Кортни Саммерс - Это не учебная тревога
— Хорошо, — соглашаюсь я.
— Я очень надеюсь, что не увижу этого, Слоун, — мягко говорит он. — Я очень надеюсь, что ты придешь в себя.
Помедлив, он кладет ладонь на сгиб моего локтя и касается губами уголка моего рта с такой невероятной нежностью, что у меня в груди болезненно сжимается сердце.
Райс возвращается в зал один.
Глава 7
Мы готовимся.
Обшариваем шкафчики в коридорах и находим для всех рюкзаки. Нам они нужны определенного типа, практичные — не очень большие и объемные, чтобы их было не так-то легко схватить. Мы забиваем их водой в бутылках и едой, после чего находим их чересчур тяжелыми и встаем перед нелегким выбором: брать меньше еды или воды? Медицинские препараты тоже нужны, на случай если кто пострадает. Становится очевидно, что нам нужно гораздо больше, чем мы сможем унести.
Рюкзаки, сложенные в ряд в библиотеке, наводят на нас тоску.
— Нужно хорошенько одеться, — говорит Грейс. Вряд ли она имеет в виду свой последний наряд. Очередное платье в стиле пятидесятых годов. — Потеплее.
— Отличная идея, — соглашается Трейс. — На улице холодновато.
— Эй, мы выжили, проведя снаружи целую неделю… — начинает Кэри.
— Ты хотел сказать, что большинство из нас выжило, — не упускает возможности напомнить ему Трейс.
Кэри бросает на него раздраженный взгляд:
— Наверное, нам следует установить правила в отношении использования пистолета.
— Конечно! — кивает Трейс. — Правило номер один: ты не будешь указывать мне, как и когда мне им пользоваться. Здорово. Рад, что мы обсудили этот вопрос.
— Трейс, — укоризненно говорит Грейс и поворачивается к Кэри. — Что ты имел в виду?
— Выстрел привлечет их внимание, как и любой громкий звук. Не стреляйте, пока не останется другого выбора. Вот и всё, что я хотел сказать.
— Разумно. — Грейс снова поворачивается к Трейсу: — Будь осмотрителен.
Трейс с недовольным видом пожимает плечами. Я обвожу взглядом библиотеку. Стены, потолок, запертая и забаррикадированная дверь. Вскоре мы обменяем их на жуткую улицу. Думая о том, что принесет с собой послезавтрашний день, я не могу не чувствовать нервозности.
На выходе из библиотеки, Грейс спрашивает меня, решила ли я, что буду делать по приходе в Рейфорд. Я отвечаю, что «нет», и она выглядит разочарованной. Я знаю, что с моей стороны ужасно неблагодарно держать ее в неведении после того, как она предложила мне что-то столь невероятно великодушное, как стать ее сестрой, но я боюсь сказать ей «да». Я не могу обещать остаться с ней, когда сама не знаю, останусь ли. Не могу сделать этого. Я — не Лили.
И всё же чувство вины мучает меня, пронзая кожу тысячью невидимых игл, и это ощущение не проходит ни во время ужина, ни после него, ни после захода солнца. Чтобы избавиться от него я принимаю в темноте душ. Ледяная вода жжет кожу, но эта боль лучше той, что терзает меня.
Скоро не будет никакого душа. Ничего не будет.
Я сижу на скамейке в темноте, обнаженная. Проводя ладонями по телу, ощущаю ссадины, не видя их, и думаю о словах Райса, о том, как мы слабы. Мой отец чувствовал то же самое, думал так же обо мне и Лили? Наверное, раз испытав это чувство, он хотел испытывать его снова и снова, потому что благодаря ему чувствовал себя сильным. Я медленно одеваюсь и иду в зал.
В коридорах темно хоть глаз выколи. Включив фонарик, я бреду длинным путем, огибая углы, останавливаясь у выходов, изучая установленные нами баррикады.
Я продолжаю идти, скользя лучом фонарика по полу. Мое сердце замирает.
Я вздергиваю руку, омывая стену светом. Может, увиденное — плод моего воображения, как чудившийся мне ранее голос отца и запах его одеколона? В действительности я не видела того… что только что увидела. Я крепко зажмуриваюсь, считаю до десяти и, успокоившись, спускаю луч фонарика с потолка вниз по стене. Свет выхватывает открытую дверь в подвал.
Открытую дверь в подвал.
У меня дрожит рука. Если я не буду ей двигать, не буду опускать луч фонарика и освещать это место, то не будет того, что я видела. Я открываю рот, чтобы позвать на помощь, но если я закричу, то разбужу его.
Тело на полу.
Я снова навожу на него луч фонарика, и в те секунды, что мне требуются для этого, мужчина поднимается на колени, упираясь ладонями в пол.
Он смотрит на меня. И на его лице странное выражение. Одежда, в которой я видела его в последний раз, изорвана. Он весь грязный. Ушел от нас чистым, а вернулся грязным. Вернулся живым.
— Мистер Бакстер, — шепчу я. — Мистер Бакстер, что вы…
— Я говорил вам, что не инфицирован, — отвечает он. — Я вам говорил.
Он тянет ко мне руку.
Я срываюсь с места и бегу.
Знаю, что глупо и опасно поворачиваться к нему спиной, что я не должна оставлять его в коридоре, но у меня нет выбора. Я врываюсь в зал и кричу:
— Бакстер здесь! Он здесь!
И никто не спрашивает, не померещилось ли мне это. Трейс достает откуда-то пистолет, в зале начинают танцевать подрагивающие лучи нескольких включенных фонариков. Я повторяю всем, что мне сказал Бакстер перед тем, как я убежала от него. «Я говорил вам, что не инфицирован. Я вам говорил».
Мы гурьбой несемся по коридору, поворачиваем за угол к двери, ведущей в подвал, и я ожидаю, что его уже нет, но он всё еще здесь — лежит в той же позе, в какой я его и нашла.
Распластавшись на спине.
Мы тормозим.
— Мистер Бакстер? — зовет Кэри.
Мы ждем, что он отзовется, пошевелится. Этого не происходит.
Кэри шагает к нему, но Трейс преграждает ему путь и направляет на Бакстера пистолет. Тогда Кэри идет к двери в подвал и заглядывает внутрь.
— Зачем он вернулся? — спрашивает Харрисон. — Зачем?
— Он не инфицирован, — отвечаю я. — Он может это доказать. И ему нужно убежище.
Грейс опускается перед ним на колени. Веки Бакстера приоткрыты, взгляд тусклый. Он моргает и шевелит губами, но слов не слышно. Грейс наклоняется к нему.
— Мистер Бакстер? Вы слышите меня?
— Пусть остается здесь. — Трейс опускает пистолет.
Я прохожу мимо него и сажусь на корточки рядом с Грейс. Обойдя Бакстера по кругу, Трейс встает за нашими спинами.
— Мы уходим. Школа в полном его распоряжении.
— Господи, — шепчет Кэри. — Вы видели это?
Он скользит лучом фонарика по грязной серой плитке пола. Она заляпана кровью. Кэри следует лучом по кровавой дорожке до самого Бакстера, и я не могу понять, откуда эта кровь, где он ранен. Бакстер закрывает глаза.
И перестает дышать.
— О боже, — выдыхает Грейс. Она прижимает пальцы к шее Бакстера, чтобы пощупать пульс. Поднимает взгляд на нас. — Он холодный.
