Мелисса Марр - Хранители могил
Байрон ошеломленно посмотрел на священника. С этим вызовом? А разве судьба не бросила им сразу несколько вызовов? Он должен разыскать мертвую девчонку, бродящую по городу и убивающую живых. Должен сказать женщине, которую давно любит, что ее ждут долгие годы «ухаживания» за мертвыми и что он — ее пожизненный спутник. Байрон не знал, когда он по-настоящему придет в себя после смерти отца. Так сколько же вызовов подкинула ему судьба, жизнь в Клейсвилле и его новая миссия?
— Я даже не знаю, с чего начать, — признался он священнику.
— Начни с того, что выспись. Утром сходи с Ребекке и расскажи ей все, что она должна знать. Живые как-нибудь сами позаботятся о себе, а вот справиться с пробудившимися мертвецами под силу только вам. Нам нужно, чтобы новая Хранительница как можно скорее занялась своими обязанностями, а ей нужен Гробовщик, открывающий ворота в мир мертвых.
Отец Несс шагнул к двери на заднее крыльцо. Байрон взял его за руку.
— Погодите, отец Несс. Я слишком мало знаю. Прошу вас, расскажите то, что вам известно. Все, что вы можете рассказать мне…
Священник задумчиво почесал переносицу.
— Условия договора не столь четки, как нам бы того хотелось. И потом, кажется, я сегодня рассказал тебе практически все, что знаю. Если хочешь, могу повторить. Те, кто родился в Клейсвилле, не могут уехать отсюда навсегда. Многие жители вообще никуда не выезжают и не испытывают такого желания. Попытка уехать из Клейсвилла чревата для них болезнью и иными бедами.
Отец Несс печально улыбнулся.
— Теперь Ребекка уже не сможет уехать. И ты тоже, если только это не связано с преследованием сбежавшего мертвеца или необходимостью забрать тело горожанина, умершего вне пределов Клейсвилла.
— Ребекка не сможет уехать, — повторил Байрон. — Она и не подозревает. Мало того, что Мэйлин умерла насильственной смертью. Ребекку ждет продолжение бабушкиной миссии, а я… должен буду обо всем этом ей сказать.
— Да, Байрон. И я тебя очень прошу не медлить. Чем скорее ты обо всем ей расскажешь, тем проще вам будет вернуть пробудившихся мертвецов туда, где они и должны находиться. Мы все очень рассчитываем на вас.
Священник простился и ушел. Байрон присел к столу и попробовал вновь думать об отце, но у него ничего не получалось. Воспоминания вдруг потеряли искренность и стали чем-то вроде ритуала. Тогда он встал, вымыл раковину и пол, убрав осколки, и начал мысленно раскладывать по полочкам то, что ему предстояло осознать, — и жить дальше.
Если отец был прав, в городе откуда-то появилась мертвая девчонка-подросток, запросто убивающая живых людей. Если с его рассудком все в порядке (в чем Байрон сомневался), то сегодня он побывал в стране мертвых и подписал договор, условия которого даже не прочитал. Если все, что он узнал от отца, Чарли и священника, — правда, то и Ребекка связана условиями этого же договора. На него возлагалась обязанность как можно скорее рассказать ей обо всем, а потом — заботиться о ее безопасности. И еще: если Чарли не соврал, то настоящей Хранительницей Ребекка станет только после экскурсии в мир мертвых, куда Байрон должен ее сводить буквально завтра.
«Всего-навсего», — мысленно усмехнулся Байрон.
Он сидел на той же кухне, куда мальчишкой возвращался после школы, где мама угощала его домашним печеньем, выслушивала школьные новости и давала советы. И как же ей с отцом удавалось столько лет молчать о том, что ждет его в будущем? Этот вопрос не давал Байрону покоя. Он стал вспоминать время, когда мать была еще жива. Потом перескочил через несколько лет в другое время, после смерти Эллы… То, чего он никак не мог понять тогда, теперь выстраивалось в более или менее четкую картину. Байрон вспомнил родительские разговоры шепотом, каких-то людей, приходивших к отцу поздно вечером и даже ночью. После смерти Эллы Мэйлин буквально зачастила в их дом. Да, взрослые ему врали; да, они что-то от него скрывали, исходя из самых лучших пробуждений. Умом Байрон это понимал. Глупо сердиться на прошлое, которое не вернешь и не переиграешь. И все же в нем опять вскипел гнев. Память подсунула ему один очень яркий эпизод.
— Мам, о чем вчера ты и отец шептались с бабушкой Эллы?
— Ни о чем таком, что тебе следовало бы знать, — заверила его мать. — Ребекка сейчас очень нуждается в твоей поддержке. Вот об этом ты не должен забывать.
— Я никогда не отворачивался от нее. Она это знает.
У Байрона потекли слезы, но он их не стеснялся. Мать не сочтет его слабаком, если он будет плакать по Элле. Энн Монтгомери понимала, что такое горе, коснувшееся ее сына.
— Она потеряла больше, чем мы можем себе представить, — сказала Энн, обнимая сына.
От матери пахло ванилью и еще чем-то, что Байрон мысленно привык называть запахом родного дома.
— Помоги Ребекке, Байрон.
— Я всегда считал себя другом Бекс, и совсем не потому что она… была сестрой Эллы. Я не отказываюсь от своих обещаний, — сказал Байрон, высвобождаясь из материнских объятий. — Мужчины Монтгомери держат свое слово.
— Я знаю, малыш. — Мать ласково обняла его лицо. — Я знаю, ты у меня — настоящий мужчина. Я горжусь тобой. Но иногда… бывает непросто…
Она вдруг замолчала и обняла его еще крепче.
Наверное, мать хотела сказать, что иногда непросто быть настоящим мужчиной или настоящим другом. Других вариантов тогда Байрону в голову не приходило. А ведь у нее чуть-чуть не вырвалось, что непросто быть… Гробовщиком и Хранительницей. Когда твое будущее заранее предопределено, причем без твоего согласия. Только сейчас Байрон понял, каково было его матери столь лет жить, зная обо всем этом с самого его рождения.
В свое время он думал, что они с Эллой начали встречаться, поскольку его родители тесно общались с ее бабушкой. Казалось, все произошло само собой: в детстве они часто вместе играли, вместе лазали по всевозможным «таинственным» местам. Детская дружба переросла в романтические подростковые отношения. Казалось, они были предназначены друг для друга. Идеальная пара. А что чувствовала Элла, когда узнала о своем предназначении? Байрон снова и снова задавал себе этот вопрос и в который раз жалел, что Элла не поговорила тогда с ним откровенно.
Все началось с ее звонка на их второй номер.
— Байрон! Тебя! — крикнула из кухни мать.
— Беру, — ответил он и схватил телефонную трубку.
Поскольку их домашний телефон использовался в основном для деловых разговоров, родители пару лет назад абонировали второй номер, сделав Байрону подарок ко дню рождения. Он не сразу оценил родительский подарок, однако за последний год телефон сделался для него предметом первой необходимости. Байрон либо проводил время с Эллой, либо «висел» с ней на телефоне.