Винни Волкова - Бегство
- Вампиресса теперь свободна! Она должна уйти! – с нажимом произнесла Вера.
«Ее надо выпроводить как можно скорее, или вся эта затея все-таки закончится плохо», - думала она.
Бледное лицо Вампирессы говорило о том, что она голодна.
- Пойдем Вампиресса, - позвал Гелиот. – Нам здесь больше нечего делать.
У Вампирессы совсем не было сил. Их все она отдавала на борьбу со своими инстинктами.
- Я так устала, - прошептала она.
- Я знаю, - отозвался Гелиот и без страха протянул ей руку.
Подойдя ближе к Гелиоту, на этот раз Вампиресса вложила в его руку свою. Боковая стена отъехала в сторону, открывая тайный проход.
- И кстати, Вера я ухожу! – произнес Гелиот.
Она вопросительно подняла на него глаза.
- Совсем и навсегда! Я больше не буду служить ни тебе, ни твоему народу!
Наступила пауза. Вера не могла придумать, что же ей все-таки сделать: запретить ему уходить или отпустить?
- Валага бы гордился тобой, - наконец, произнесла Вера. – Он мне всегда говорил, что ты не умеешь любить, - она скользнула взглядом по Вампирессе.
Гелиот развернулся и зашагал прочь из зала.
- Именно поэтому он хотел, чтобы Старшей Кронов стала я, - крикнула она ему вслед.
Гелиот замер, его истерический хохот прокатился по подземелью.
- Вера, ты действительно считаешь, что знаешь, почему Валага так боялся моего прихода к власти?
Лицо Гелиота стало безумной маской, он сильно сжал руку Вампирессы.
- Он молился каждый день после моего рождения, чтобы родился Крон хотя бы на йоту сильнее меня. Чтобы после его смерти его народ не остался наедине со мной! Ты думаешь, это только из-за того, что я не умею любить?
Вера озадаченно смотрела на Гелиота. Он лишь нахально подмигнул ей, и снова предпринял попытку уйти.
- Стой, - окликнула его Вера.
Дверь тайного хода поползла обратно, отрезая выход.
– Я должна знать!
Гелиот вздохнул, отпустил руку Вампирессы и повернулся к Вере.
- Как он мог тебе не рассказать, - издевался Гелиот, - ты ведь его главный оплот и надежда.
- О чем ты говоришь? – все еще хрипя, спросила Вера. Следы от рук Гелиота на шее стали сине-фиолетовыми.
- Вера я не могу открыть тебе тайну Валаги, - он рассмеялся, - Хотя я ему ни разу не клялся, что буду молчать, – он мечтательно закатил глаза. - Это его бесило больше всего, но долгие годы, я молчал, и говорить сейчас не намерен.
- Я должна знать, понимаешь, должна, – настаивала Вера. - Валага всегда мне повторял, что страшнее тебя нет никого, но он отказывался называть причину. Он говорил, что знания, что тебе верить нельзя, достаточно. Он действительно страшно тебя боялся. Он даже Матвею передал часть своего могущества, только бы удержать тебя, Гелиот. От чего удержать? Почему? Я должна знать!
- Это простое любопытство, Вера, - передразнил он Веру, - Знания, что от меня надо держаться, подальше, достаточно.
- Ты убил кого-то, - начала перечисление Вера, - ты его сын. Что ты сделал? Я должна знать. Ты владеешь тайной магией, твоя душа проклята, бессмертна.
Тысячи предположений рождались в голове Веры. Гелиот стоял и смотрел на нее упор.
- Вера, - не выдержал Гелиот, - я единственный потомок древнего рода Марты Старлайт, я ее сын! Мое настоящее имя Гелиот Алекс Старлайт.
Наступила тишина, Матвей и Вера во все глаза смотрели на Гелиота, а Вампиресса затаившись, ждала, что будет дальше. Это имя ей ни о чем не говорило.
- Но это невозможно, - неуверенно начала Вера, - ведь Марта Старлайт... Она ведь была вампиром, потомком древнего рода истинных вампиров.
Вера замотала головой.
- Если я правильно помню историю вампиров. Чистокровных вампирских семей было всего пять. Сейчас осталось четыре, – неуверенно замямлила она. – Ты наверно что-то путаешь или снова шутишь?
Гелиот покачал головой.
- Вот и моя мать, когда у нее, наконец, родился долгожданный наследник после трех дочерей, решила, что над ней кто-то пошутил. Вместо маленького вампира, наследника, в семье родился я. Истинный вампир без зубов, и кормить его надо было не кровью, а молоком.
Гелиот нервно рассмеялся, Вампиресса взяла его за руку, он не сопротивлялся.
- В истории нет заметок, что у Марты был сын человек.
- В твоей истории много чего нет, она ведь не сама пишется, – он перевел дыхание. – Это стало огромным ударом для моей матери. Она приказала меня убить, отец ее остановил. Ни в одной семье истинных ни разу за все века не рождался человек. Это проказа полукровок. А выкидыш, к примеру, дело повсеместное, вампиру сложно выносить ребенка, и никто ничего не заподозрит. Мать, как женщина, не терпящая когда что-нибудь идет не по ее, решила взять ситуацию в свои руки.
Всем объявили, что прибавления у Марты не будет, ребенок погиб. А меня отправили в отдаленный дом на севере России. Там, в глухой холодной тайге, я и рос. Вера, - зло бросил он ей, - ты думаешь, у меня было сладкое детство, окруженное сильными любящими родителями? Меня воспитывали по всем канонам воспитания вампиров, хотя я и был человеком. Как ни хотела моя мать сделать меня вампиром, она не могла. Я любил свою семью, но мы всегда были очень разными - это заставляло страдать нас всех.
Они надежду не теряли и верили, что смогут сделать меня вампиром, равным им. Меня с детства учили убивать, убивать и еще раз убивать. Убивать голыми руками, ради забавы. Они убивали для жизни, я - для развлечения. Учили не ценить человеческую жизнь, ненавидеть Кронов, быть сильным и собранным.
В пять лет я легко переламывал шеи детям, которых приносили мне, чтобы я не скучал в глухой тайге.
Мои сестры приводили домой молодых мужчин для любовных утех и еды. Когда я подрос, то стал хоть немного полезен для них. Я приводил блудниц, соблазнял невинных девочек, они дружно с ними расправлялись. Я мечтал быть в эти моменты с ними, быть частью семьи. Все, что я мог - обмазаться кровью и веселить сытых сестер. Мы хорошо веселились, – легкая грусть появилась на его лице.
Вампирессу коробило от рассказа Гелиота, судя по ужасу на лицах Веры и Матвея, они испытывали то же самое.
- Мать! Моя бедная мать, ни сумевшая рассмотреть во мне ничего, кроме человека, ни на минуту не оставляла попыток сделать меня вампиром.
Он задрал рукава пальто, и впервые Вера увидела его голые руки, ничем не прикрытые. Они все были усыпаны шрамами от укусов.
– Регенерация у меня такая же, как у вампиров, от порезов и шрама не остается, но вот укусы вампиров следы оставляют. Конечно, яд на меня не действует. Но они продолжали пробовать снова и снова, каждый раз по-разному и даже с использованием не членов семьи. Я, уверенный в правильности выбранного мною пути, терпел все и беззаветно им верил. Другого мира для меня не существовало, да и будет ли когда-нибудь существовать?
