться домой, но когда он надел шляпу, то увидел, что лицо маршала отражается в зеркале за стойкой. Он повернулся, и они пожали друг другу руки.

“Рад видеть тебя, Оскар”, - сказал Рассел.

“ Взаимно, Маршал.

“Купить тебе один?”

“Ну, я как раз собирался уходить, но я никогда не отказываюсь от бесплатной выпивки”.

Рассел отдал Зику заказ, и двое мужчин встали у стойки.

“Слышал, ты звал меня”, - сказал Шиес.

“Да”.

“Думал о том, чтобы приехать в участок и поговорить с тобой об этом”.

Рассел покачал головой. “В этом нет необходимости”.