Нацуо Кирино - Хроники Богини
— Кто вы?
— Меня зовут Унаси.
— Откуда?
— С Ямато.
— Что это за место?
Вопросы посыпались один за другим.
— Ямато — красивое место, но там есть свои «яды».
Выслушав ответ «Унаси», Яёи подняла взгляд на восходящее солнце. Ослепленный «Унаси» смотрел на ее мокрое красивое лицо, окрасившееся в оранжевый цвет.
— Говорите, есть свои «яды». Так и есть: если есть день, то есть и ночь, если есть «светлое начало», то есть и «темное». Лицевая сторона и оборотная, белое и черное. В мире все поделено пополам. Потому что из одного ничего не рождается. Только став целым, они дополняют друг друга и приобретают смысл.
— Как прекрасно! Кто тебя этому научил?
— Госпожа Камику. В последнее время жизненные силы покинули ее, но она о многом мне рассказала. Как же печально, что она так ушла из жизни.
При воспоминании о Камику по щекам Яёи покатились слезы.
— Почему госпожа Камику решила покончить с собой?
— Думаю, что не смогла больше жить с большой ложью. — По лицу Яёи пробежала тень.
— О чем это ты?
— Вы, наверное, слышали, что муж госпожи Камику Махито был моим старшим братом. Но перед самой смертью, когда его ужалила оса, он поведал ей свой секрет. Оказалось, что я его дочка, а моя мать — младшая сестра Камику Намима. Получалось, что я племянница госпожи Камику и на самом деле «светлое начало». Махито же заявил старейшине, что я была рождена в его роду, роду запасных жриц, и поэтому я стала мико тьмы. Раньше я думала, что мне было предписано судьбой стать мико тьмы, но когда узнала правду от госпожи Камику, то мне стало тяжело мириться со своей участью. Я так рада, что вы меня спасли.
Яёи вытерла слезы со щеки тыльной стороной ладони. «Унаси» взял ее руку, рука была мокрой от слез.
— А что случилось с твоей матерью?
— Мою мать звали Намима. Она была младшей сестрой госпожи Камику и потому была «темным началом», мико тьмы. Но потом она забеременела мной, и вместе с отцом они сбежали с острова. Говорят, что они, как и мы, уплыли с острова на лодке. Но после родов Намима умерла, так и не добравшись до берега.
— Умерла из-за родов?
— Да похоже, что нет. Отец не сказал, что случилось, но госпожа Камику подозревала, что он ее убил. Отец сделал это потому, что хотел быть вместе с госпожой Камику и ради своей семьи Морской черепахи. Если все было именно так, то моя умершая мать наверняка не простила отца.
— Что-то часто приходится слышать, как один человек не может простить другого, — подумал вслух «Унаси». Яёи с удивлением посмотрела на него.
— Вы тоже кого-то не можете простить?
«Унаси» ничего не ответил, уставившись вдаль на корабль, стоящий на якоре в открытом море. Думал он о том, как поступит Идзанами, если он женится на Яёи. Когда вскроется, что «Унаси» и Идзанаги одно и то же лицо, Яёи грозила неминуемая смерть. Неужели не было способа остановить ее?
«Может быть, стоит сходить к проходу Ёмоцухира и поговорить с Идзанами?» Но теперь, когда он стал простым смертным, возможно, он уже не способен на это? «Если ты не человек, ты не способен любить. Если ты не бог, у тебя нет запредельных способностей. Как же защитить Яёи?»
«Унаси» посмотрел на профиль девушки, изо всех сил работающей веслом, и погрузился в глубокое раздумье.
Глава 5
ПОИСТИНЕ, ПРЕКРАСНЫЙ МУЖЧИНА!
Я бесцельно брожу по подземному дворцу. Я хочу избавить Яёи от страхов и скверны, что легли на ее плечи. Но я мертва. Раздражение от собственного бессилия делает темноту вокруг меня только гуще. Идзанами была права. Лучше бы было не превращаться мне в осу и не знать о страшной судьбе Яёи. В тени колонны мается Махито. Бесплотный дух в его обличии навевает на меня тоску. И не потому, что он не помнит, как убил меня, или забыл собственную ложь, а потому, что весь его вид говорит о тщетности смерти.
И еще потому, что он напоминает мне о нестерпимой боли. Наша дочь по-прежнему находится на острове и служит мико тьмы. Я потеряла покой, узнав, что моя собственная дочь унаследовала мою проклятую судьбу. Еще тяжелее было узнать, что Махито поступил так, чтобы спасти свою семью, а еще потому, что они с Камику с юных лет любили друг друга. Мои мысли все крутятся и крутятся вокруг одного и того же, и в конце все сводится к обиде.
Моя обида родилась после смерти. Я и не думала, что у мертвых могут быть отрицательные эмоции. Ну никак не получалось у меня примириться с обидой. «Ну почему все так получилось?» — все упрекала и упрекала я Махито. Мне казалось, что я хорошо понимаю чувства Идзанами, но теперь-то я знала, как трудно справиться с настоящей обидой. Только когда мне стало известно об измене Махито, я впервые глубоко осознала, что она чувствует и почему я сама нахожусь в Ёми-но-куни.
Сегодня Махито с обычным удрученным выражением лица стоит, рассеянно уставившись в темноту. Похоже, он по-прежнему не понимал, почему попал в Ёми-но-куни и кто он такой. Заблудший печальный дух. Махито, которому никогда не упокоиться с миром, Махито, на веки вечные обреченный печалиться здесь. Чем-то он даже похож на меня. Ни я, ни Махито даже и представить не могли, когда покидали остров Морской змеи, какая участь нас ждет.
— Здравствуй, Махито! — приветствую его я. Даже не взглянув в мою сторону, Махито отвесил вежливый поклон. Тоскливый взгляд мечется, как у испуганного ребенка, отчаянно пытающегося найти знакомое лицо. Если присмотреться с близкого расстояния, то можно увидеть маленькую ранку на его переносице. След от осиного жала. Показывая на переносицу, я спрашиваю:
— Откуда это у тебя?
Махито удивленно дотрагивается до ранки пальцем. Затем отвечает с растерянным видом:
— Не знаю.
— Здесь немного опухло. Больно было?
Махито закрывает царапину рукой.
— Не помню.
— Разве тебя не оса укусила? — не унимаюсь я. Меня раздражает, что он не только не может вспомнить, что с ним было в мире живых, но и то, что он помнит, он помнит неправильно. Похоже, после моего превращения в осу и возвращения с острова я стала злобным духом.
— Извини, я не помню. — Махито отворачивается со скорбным выражением лица. Махито превратился в робкого духа, потерявшего память и даже не заметившего, что умер.
«Мои страдания — страдания умершей раньше других. Моя печаль — печаль беспокоящейся за тебя, Махито, и за нашу дочь, печаль страдающей от разлуки с вами. Мое отчаяние — отчаяние плачущей в бесконечной темноте, отчаяние сожалеющей о том, что еще можешь чувствовать. Как бы я хотела, чтобы ты понял все это!» — так и хотелось мне бросить эти слова в лицо Махито со всей силой моей ненависти.
