Александр Варго - Приют
Он чуточку приоткрыл дверь и сразу закрыл нос руками – вонь из комнаты шла отвратительная. Бабуля лежала, как всегда, в своем идиотском чепчике, вытянув длинные морщинистые руки вдоль тела, глаза старухи были закрыты. Ярик обратил внимание на неестественную желтизну кожи, словно Маргарита Ивановна была вылеплена из воска.
«Да, похоже, старушке осталось недолго», – подумал Ярик и снова испытал острое чувство жалости к Дине. Каждый день кормить с ложки, переворачивать, выносить дерьмо, стирать… Вряд ли Олег стал бы так хлопотать около своей матери, будь Дина в таком же состоянии, как Бабуля.
Ярик тихонько закрыл дверь. Когда его шаги затихли, глаза старухи приоткрылись, и желтое лицо исказилось в злобной гримасе.
47
По большому счету, Гена был изначально против этой поездки на лодке, но на третий день путешествия он с удивлением сделал для себя открытие, что все не так уж плохо. Отец не особенно баловал его и брата Вована, но почему-то в этот раз взял их с собой. Конечно, это не сравнится с игрой в футбол, но на худой конец сойдет. Он загорал, купался сколько ему влезет, ловил вместе с Вованом рыбу, в общем, оттягивался на полную катушку…
На четвертый день он полностью изменил свое мнение и твердо решил, что отныне каждые выходные будет проводить именно так. Правда, отец тут же охладил его пыл и сказал, что на такое длительное время он сможет брать выходные только раз в году. В тот день, когда они свернули лагерь, им повстречался милицейский катер. Милиционеры долго разговаривали с отцом, после чего убрались восвояси, а они двинулись дальше.
«Их еще не поймали», – сказал мрачно отец.
Гена знал, о ком идет речь. В общем-то, как раз именно из-за «них» им и пришлось сменить стоянку. «Они» – два маньяка, об этом уже три дня без устали трубили все радиостанции, которые был способен ловить маленький приемник отца в этих глухих дебрях. Сегодня утром отец сказал, что послезавтра они поедут обратно, и Гена немного расстроился.
«Хватит, а то ты совсем читать разучишься», – сказал отец, потрепав по щеке Гену.
Они разбили лагерь в устье реки, на очаровательной зеленой лужайке. Гена с Вованом наловили рыбы и, пока отец разжигал костер, выпотрошили ее.
До вечера было еще далеко, как вдруг сверху послышался шум. Спустя мгновение над их головами завис вертолет, трава пригнулась к земле от работающих лопастей. Сидящий в кабине пилот в черных очках внимательно оглядел их компанию и что-то сказал сидящему рядом мужчине в камуфляжной форме. Через несколько секунд вертолет скрылся за верхушками деревьев.
Отец погрозил ему кулаком.
– Разлетались, – буркнул он, раздувая угли. – Никакого отдыха, хоть тресни!
Пока отец ругал «остолопов-ментов», которые «не могут поймать двух обкурышей» и «чему вообще учат этих недотеп», Гена услышал звук еще одного вертолета. Он пролетел так стремительно, что мальчику даже не удалось разглядеть его как следует.
– По-моему, это полное дерьмо, – выдал Вован, споласкивая перочинный нож. – Как бы мы под замес не попали, а, батяня?
Отец только плюнул в ответ. После ухи отец с Вованом закурили, уютно примостившись под огромным дубом. Гена заполз в палатку, и уже спустя несколько минут его сморил сон.
Он проснулся от незнакомого голоса. Выглянув наружу, мальчик увидел катер, лениво покачивающийся у берега.
– Сколько дней вы уже находитесь здесь? – раздался совсем рядом властный голос, очевидно милиционера. Гена юркнул обратно в палатку и затаился. Сквозь тонкую материю палатки он видел три силуэта: брата, отца, а также обладателя властного голоса.
– Около семи дней, – спокойно отвечал батяня.
– И ничего подозрительного не видели?
– Ничего такого, что могло бы вас заинтересовать, – с холодной вежливостью отозвался отец, и Гена надулся от гордости. Не каждый чувак сможет так разговаривать с ментом!
– Вас только двое?
На мгновение отец замялся.
– Нет, со мной еще младший сын. Он спит в палатке.
– Вынужден попросить вас разбудить его.
Несколько секунд было тихо, и Гена, не дожидаясь, пока милиционер приблизится к палатке, вылез наружу.
– Здравствуйте, – сказал он, немного оробев. Ему еще никогда не доводилось видеть так близко милиционера, особенно такого огромного. Подобных великанов он видел только в фильмах.
– Привет. – Милиционер присел перед мальчиком, но все равно он казался настоящим гигантом. – Как тебя зовут?
– Гена. Геннадий.
– Отлично, Геннадий. Меня зовут Андрей Владимирович. Не возражаешь, если я задам тебе несколько вопросов?
