Джим Батчер - Гроза из преисподней
– В то мгновение, когда заклятье поразило ее. Возможно, сразу после этого телефон вырубился.
Мёрфи хмуро покосилась на меня и кивнула.
– Угу. Вырубился. Но когда мы приехали, он работал нормально.
– Иногда магия нарушает работу техники. Ты же знаешь, – глаз вдруг начал чесаться, и я потер его рукой. – Ты уже говорила с родственниками, с кем-нибудь в этом роде?
Мёрфи покачала головой.
– В Чикаго у нее никого из родных. Мы ищем, но это может занять некоторое время. Мы пытались связаться с ее боссом, но он куда-то уехал. С мистером Беккитом, – она пристально вгляделась в мое лицо, словно ожидая какой-то моей реплики. – Слышал когда-нибудь о таком? – спросила она, выждав паузу.
Я пожал плечами, не глядя на Мёрфи.
Рот Мёрфи на мгновение жестко сжался, на скулах заиграли желваки.
– Грег и Хелен Беккит, – сказала она, овладев собой. Три года назад их дочь Аманду убили в перестрелке. Громилы Джонни Марконе устроили разборку с какой-то ямайской бандой, которая пыталась оспорить территорию. Кто-то из них попал в маленькую девочку. Она прожила еще три недели и умерла, когда ее отключили от аппарата жизнеобеспечения.
Я промолчал. Но перед глазами моими стояли застывшее лицо и мертвые глаза миссис Беккит.
– Беккиты подали на Джонни Марконе в суд, обвинив в непредумышленном убийстве, но у того оказались слишком хорошие адвокаты. Собственно, тем удалось прикрыть дело еще до начала разбирательства. Кто именно застрелил девочку, так и не выяснили. Ходили слухи, что Марконе предлагал им отступные. Так сказать, в возмещение ущерба. Но они отказались.
Я продолжал молчать. Люди за нашей спиной укладывали Линду в пластиковый мешок, потом застегнули молнию. Я услышал, как кто-то из них сосчитал до трех, и они подняли ее, уложили на каталку и вывезли из комнаты. Один из экспертов сказал Мёрфи, что они пойдут перекусить и вернутся минут через десять. Она кивнула. В комнате сделалось еще тише.
– Ну, Гарри, – произнесла она. Она говорила тихо, словно боясь нарушить воцарившуюся в квартире новую тишину. – Что ты можешь мне сказать? – вопрос прозвучал со скрытым подтекстом. С таким же успехом она могла спросить меня, чего я от нее утаил. Собственно, именно это она и имела в виду. Она вынула руку из кармана куртки и протянула мне маленький пластиковый пакет.
Я взял его. Внутри лежала визитная карточка – та, которую я дал вчера Линде. Она до сих пор была чуть погнута в том месте, где я держал ее спрятанной в кулаке. Еще на ней виднелись брызги чего-то темного – судя по всему, Линдиной крови. Я посмотрел на угол пакета с ярлыком, на котором пишут индекс дела и название вещественного доказательства. Ярлык был чист. Карточку еще не приобщили к делу. Официально ее просто не существовало. Пока.
Мёрфи ждала моего ответа. Она хотела, чтобы я сказал ей что-нибудь. Я не уверен, ждала ли она, чтобы я сказал ей, скольким людям я давал свою карточку, и что я не знаю, как она оказалась здесь, или ждала, что я признаюсь в том, что знал жертву, и каким образом я вовлечен в это дело. В последнем случае не обошлось бы без новых вопросов. Таких, какие обычно задают подозреваемым.
– Готова ты слушать меня серьезно, если я скажу тебе то, что ощущаю духовно, но не знаю наверняка?
– Как так ощущаешь? – спросила она, не глядя на меня.
– Ну, ощущаю... – я помолчал, обдумывая слова. Я хотел, чтобы они звучали как можно убедительнее. – Я ощущаю, что эта женщина уже имела неприятности с полицией – возможно, в связи с наркотиками и проституцией. Я ощущаю, что она работала в «Бархатном Салоне» на мадам Бьянку. Я ощущаю, что они были близкими подругами и любовницами с Дженнифер Стентон. Я ощущаю, что, если бы полиция вышла на нее вчера и допросила бы ее касательно этого убийства, она утверждала бы, что ничего не знает.
С минуту Мёрфи переваривала мои слова.
– Знаешь, Дрезден, – произнесла она наконец полным холодного гнева голосом, – если бы ты ощутил все это вчера – или даже сегодня утром – возможно, мы успели бы поговорить с ней. Возможно, что нам удалось бы узнать от нее хоть что-нибудь. Возможно даже, – она повернулась ко мне и без труда притиснула одной левой к дверному косяку, неожиданно для меня и очень жестко – возможно даже, – прорычала она, – что она была бы сейчас жива, – она в упор посмотрела мне в лицо, и в эту минуту в облике ее не оставалось ничего от хорошенькой чирлидерши. Сейчас она напоминала больше всего волчицу, стоящую над телом одного из своих волчат и твердо намеренную отомстить за это кому-нибудь.
На этот раз уже я отвел взгляд.
– Мои карточки есть у кучи людей, – сказал я. – Я раздаю их направо и налево по всему городу. Я не знаю, откуда она у нее.
– Черт подрал, Дрезден, – сказала она, отпустила меня и отошла к окровавленным простыням на кровати. – Ты от меня что-то утаиваешь. Я точно знаю. Я могу выписать ордер на твой арест. Я могу задержать тебя для допроса, – она снова повернулась ко мне. – Кто-то уже убил трех человек. Моя работа – прекратить все это. Этим я и занимаюсь.
Я промолчал. Я все еще слышал запах шампуня и пены из ванной Линды Рэндалл.
– Не заставляй меня делать выбор, Гарри, – голос ее смягчился, хотя взгляд продолжал буравить меня. – Прошу тебя.
Я подумал еще. Я мог выложить ей все. Об этом она меня и просила: не о части рассказа, не о частичной информации. Она хотела все и сразу. Она хотела, чтобы я разложил перед ней все детали мозаики, чтобы она могла сложить картинку и взять плохих парней за жабры. Она не хотела складывать картинку, зная, что несколько деталей все еще лежат у меня в кармане.
Кому это повредило бы? Линда Рэндалл звонила мне сегодня под конец дня. Она собиралась приехать ко мне, поговорить со мной. Она собиралась сообщить мне какую-то информацию, и кто-то заткнул ей рот прежде, чем она успела это сделать.
Но в том, чтобы рассказать это Мёрфи, я видел две проблемы. Во-первых, она сразу начала бы думать как коп. Не так уж трудно выяснить, что Линда не являет собой образец нравственности. Что у нее имелись любовники по обе стороны барьера. А раз так, что, если наши с ней отношения были ближе, чем я говорил? Что, если я использовал магию для того, чтобы из ревности убить ее любовников, а потом дождался грозы, чтобы убить и ее? Все это выглядело вполне правдоподобно и убедительно. Преступление из любви – Мёрфи не могла не понимать, что прокурору придется потратить уйму времени на то, чтобы доказать возможность использования магии в качестве орудия убийства, но с пистолетом-то таких случаев – пруд пруди.
Во вторых – и это тревожило меня гораздо больше, трое людей уже погибли. И, если бы не чистая удача вкупе с моей смекалкой, их было бы уже пятеро, включая двух в моей квартире. Я до сих пор не знал, кто этот поганец. Поведав Мёрфи то немногое, что я знал, я бы мало чем ей помог. Это только заставило бы ее задать уйму новых вопросов, и она не успокоилась бы, пока не вытрясла из меня ответы.
