Бадашвили Георгий - Спасение Души. Возвращение
Сэм всю свою жизнь проработал полицейским. Если честно, то никто из нас не знает, когда именно пробудился его дар. Это произошло так давно и при таких туманных обстоятельствах, что даже слухи об этом со временем отмерли за ненадобностью. Какими бы абсурдными они не казались на первый взгляд, Сэм не делал ничего, чтобы хоть как-то рассеять пелену мифа и легенды. Дело было не в том, что ему нравилась такая загадочность, а в том, что он понимал: так от него будет намного больше пользы.
В смертном мире Сэм был авторитетным, уважаемым и влиятельным полицейским со множеством наград и похвал как от мэров и прокуроров Грандиса, так и от сенаторов и иностранных дипломатов Продо. В нашем городе он был одним из самых старых и опытных Связующих. Сэм был одним из тех, кто непонятно как, но сумел сохранить нейтралитет, за что его уважали ещё сильнее. Каждый раз, когда нужно было решить спорный вопрос без участия вездесущих Легиона или Ланкастеров, Сэм был вашим человеком.
Насколько могу судить, даже в молодости у Сэма не было особых физических способностей. Его сила заключалась в его мудрости, которая в нашем мире была нарасхват. Старик был миротворцем, арбитром и дипломатом.
Он старался научить не только усыновлённого Икара, но и всех нас всему тому, что знает. Однако мудрости нельзя научить: в некоторых она просто есть, а к некоторым она приходит со временем. Сэм попадал сразу в обе категории, чего нельзя было сказать о Икаре.
Импульсивность и агрессивность Икара часто приводила его к совершению необдуманных поступков. Такова была его натура. Пережитая трагедия, несмотря на усилия инспектора, всё равно оставила на Икаре свой след. Сколько бы старик не пытался вразумить своего приёмного сына, тот так ничему и не учился.
Высокий и худой парень с короткой стрижкой и серьгой в ухе постоянно попадал в самые разные передряги, причём законами смертного мира они не ограничивались. Возможно, именно его натура не позволила ему отказаться от предложения Джона Вайзера, когда тот предложил ему охоту и расправу над одержимыми. Сэм знал, что это ужасная идея, но ничего не мог с этим поделать. Его сила была в словах, к которым Икар был глух. Даже во мне было больше от Сэма, чем в Икаре. И я почти всегда соглашался с выводами старика – не только из уважения к нему, но и потому, что наши убеждения часто сходились.
Моя последняя встреча с Икаром закончилась ссорой, потому что я раскритиковал его участие в произволе Вайзера. Мы с Икаром с первого дня знакомства постоянно препирались из-за кардинально разного мировоззрения, но через какое-то время снова мирились. Дело было не в том, что кто-то из нас менял свою точку зрения, а в том, что мы понимали: сходств у нас было куда больше, чем различий. У нас за плечами была целая история, и мы не собирались оставлять её в прошлом только потому, что не сошлись во мнениях… Во всяком случае, так я думал до того самого дня.
Мы сильно повздорили, обменявшись такими жгучими словами, которые обратно уже было не взять и не забыть. Наверно, я никогда не узнаю, смогли бы мы помириться после этого. Тем более что вскоре меня не стало.
Я наконец-то пришёл на место нашей встречи. Это была маленькая баскетбольная площадка с одним кольцом, которая была частью полицейского участка. Рядом был вход в полицейский участок, который считался эталоном чистоты и справедливости в этом городе. Со всех сторон он освещался прожекторами, как достопримечательность. Уж кто-кто, а старик Сэм не жалел сил, чтобы искоренить коррупцию из этого участка.
Сзади же здания была полная противоположность. Всего в нескольких десятках метров от участка начинались плотно нагромождённые трущобы с одинаково грязными и давно не видевшими ремонта жилыми блоками. Они соединялись между собой тёмными переулками и переплетающимися неосвещёнными лабиринтами, которые я знал наизусть.
В участке уже почти никого не было, так как была освещена лишь пара окон. Посередине неосвещённой площадки стояли двое. Один дымил сигаретой, а второй неподвижно стоял и смотрел в темноту. Я не мог разглядеть их лиц издали, да ещё и при таком освещении, но я попытался определить их ауру. На моё удивление, попытка увенчалась успехом. Я точно знаю, что таких способностей у меня отродясь не было, но теперь я ясно видел светящуюся ауру Сэма Маршала.
Аура старика была совершенно спокойной, исходя от него убаюкивающими волнами и двигаясь волнистыми кружевами по его телу. Ауру его компаньона я не смог не то чтобы определить, но даже почувствовать. Сначала я подумал, что это Икар, но приглядевшись повнимательней я обнаружил, что у этого человека ауры не было вовсе.
Хотя совсем недавно я не мог видеть ауры людей напрямую, это не мешало мне их чувствовать. Это как специфичный запах, который у каждого человека свой и чувствуется на расстоянии. Ты запоминаешь этот запах, и учишься узнавать его, как собака. Не все это могут, но для тех, у кого сенсорные способности развиты, это не составляет труда.
Я медленно вышел из темноты ночных улиц и начал спокойно приближаться к ним. Докурив сигарету, старик бросил её, потушил ногой и достал следующую. Света от его зажигалки хватило, чтоб разглядеть лицо его собеседника. Это и вправду был Икар.
– Знаешь ли, когда мне принесли твоё фото, сделанное всего пару дней назад, я подумал, что это розыгрыш, – старик глубоко затянулся, – но затем я сделал пару звонков: Алексу, Нине, Мэту…
– Прости, Сэм, – сказал я с чистосердечной улыбкой, – ты должен был узнать это от меня.
– Ну вот ты и здесь. Хотя затянул, конечно, – старик тоже улыбнулся.
– Здравствуй, Икарус, – ответа не последовало. – Ладно, хочешь молчать – дело твоё.
Мы простояли минут десять, может быть пятнадцать, разговаривая и вспоминая прошлое. Я рассказал Сэму про нападение на штаб-квартиру Легиона и всё, что с этим было связано, ничего не утаив.
– Знаю, Ли, знаю… Это нападение очень сильно пошатнуло авторитет Легиона. Многие анклавы начали действовать. Всё закипает, и скоро жди извержения вулкана. Говорю я тебе, гиблые нынче времена настали.
– Что-то затевается? – спросил я.
– Теперь все знают, насколько мы уязвимы. Не только анклавам, но и всем исчадиям ада теперь известно, насколько мы беззащитны и ослаблены. И первые, и вторые будут действовать… скоро. Очень скоро.
Вдруг Икар впервые заговорил:
– Неужто и вправду Владыки помощью грамматонов заручились?
Я еле узнал голос своего друга. Я помнил его совсем не таким. Голос был глубоким и звучал немного скованно.
– Никому ещё точно не известно, но очевидно, что так оно и есть, – ответил я с небольшим запозданием. – С этим разбираются серафимы.
