Анастасия Бароссо - Притяжение страха
За пять минут из нее вышло все - все! Пряный хамон и мясо убитого быка, и безумно дорогое вино, и даже запах изысканной сигары - все это перемешалось с кислым желудочным соком, и теперь растекалось перед ней красной лужей с неэстетичными комками. И он… он все это видел.
- Вот, возьми.
Дон Карлос протягивал ей тот самый кипенно-белый платок, который она терзала на корриде.
- Спасибо.
Когда Юлия выпрямилась, она была цвета этого платка. А чувствовала себя невесомой. Ничего не чувствующей. И - неживой.
- Прости, я неосторожно вел…
- Да ладно…
- Нет! Я идиот. Как ты?
Она отпрянула от его руки, когда он хотел галантно поддержать ее под локоть. Он казался таким удивленным и расстроенным, что его даже стало жаль. Он, опять такой невозмутимый, такой совершенный стоял здесь весь в белом и еще извинялся… Чертова дура. Решила изобразить из себя то, чего нет и в помине. А орешек-то оказался не по зубам… в буквальном смысле - не смогла переварить своего счастья! Ха-ха!!
Если бы после этой экзекуции остались хоть какие-то силы, она бы расхохоталась. Но их не было. И поэтому она просто доползла до машины, шатаясь, и все же упорно не принимая предложенной руки.
Он выглядел таким виноватым, снова сидя за рулем, что она готова была его убить. Видеть его, она точно больше не могла. При взгляде на него желудок начинало крутить жесточайшими спазмами.
- Поехали, - процедила Юлия.
…Она так и не дала себя поддержать, и Карлос просто молча, сопровождал ее к лифту. Проходя мимо конторки портье, она опустила голову. Пусть уже думает, что хочет… Ну, вот зачем?! Зачем она только это сделала? Почему не осталась с Антонио? С ним легко. И с ним никогда не было бы так стыдно.
Они остановились у двери с номером «314». Здесь, в ярко освещенном коридоре «Дон Жуана», она была, наверное, зеленой. С черными кругами вокруг глаз и бледным ртом. То, что надо, в общем. Только широкополой шляпы не хватает, которую она, кстати, потеряла там, на дороге.
Она обернулась, стараясь на него не смотреть. Стараясь не замечать, что он, силясь поймать ее взгляд, тянет руку к ее плечу.
- Юлия…
Не дослушав, она просто захлопнула дверь, едва не прищемив ему пальцы. Нельзя было поступить иначе - еще секунда, и она бы заревела. Либо, ее опять бы вырвало. Либо, то и другое вместе.
Карлос остался за закрытой дверью. А Юлия не сделала ни того, ни другого. Просто рухнула на кровать, как один из тех быков, заколотых искусным матадором.
И тогда, перед тем, как жестокий, равнодушный сон уволок в небытие ее бесчувственное тело, подумалось, что они ведь изначально были обречены - вот почему их было так жаль!
Быку никогда не сохраняют жизнь, даже если он борется как герой… - так сказал Карлос. Больше всего мучила глобальная несправедливость. Или - наоборот? Каждому - свое.
Видимо, в этом и заключается сакральная правда.
Глава 15
Она боялась спускаться в холл. Она боялась даже выходить из номера! Казалось, он все еще стоит там, за убогой дверью, элегантный и вежливый, ожидая объяснений.
Стоило себе это представить, как тут же возникала потребность побыть здесь еще немного. В спасительном коконе одеяла. Спасительном, но не комфортном.
Первое, что она почувствовала, еще даже не проснувшись, - как сильно саднит горло. Немудрено, если вспомнить вчерашнее возвращение. Только вот лучше не вспоминать.
Не думать, не представлять себе снова и снова эту картину. То, как она выблевывала все те изысканные удовольствия вместе с милыми мыслями, необоснованными надеждами и глупыми расчетами.
Не дано ей, видимо, быть своей среди счастливого мира роковых женщин - организм не позволяет. И ведь такого, действительно, не бывало еще никогда - чтобы просто наизнанку! А он невозмутимо стоял рядом. И наблюдал, чуть ли не с интересом, чем все это у нее закончится.
Но - нет худа без добра. Зато теперь четко определилась задача дальнейшего Юлиного пребывания здесь: больше никогда в жизни не попасться ему на глаза.
Вторая задача, чуть менее важная, но все-таки насущная - привести себя в порядок. Потому что с такими телесными ощущениями, как сейчас, после всего того, что с ней случилось за последнее время, да еще в одиночестве и тоске этого маленького городка, она долго не протянет! А тянуть еще больше двух недель, между прочим.
Она, конечно же, даже лекарств никаких с собой не взяла. Кроме анальгина, случайно оказавшегося в косметичке.
Ближе к обеду, усилием воли заставив себя встать, Юлия вяло умылась. Надела дежурный синий сарафан.
А сверху, несмотря на разгар жаркого дня, уютную вискозную рубашку с длинными рукавами - Юлию не на шутку знобило. Собравшись с духом, она осторожно приоткрыла дверь.
В коридоре никого не было. Кроме горничной, везущей по полу здоровенный пылесос.
- Хола! - радостно улыбнулась горничная.
- Хола, - прохрипела Юлия, поняв, что ко всему прочему еще и голос садится.
Она проскользнула, стараясь быть невидимой, по холлу. Шмыгнула по улице. Торопливо прошла мимо набережной, дальше от пляжа, за замок. К совсем крошечной каменистой бухте, где никто не купался из-за неудобного входа в море. Той самой, где она чуть не утонула.
Здесь можно было попробовать прийти в себя. Восполнить ушедшие силы, восстановить желание жить. Которое еще вчера, было таким могучим. А оказалось всего лишь очередной вспышкой пустых иллюзий.
О еде думать было невозможно. Ни о какой. Даже аромат кофе моментально вызывал неприятный привкус во рту.
Однако горло болело все сильнее, и две чашки горячего чая, выпитые в маленьком баре на берегу, оказались необходимыми. Пить было трудно. Заканчивалось обеденное время, и запахи еды, вместо обычных слюны и желания жить, вызывали обратные чувства. К тому же, тело сковали болезненные ломота и слабость. Все правильно. Ведь для полного счастья ей не хватало только заболеть?
Юлия расстелила полотенце рядом с теплыми розовато-желтыми камнями, рыхлыми, словно пемза или морская губка. Заставив себя снять одежду, обессилено повалилась на спину.
Она надеялась, что все будет как обычно: если как следует погреться на солнышке, кости перестанет ломить, а вода чудесным образом смоет сомнения и грусть. Но в этот раз все было по-другому. Солнце вызывало стук в висках, а от воды легкий озноб заметно усилился. Юлия инстинктивно придвинулась ближе к скале, стараясь согреть спину о горячую шершавую поверхность.
«Глупый пингвин робко прячет тело жирное в утесах…» - вертелось в голове безостановочно, пока она впадала в тяжелую нездоровую дрему. В результате, после двух часов сна на солнцепеке стало, разумеется, еще хуже. Доигралась, одним словом.
