Марли Гибсон - Пробуждение
Я сдаюсь, зная, что пожалею об этом решении. Надеюсь, на ходе расследования это не сильно скажется.
— Ладно. Иди за мной.
Селия недовольна, но сохраняет молчание.
Мы с Джейсоном оставляем их заканчивать установку базового лагеря. Вместе мы поднимаемся по массивной мраморной лестнице. Я крепко держусь за перила на случай, если призрак — или призраки — захочет повторить свой фокус. Не хочется шлепнуться на задницу, когда рядом такой симпатичный парень.
— Куда мы идем? — интересуется Джейсон, не отставая ни на шаг.
— К папе в кабинет.
— Зачем?
— Чтобы наблюдать. Слушать. Изучать. Мы ведь, понимаешь ли, за призраком охотимся.
— А что слушать?
Я морщусь.
— Слишком много вопросов, Джейсон.
Он кивает и пристраивается за мной.
— Точно. Прости.
Наверху Тейлор устанавливает в углу одну из инфракрасных камер, которая направлена прямо на лестницу. Она встает с колен, довольно потирая руки.
— Все готово! Теперь, если призрак решит кого-то скинуть, камера все заснимет.
— Тебе это действительно так нравится? — спрашивает Джейсон сестру.
Тейлор расплывается в счастливой улыбке.
— Еще как нравится!
С этими слова она убегает в направлении комнаты, где хранятся записи камер охраны.
— Не фига себе реакция! — восклицаю я.
Джейсон вздыхает.
— Она удочеренная или с другой планеты, но точно не моя сестра-близнец… я даже не знаю, — шутит он.
— По-моему, она — замечательная.
Джейсон, кажется, целый час не сводит глаз с моего рта, и я почти слышу его слова в своей голове. Это ты — замечательная. Я краснею и немного отступаю. Момент нарушен.
— Так. Давай, я введу тебя в курс дела.
Я указываю на конец коридора.
— Тейлор установила камеры в кабинете отца, в коридоре и наверху лестницы. Еще у нее есть два фотоаппарата на штативах и с таймерами, которые ночью будут делать снимки через равные промежутки времени. Приборы Селии не только записывают, но и фиксируют изменения температуры, которые мы потом можем анализировать. Ребекка понаставила кругом микрофонов, так что мы сможем ночью улавливать все ФЭГи. Это…
— Феномен Электронного Голоса. Я знаю. Читал про такое.
— Да? Понятно.
Ух ты. А он серьезно подготовился. Должно быть, моя речь в понедельник повлияла на Джейсона сильнее, чем я думала. Я с удовольствием любуюсь его широкими плечами, пока он идет передо мной по коридору. И его симпатичной попкой, обтянутой 501-ми «Левайсами». Прекрати пялиться, Кендалл. Тебя больше интересует Джейсон или призрак, напавший на твоего собственного отца? Или он нападает только на архитекторов? Хороший вопрос.
Я все еще размышляю над этим, когда Джейсон задает вопрос:
— А чем Селия занимается?
— На ней все компьютеры в базовом лагере. Кроме того, она отвечает за все технические примочки, столь любезно предоставленные нам «Мега-Мартом». Благодаря ее карточке Американ Экспресс у нас есть датчики температуры, фонари, камеры, компьютеры и все остальное.
Джейсон разводит руками.
— Потрясающе. Я и не представлял.
Я улыбаюсь ему и подмигиваю.
— Ты еще ничего не видел.
Господи! Я флиртую? Так ведь? Да? Я точно флиртую. Уймись, девочка!
— Я хочу проверить отцовский кабинет. Ну, чтобы определить, может ли туда кто-то пробраться.
Я передаю Джейсону небольшой прибор, который я взяла со стола Селии.
— Хочешь измерить температуру?
— Конечно.
Наши руки соприкасаются, и у меня дрожь пробегает по всему телу. Дело не в паранормальных силах. Дело в нем.
— А зачем вы измеряете температуру?
— Если она резко падает, — объясняю я, — значит, в помещении может находиться призрак.
— Если ты в это веришь.
Я серьезно смотрю на него.
— Мне приходится, Джейсон.
— Но почему?
— Потому что иначе я — обыкновенная сумасшедшая, которая видит и говорит с теми, кого на самом деле нет.
Он опускает голову.
— Кажется, я понимаю, каково тебе.
Отныне это моя работа. Моя миссия. Исправить то, что случилось с папой. И помочь призраку обрести покой… если получится.
Войдя в папин кабинет, я делаю несколько глубоких вдохов и стараюсь сосредоточиться. Прошлой ночью Лорин звонила Селии, которая пересказала разговор мне (чтобы мама не узнала о нашем общении). Лорин велела прислушиваться даже к слабым ощущениям, потому что они могут иметь огромное значение. Они могут быть знаком. Вдох. Второй. Третий. Хммм… Как замечательно пахнет одеколон Джейсона.
Хватит!
Соберись. Сосредоточься.
Я чувствую мерзкий запах краски. Аааа… способность улавливать запахи из прошлого, о которой упоминала Лорин. Значит, я и это могу?
— Рамы здесь закрашены насмерть еще с семидесятых годов, — уверенно говорю я.
Джейсон подходит к ближайшей к папиному столу раме, но даже такому силачу как он ни за что не открыть окно.
— Точно. Намертво склеились. Как ты узнала?
Я пожала плечами.
— Так все и бывает. Я просто знаю.
Я продолжаю осматривать кабинет.
— Дверь была заперта. Здесь никого не было. И все же кто-то уничтожил модель нового проекта.
Джейсон тихонько подходит ко мне и берет меня за руку.
— Я должен предупредить тебя о снижении температуры?
— Естественно, — отвечаю я.
Он показывает мне прибор.
— Она только что упала с двадцати двух до пятнадцати.
— Что?
Джейсон трясет прибор.
— Наверное, сломался.
Слова истинного скептика.
— Он совершенно новый.
— Тогда как ты это сделала?
— Я ничего не делала.
Я опускаюсь на колени и вытягиваю руки. Точно, по низу веет холодом, как от кондиционера. Я так и вижу тянущуюся от двери струю холодного воздуха. Это дух? Или просто проблемы с вентиляцией в таком старом здании? Я хватаю Джейсона за руку и тяну в сторону, откуда дует холодный ветер.
— Туда.
— Не волнуйся, Кендалл, — заверяет меня Джейсон. — С тобой ничего не случится.
О, снова эта приятная боль внизу живота. Как тогда, на Чертовом колесе в Чикаго. Такое пугающее и одновременно завораживающее ощущение!
И именно в тот момент, когда я отвлеклась от охоты, чтобы насладиться вниманием Джейсона, что-то происходит. Точнее, что-то с силой врезается в меня. Земля уходит у меня из-под ног, и я лечу прямо к мраморным ступенькам. Я пытаюсь закричать, но кто-то сдавливает мне горло. До меня доносится смех. И вот я уже представляю, как погибаю у подножия красивой мраморной лестницы.
Но вдруг меня обхватывают сильные руки Джейсона. Он прижимает меня к груди, и мы оба с грохотом падаем на пол. Бух!
