Б. Олшеври - Семья вампиров
— Постой, постой, — перебил доктор, — ты хочешь сказать, что я открыл вход, быть может, и заговоренный («о Боже, что за чушь я несу», — пробормотал он про себя), и выпустил вампира, но ты забываешь, мой милый, что в склепе был и другой путь — через скалу, через нее мог пройти не только твой вампир, но даже пролезть целый человек, скелет которого мы и нашли. Кроме того, в дневнике учителя говорится о девах с озера, а так как мы, — лицо доктора приняло комическое выражение, — не верим в дев с озера, а верим в вампиров, значит, они были свободны и до нас.
— Не смейся, доктор, — сказал Джеймс, — в дневнике сумасшедшего много ценных указаний.
— Я тоже сопоставлял письма с дневником и пришел к такому выводу: мы читали вначале дневник учителя, а затем письма, тогда как хронологический их порядок как раз наоборот. Вначале явилась графиня-вампир, а затем уж погиб соблазненный ею бедняга-учитель. Такой порядок подтверждается еще и слугою Петро.
Молодой граф Дракула часто в своих письмах упоминает о старом Петро, из них же мы знаем, что он ушел на богомолье. Если предположить, что он вернулся в то время, когда молодой граф с женою или невестой покинул замок хотя бы из страха перед вампирами…
Карл Иванович хотел вмешаться в разговор, но Джеймс не дал ему и рта разинуть, а с азартом продолжал:
— Замок был заброшен и остался пустым! А сам Петро поступил в церковь звонарем, делал кресты и сажал чеснок. Это вполне логично. Я думаю, что не ошибусь, если предположу, что скелет, найденный нами в новом склепе, принадлежит никому иному, как бедному сумасшедшему учителю, Петру Доричу. Его дневник обрывается на том месте, что он идет куда-то в гору на свидание, а больничная запись подтверждает исчезновение сумасшедшего и бесплодные поиски его трупа., Скелет был одет, как сам ты, доктор, сказал’ в какую-то хламиду или халат — теперь ясно, что это был больничный халат. Про волосы ты тоже сам говорил, или обриты, или съела моль, теперь нет сомнения, что они были обриты, как и у всех сумасшедших.
— Гарри придерживается твоего же мнения, — перебил доктор, — потому он и приказал похоронить скелет под именем Петра Дорича.
— Ну, вот видите, это только подтверждает, что я на правильном пути, — сказал довольный Джеймс.
— Теперь дальше…
— Ты хочешь сказать, — опять перебил его доктор, — что бедняк в припадке сумасшествия забрался через расщелину в склепе, там уснул под влиянием опиума, а затем от слабости, истощения, а быть может и от голода и умер.
— Нет, я предполагаю несколько иначе: учитель в припадке забрался в склеп, и-там наступила минута ясного осознания им не только всего ужаса своего положения, но и всего того ужаса, который грозил всей его родной деревне. Он пожертвовал собой вампиру, но в то время употребил какие-либо меры, которые вполне мог узнать от старого Петро, чтобы не выпустить больше вампира из склепа, и сам как верный сторож остался у входа в расщелину.
— Фу, как это поэтично! — не утерпел доктор.
— Я это только предполагаю, а не утверждаю, — немного сконфузился Джеймс.
— Может быть, было даже и так: Петро проследил учителя и заговорил выход из горы сам, я не сомневаюсь, что он мог это сделать. Результат один: выход был заговорен, а вот мы своей неосторожностью открыли другой.
— Ну а теперь выводы, — продолжал Джеймс. — Мы установили, что вампир существует, мы знаем его убежище, знаем приблизительно часы его вампирического сна, вернее говоря, его беспомощности, и мы должны его уничтожить!
— Да, уничтожить! — повторили все.
В ту же минуту раздался сильный стук и звон разбитого стекла.
Присутствующие невольно вскочили на ноги.
— Что это?
Оказалось, стукнула одна из створок открытого в сад окна и от сильного удара вылетели все стекла.
— Верно, от ветра, — сказал Карл Иванович.
— Помилуйте, Карл Иванович, да ни один лист в саду не шелохнется, — вскричал Джеймс, — а мы попались как глупые мальчишки, нас подслушали. Итак, надо спешить.
— Сегодня же я еду в город, — заявил Джеймс, — и привезу что надо, а завтра в час заката солнца мы с Райтом спустимся в склеп, откроем гроб и вобьем осиновый кол в сердце прекрасной графини. Но это будет завтра, а пока же мы должны охранять жизнь Гарри и маленького Жоржа. Первого передадим капитану и в помощь ему предоставим доктора, а второго буду караулить я сам. Посидеть на окне в летнюю ночь — сплошное удовольствие, а два-три часа сна после восхода солнца для меня совершенно достаточно. Сегодня же, во время моего отсутствия, за Жоржем понаблюдает Карл Иванович. Итак, на борьбу, господа! — закончил торжественно Джеймс.
— Мы с тобой, — ответили остальные.
— Мужайтесь, и мы победим врагов! — продолжал Джеймс.
— Почему ты так в этом уверен? — спросил Райт.
— Среди ночи серебристый голосок мне твердит: «Боритесь, я вам помогу», — ответил Джеймс.
— Ну а мне точно такой же тайный голосок твердит: «Есть хочу!» — серьезно добавил доктор.
Все засмеялись, и настроение сразу переменилось.
12
На другой день, отказавшись под каким-то предлогом от увеселительной прогулки, Джеймс с друзьями отправился к склепу. Время было за час до захода солнца.
На ступенях, у ног статуи, нашли приготовленные Джеймсом инструменты: лом, кирки для отбивания кирпичей, щипцы для отвинчивания гробовой крышки, осиновый кол, фонари. Статуя была отремонтирована и стояла на своем месте. С большим трудом ее сняли, еще с большим трудом открыли подъемную дверь. Джеймс с фонарем спустился первый, за ним остальные.
В склепе была полная темнота, так как расщелина в скале была уже тщательно заделана. Когда осветили стену, где, по словам доктора, надеялись увидеть белую мраморную доску с надписью: «Фредерик и Мария из знаменитого рода графов Дракула», то остановились пораженные.
Вместо белой мраморной доски чернело два углубления. Гробы же исчезли!
Доктор протер глаза! До сих пор на все затеянное его друзьями он смотрел как на шалость школьников, теперь же он впервые почувствовал холодок в сердце. Разве не сам он, своими собственными глазами, видел на стене мраморную доску, да вот она и стоит в углу. Где же гробы? Кто и зачем мог их взять?
— Опоздали! — проговорил Джеймс, и голос его сорвался.
Мужчины молча выбрались из склепа и привели все в порядок. Все как-то сразу почувствовали нешуточность своего предприятия и невольно молчали.
Первым очнулся Джеймс.
— Впредь нам будет наука, не говорить в таких местах, где нас легко могут подслушать. Лучше всего совещаться на закате солнца, вот как сейчас. Теперь дело осложнилось, противника приходится искать.
