Кэт Патрик - Воспоминания о будущем
И вот тогда я впервые почувствовала, что за мной закрывают дверцу кабинки американских горок, хотя я стояла в очереди на обыкновенную карусель. Вытянув из медсестры всю необходимую дополнительную информацию, Люк отвел мое оцепеневшее тело к машине и увез меня прочь из «Душистых сосен», не донимая разговорами, но и не позволяя забыть о своем присутствии.
— Мне так жаль, Лондон, — сказал он.
— Я ее не знала, — ответила я, пытаясь собраться с мыслями. Мили летели из-под колес. Мы ехали обратно, и я возвращалась не только с пустыми руками, но и в полном смятении. Что теперь делать?
Сейчас все эти мысли проносятся у меня в голове со скоростью дорожной разметки, еще совсем недавно убегавшей под колеса нашего минивэна.
Как бабушка могла умереть? Ведь я видела ее в будущем! Или я ошиблась, приняв женщину с похорон за бабушку? Может быть, та женщина с брошкой была просто похожа на нее? Нужно еще раз посмотреть на фотографию. Может быть, придется показать ее маме. Вдруг у бабушки была сестра? Сестра-близнец.
Я по очереди пропускаю эти мысли через детектор здравого смысла, и ни одна из них не выдерживает проверки. Все это чушь.
Мы с Люком идем по центральной аллее кладбища, и море могил молча расступается по обеим сторонам от нас. Наши ботинки хрустят по песку и гравию, а я изо всех сил стараюсь оставаться разумной и не воображать, как зомби выкапываются из могил, а бесплотные тени шепчут что-то неразборчивое мне в уши.
Я не знаю, где находится то, что я разыскиваю, но инстинктивно нахожу знакомое: сарай для инвентаря, замаскированный под склеп.
Проследив за моим взглядом, Люк крепче сжимает мою руку.
— Здесь стоял тот тип с сигаретой? — спрашивает он. Этот простой вопрос почему-то успокаивает меня. Дарит чувство родства. Прочитав всю мою жизнь, Люк не только понял меня, но разделил со мной мои воспоминания. В каком-то смысле он практически заменил мне память.
— Да, — тихо отвечаю я, продолжая разглядывать сарай.
Я смотрю так пристально, что замечаю внутри движение, которое любой другой наблюдатель мог бы упустить в сумерках.
— Идем туда, — говорю я, увлекая Люка с главной аллеи на небольшую дорожку между могилами, ведущую прямо к сараю. Добравшись до места, я поднимаю руку, чтобы постучаться, но дверь распахивается сама собой.
— Добрый вечер, — говорит краснощекий круглолицый мужчина с бородой, как у Санта-Клауса. Мне почему-то кажется, что я его уже где-то видела раньше. — Чем я могу вам помочь?
— Здравствуйте, — застенчиво начинаю я, пытаясь подобрать нужные слова. — Мы ищем могилу. То есть могилу моей бабушки. Я ее не знала, бабушку, поэтому нам нужно справиться в каком-нибудь каталоге или справочнике.
— Каталог, говорите? Единственный каталог, который здесь есть, заперт у меня в черепушке, — отвечает мужчина и с добродушной улыбкой стучит себя указательным пальцем по виску. — Как звали твою бабушку? У меня память, что твой капкан — никогда не выпускает того, что туда угодило.
Я с улыбкой переглядываюсь с Люком, а потом снова поворачиваюсь к Санте.
— Джо Лэйн, — говорю я сторожу.
— Она умерла прошлой зимой, — прибавляет Люк.
Санта скребет в голове и тихо бормочет:
— Лэйн… Лэйн… хммм.
Я смотрю на него и тоже пытаюсь вспомнить. Может быть, он кажется мне знакомым только из-за того, что похож на Санта-Клауса? Ведь Санта — он и на кладбище Санта.
Мы с Люком снова переглядываемся, и когда я уже готова усомниться в разрекламированных достоинствах памяти Санты, морщинистое лицо сторожа озаряется улыбкой.
— Вспомнил! Тринадцатый ряд, место 247. Или 248? Идите за мной. — Сойдя на дорожку, он решительно шагает в сторону, противоположную той, откуда мы пришли. Мы с Люком идем за ним — все дальше и дальше от надежности главной аллеи, прямо в гущу смерти.
Хруп-хруп-хруп — хрустят по гравию дорожки рабочие ботинки Санты. Мы с Люком с опаской бредем за этим звуком, и по крайней мере один из нас всю дорогу всерьез размышляет над тем, может ли человек в здравом рассудке выбрать работу на кладбище. Тем временем Санта на ходу бормочет что-то о похоронах Джо Лэйн:
— Прямо скажу, невеселая была церемония. Никого народу, только мужик один да священник. Бедная дамочка, совсем одна, никакой семьи не осталось.
Я ни в чем не виновата, но все равно готова провалиться сквозь землю от стыда.
Тем временем уже стемнело, и меня не на шутку пугает зловещий вид могил, мимо которых мы проходим. Из-за низко нависших ветвей деревьев кажется, будто на кладбище царит ночь, хотя на самом деле сейчас не позже половины седьмого вечера.
Неожиданно Санта останавливается, и Люк предупредительно хватает меня за руку, чтобы я не врезалась старику в спину.
— Вот она, 237, — говорит Санта, указывая на простую прямоугольную гранитную плиту. Я не могу отделаться от мысли, что он стоит прямо на моей бабушке.
— Спасибо, — шепотом бормочу я, подходя ближе к камню.
— Да не за что, — отвечает Санта, поворачиваясь в ту сторону, откуда мы пришли. — Не торопитесь, я запру после того, как вы уйдете. Мне не к спеху.
Я слушаю удаляющийся хруст его шагов, а сама не могу отвести глаз от куска гранита, словно жду, что сейчас он раскроет уста и даст мне ответы на все вопросы.
Жена, мать, бабушка, друг
Джозефина Лондон Лэйн
10 июля 1936 — 10 декабря 2007
Слезы наворачиваются у меня на глаза, я плачу по женщине, которую не знала. Оказывается, меня назвали в честь нее. Люк обнимает меня за плечи и прижимает к своей груди.
— Как ты? — спрашивает он.
— Не знаю, — честно отвечаю я. У меня такое ощущение, будто я смотрю на происходящее со стороны, не переживая его.
Мы стоим в молчании до тех пор, пока я не чувствую, что готова уйти.
— Идем, — говорю я Люку.
Он молча ведет меня в ту сторону, откуда мы пришли — мимо могил, к сторожке смотрителя. По дороге мне невольно вспоминается мой Страх, картины наслаиваются друг на друга, и вот уже я вижу более молодого, красивого и какого-то неуместного здесь смотрителя, который курит возле сторожки и неуклюже пытается утешить меня своей улыбкой. В моем воспоминании я вижу его как раз с того места, где мы сейчас идем. В моем воспоминании я стою чуть…
У меня обрывается сердце, и ноги примерзают к месту — я вижу зеленого каменного ангела, которому предстоит оплакать тот страшный будущий день.
Люк поворачивается ко мне и спрашивает, что случилось. Но вместо того чтобы ответить, я бросаюсь бежать, не успев даже сообразить, что делаю.
— Лондон! — кричит Люк у меня за спиной.
