Сергей Дубянский - Госпожа Клио. Восход
Потом у них был царь Мурсили, завоевавший тоже чего-то очень много, а потом все это еще расширил …Вот это, точно, невозможно запомнить!.. – Женя аж три раза прочитал имя, – блин, Суппилулиума…
А, вот, Вавилон среди хеттских трофеев почему-то даже не упоминался. Ради интереса, Женя открыл главу про Вавилон, но там очень абстрактно говорилось, что первое разрушение города произошло в 16 веке до нашей эры «полчищами кочевников, вторгшихся из Малой Азии».
…Вот тебе и хетты, – подумал Женя язвительно, – полудикие кочевники и все. Вроде, одна книжка – должны же главы хоть как-то соотноситься. Нет, в этом я никогда не разберусь. Да и стоит ли вообще лезть туда?.. – он закрыл книгу, – может, сразу начнем с приключений перстня в наше время?..
Вернулся к столу, но один взгляд на толстую кипу бумаги, и сознание того, что ее надо всю исписать, вызывал страх. Встал; прошелся по квартире, вслушиваясь в тишину, нарушаемую лишь скрипом половицы – той, возле самого дивана. …Как все скучно! Где ж эта чертова Дашка?.. Вот, когда она появится… Из негостеприимной, судя по энциклопедии окруженной голыми скалами страны хеттов, мысли вернулись к Даше, но писать конкретно о ней он уже пробовал, поэтому повторяться не имело смысла. Включил телевизор, и лавина звуков тут же отбила желание думать, а девочки, вытанцовывавшие в вызывающе открытых купальниках, раздражали своим неуемным весельем. …И как они так могут? Неужели им это нравится?.. – Женя взглянул в окно. Там светило солнце и искрился снег, но выходить на улицу не хотелось, – если только… ну, а что мне еще делать, пока не позвонит Даша? Может, кстати, и фантазия разыграется. Придут какие-нибудь хетты, будь они неладны…
Наскоро одевшись, Женя спустился вниз и вернулся с бутылкой водки. Если разобраться, желания выпить не было, но это как лекарство – он знал, что после первой же рюмки напряжение спадет, сознание освободится от угрызений совести за неисполненные планы, вроде, погружаясь в летаргический сон и ожидая всплеска, способного вернуть работоспособность, определить верное направление мысли. В прошлый раз таким «всплеском» явился Вовка Царев – значит, и теперь кто-нибудь обязательно возникнет.
Женя открыл бутылку, отрезал колбасы. Противная жидкость, будто растопырив невидимые шипы, не хотела лезть в горло, но он сумел затолкать ее, а потом заткнул выход колбасной «пробкой». В ногах сразу появилась вялость, а с головы спали железные обручи. Больше он никому ничего не должен и может просто убивать свою жизнь, не сожалея ни о чем.
Усевшись на диван, он тупо вперился в экран. Какая разница, что там показывают? Пусть скачут девочки, подбрасывая длинные ноги, или колошматят друг друга какие-нибудь каратисты со зверскими лицами – это уже не имело значения.
К вечеру бутылка опустела. Приятный туман укутал сознание настолько плотно, что Женя не смог бы даже сказать, о чем был только что виденный фильм. Ему доставляло удовольствие само созерцание мелькавших на экране фигурок и наполнявшие комнату человеческие голоса – это являлось доказательством того, что жизнь продолжается и несмотря ни на что, он присутствует в ней в качестве действующего лица. …Жаль только, что не взял сразу две бутылки, а то валяюсь весь день, типа, в полудреме – попробуй ночью усни без дозы «снотворного». Надо идти – тут уж никуда не денешься…
Женя тяжело поднялся, вытряхнул пепельницу, за день наполнившуюся до краев, и открыв форточку, оценил жуткую смесь, которой дышал весь день. …А какая разница?.. Главное, дышал… Выключать телевизор он не стал, так как счетчик с лестничной площадки украли еще полгода назад, и теперь все платили за электричество «по среднему». Так зачем экономить? Тем более, тут до магазина-то идти десять минут.
Темная улица Женю не вдохновила – наоборот, захотелось поскорее вернуться в свою крепость… а, может, дело было не в улице, а в людях, которые двигались навстречу – они беседовали, смеялись; ругались, в конце концов, переживая какие-то эмоции. Нет, он не завидовал им. Его предназначение гораздо выше пустой суеты, но все равно было обидно; даже непонятно почему, но обидно…
Кроме водки, он купил десяток яиц, чтоб долго не возиться с ужином. …Это ж такое бессмысленное занятие – готовить еду. Хотя, а в лежании на диване разве есть смысл?..
Когда Женя вернулся домой, телевизор продолжал работать, и даже передача шла еще та же – вроде, время остановилось, а холодная и тяжелая, замечательная бутылка появилась каким-то волшебным образом. …Поужинаю и завалюсь спать, – Женя пошел на кухню, размышляя над серьезнейшей в данный момент проблемой, – хватит мне трех яиц или лучше разбить четыре? Ведь четыре – это не три!.. Но четыре – много… а почему, собственно, много?.. В яичнице и не заметно, три их там или четыре… Тьфу, бред какой-то…
Телевизор выключился сам собой, когда закончились передачи. Женя понял это по наступившей тишине. Надо было б встать, чтоб разобрать постель, но он боялся перебить окутавшее его сладкое забытье – оно должно плавно перейти в сон. Не открывая глаз, Женя повернулся на бок. Хотя одежда стесняла движения, но это было лучше, чем подниматься, зажигать свет…
Перед глазами закачались волны. То ли это было озеро с тростником, то ли море выпитой водки… Постепенно волны стали терять свою прозрачность, сливаясь с серым фоном. Наверное там, в его сне, наступал вечер …И слава богу. Утро всегда мудренее… Побыстрее бы прошла ночь… Огонь вспыхнул неожиданно, швырнув в черное небо горсть искр. Женя видел его, но разум не реагировал, осознавая, что это сон. Костер разгорался, отбрасывая красноватые блики и освещая ущелье, пригодное, разве что, для передвижения, но никак не для обустройства лагеря. У костра ютилось несколько человеческих фигур, которые Женя не мог разглядеть в подробностях. Они не двигались, но Женя знал, что они живые, просто затаились в ожидании опасности. Он чуть склонил голову, осматривая самого себя. Голый торс и светлая, наверное, даже белая (о, господи!) юбка. Странно, но облачение показалось ему знакомым, только он никогда не носил его раньше.
Сверху послышался шум, похожий на свист падающего тела. Все у костра мгновенно пришло в движение, но было уже поздно. Огромное существо распустило свои перепончатые крылья, гася скорость. Могучие лапы захватили когтями несколько человек, извивающихся и отчаянно машущих руками. И тут Женя узнал свалившееся с небес чудовище – он же сам был таким всего несколько снов назад!.. Почему такая метаморфоза? Птицей он чувствовал себя гораздо приятнее. Черт с тем, что приходилось кормить эти мерзкие тюльпаны, зато он сам являлся хозяином положения, а теперь?..