Голос милиционера был ровным и спокойным, но его колючие синие глаза смотрели недоверчиво, будто не верили ни единому слову Гены, они словно прожигали мальчика насквозь. Гена кивнул.
– Может, ты видел что-либо странное в лесу? Или кого-нибудь, кто показался тебе странным?
Мальчик открыл рот и тут же захлопнул его.
– Нет, – вдруг вырвалось у него, и, как ему показалось, прозвучало это довольно уверенно. Но цепкие глаза милиционера, похоже, заметили эту маленькую заминку.
– Ты уверен, Гена? Не торопись, подумай.
«Зачем я соврал?» – в смятении думал Гена, сжимая кулаки. Но теперь отступать было поздно.
– Подумай, может, ты что-нибудь вспомнишь? – настойчиво повторил милиционер.
– Я думаю, что не стоит… – начал отец, до этого с напряжением следивший за их разговором.
– Здесь мне лучше знать, что стоит, – мягко оборвал его Шипов, даже не повернув головы. – Так что, Гена?
Мальчик поднял голову.
– Нет, я ничего не видел, – упрямо сказал он, глядя прямо в ледяные глаза милиционера.
Несколько секунд, показавшиеся Гене вечностью, милиционер буравил его тяжелым взглядом, затем поднялся на ноги. Что-то достал из нагрудного кармана.
– Я прошу вас немедленно связаться со мной, если у вас будет какая-нибудь информация по данному вопросу. Конечно, когда у вас появится такая возможность, – сказал он, протягивая визитку батяне. Тот взял ее и небрежно запихнул в перепачканные травой выгоревшие военные брюки.
– Всенепременно, – равнодушно сказал он и одарил Гену уничтожающим взглядом.
Шипов зашагал к воде. Мотор взревел, и катер унесся прочь.
– Прикольный, да, пап? – восхищенно следя за ним, вырвалось у Гены. – Нам бы такой.
– Прикольный? – переспросил отец и обменялся взглядами с Вованом. – Ну-ка, иди сюда, сынок.
Гена робко подошел к отцу. Тот схватил его за подбородок.
– Ну-ка, засранец, выкладывай. Только не ври.
– Чего?
– Чего, чего! Через плечо! – сердито сказал отец и зажег очередную сигарету. – Ты только что соврал этому милиционеру, я это видел. Что ты видел в лесу?
– Ничего такого, что могло бы его заинтересовать, – с достоинством повторил Гена слова отца. Вован прыснул от смеха.
– Ладно, паршивец. Иди прочь с глаз моих, – с притворной строгостью сказал батяня, потянувшись за бутылкой.
Гена быстро умылся и вернулся в палатку.
Смеркалось. Как-то незаметно закатилось солнце, словно налитые кровью облака быстро темнели, на небе крохотными искорками вспыхивали первые звезды. Вован подкинул в костер несколько больших бревен, распалив его настолько, что жар чувствовался даже в палатке.
– Такие пироги, Вован, – продолжал отец начатый разговор. – Да, что там лукавить, я люблю вас одинаково, хотя за Геной нужен глаз да глаз.
– Можно подумать, ты себя сильно утруждаешь нашим воспитанием, – съязвил Вован.
Отец не обиделся. Гена видел, как его тень странно изогнулась в пляшущих бликах костра, когда отец, запрокинув голову, стал пить вино.
– Да, ты прав. Я не уделяю вам столько внимания, как должен. Генка большой засранец, но из него выйдет толк. Несмотря на то что в таком возрасте он уже врет менту.
– Почему ты считаешь, что он соврал?
Отец усмехнулся.
– Потому что это мой сын, – раздельно сказал он и снова запрокинул бутылку. Бульк-бульк-бульк. – И я знаю своего сына.
Гена съежился. Значит, отец все-таки уверен, что он кого-то видел в лесу.
Наступило молчание, которое прервал отец:
– Я знаю, ты хочешь спросить меня, Вован. Какого черта я не надрал Генке уши, так?
– Наверно, у тебя были причины, – заметил юноша.
– Попал в дудочку, – хмыкнул отец. – И я хочу, чтобы ты тоже знал это. Генка спит?
– Не знаю.
– Ну так узнай, елы-палы! Подними свою задницу и проверь! – вдруг рявкнул батяня, и Гена вздрогнул. В голосе его было что-то такое, что заставило Вована быстро встать. Гена зажмурил глаза и притворился спящим.
Вован просунул в палатку лохматую голову:
– Гена!
Мальчик засопел и повернулся на другой бок.
– Спит, – сказал Вован, возвратившись к костру.
Отец не сразу заговорил. Некоторое время его тень была абсолютно неподвижна, и Вован нетерпеливо намекнул:
– Так что ты хотел рассказать?
Тень дрогнула.
– Ты помнишь Никиту Власова?
