Шарлин Харрис - Мертв как гвоздь
Может, Клодин и в самом деле моя крестная фея.
Я встала и встряхнулась. Захватив пластмассовую корзину, я вышла на свежий воздух и направилась в новый дом.
Глава 12
Я открыла дверь ключами, которые мне дал Сэм. Я заняла правую часть дюплекса, в левой проживала Халли Робинсон, молодая учительница и подруга Энди Бельфлера. Он, наверное, к ней частенько заходит. Впрочем, учитывая мой график работы, видеть его я буду крайне редко, да и то по вечерам, поскольку днем Халли и сама работала.
В маленькой гостиной стоял цветастый диван, низкий кофейный столик и кресло. На крошечной кухне уместились холодильник, плита и микроволновка. Никакой посудомоечной машины, но ее у меня никогда и не было. Под небольшим столом я обнаружила два пластмассовых табурета.
Осмотрев кухню, я прошла в коридор. Он отделял более просторную (но все равно маленькую) спальню от совсем крошечной, неподалеку от которой располагалась ванная. В конце коридора имелась дверь, ведущая на компактное заднее крыльцо.
Ничем не примечательное жилище, хотя вполне чистое. С центральным отоплением, кондиционером и ровными полами. Я провела рукой по оконным рамам. Щелей нет. Очень хорошо. Поскольку у меня есть соседка, жалюзи придется не открывать.
Я постелила двухместную кровать в большой спальне, разложила одежду по ящикам свежевыкрашенного комода и стала составлять список необходимых мне вещей: швабра, веник, ведро, моющие средства – все это имеется на заднем крыльце. Надо будет забрать из дома пылесос. Он хранился в чулане в гостиной, так что вряд ли пострадал от пожара. Я привезла с собой телефон, но его еще нужно подключить, придется обратиться в телефонную компанию. Про телевизор я тоже не забыла, однако необходимо протянуть кабель. Позвоню от Мерлотта. После пожара моя жизнь превратилась в хаос. Усевшись на жесткий диванчик, я уставилась в одну точку и попыталась найти что-нибудь, что скрасило бы мое безрадостное существование. Через два месяца начнется пляжный сезон. Я улыбнулась. Обожаю нежиться на солнце в маленьком бикини и покрываться ровным загаром. А лучше запаха кокосового масла вообще нет ничего. Я получаю огромное удовольствие, сбривая волоски с ног и других частей тела. После моя кожа становится гладкой, как у младенца. И, пожалуйста, не надо читать мне нотаций о вреде загара. У каждого свои слабости. Я не могу устоять перед солнечными ваннами.
А вообще мне еще в библиотеку надо – за новым набором книг; прочитанную литературу я разложила на заднем крыльце, чтобы выветрить запах гари. Поход в библиотеку точно вызовет у меня массу положительных эмоций.
Перед работой я решила приготовить что-нибудь на новой кухне. Пришлось идти в магазин. На это у меня ушло больше времени, чем я предполагала. Каждый раз, направляясь к кассе, я вспоминала, что опять что-то забыла. Когда раскладывала продукты по ящичкам, мне показалось, что я и в самом деле проживаю в дюплексе. Я подрумянила на сковороде парочку свиных отбивных, а затем отправила их в духовку, в микроволновке разогрела горошек и картофель. Когда мне выпадает работать в ночную смену, я выхожу из дома примерно в пять часов, так что стараюсь плотно поесть.
Покончив с едой и помыв посуду, я решила навестить Кельвина.
Близнецов в холле больницы не оказалось; может, их вообще сняли с дежурства. Доусон по-прежнему охранял палату Кельвина. Увидев меня, он кивнул и попросил подождать, затем просунул голову в дверной проем. Когда вервольф широко распахнул дверь и разрешил войти, я облегченно вздохнула. Он даже похлопал меня по плечу.
Кельвин сидел в больничном кресле. Как только я вошла, он немедленно выключил телевизор. Судя по цвету лица, Норрис шел на поправку, волосы на голове и бороде были чистые и подстриженные. Наконец-то Кельвин возвращался в прежнюю форму. Одет он был в голубую свободного покроя пижаму. Я заметила, что из его тела торчит несколько трубок. Увидев меня, Кельвин попытался встать с кресла.
– Нет, даже не думай подниматься! – Придвинув стул, я села напротив него. – Рассказывай, как твои дела.
– Рад тебя видеть, – вымолвил он. Казалось, даже его голос окреп. – Доусон сказал, что тебе не нужна помощь. Кто поджог дом?
– Вот в этом-то вся загвоздка, Кельвин. Ума не приложу, зачем ему понадобилось это делать. Ко мне приходила его семья… – Я заколебалась. Кельвин только начал поправляться, а тут я со своими проблемами.
– Ну, давай, выкладывай, – потребовал Кельвин. Он проявил такой неподдельный интерес, что я рассказала оборотню все до мельчайших подробностей: о моем искреннем непонимании мотивов поджигателя, об облегчении, которое испытала, узнав, что дом можно отремонтировать, о натянутых отношениях Эрика и сэра Чарльза Твининга. Я также упомянула о том, что полиции стали известны и другие случаи атак снайпера.
– А это значит, что Джейсон чист, – заметила я, и Кельвин кивнул. Я на него не давила.
– По крайней мере, больше ни в кого не стреляли, – вздохнула я, пытаясь настроиться на позитивный лад. Хватит с меня уныния.
– Не факт, – возразил Кельвин.
– Что?
– Не факт. Может, и стреляли, только тела не нашли.
Слова Кельвина меня сильно поразили, но в них был смысл.
– Как тебе такое в голову пришло?
– Целыми днями я только и делаю, что думаю, – едва заметно улыбнулся Кельвин. – Читать я не люблю. Да и телевизор не смотрю, за исключением спортивных программ. – Кто бы сомневался. Когда я вошла, Кельвин как раз смотрел спортивный канал «И-эс-пи-эн».
– А чем ты занимаешься в свободное время? – спросила я из чистого любопытства.
Кельвину польстило, что я задала ему вопрос личного характера.
– В Норкроссе я работаю, чуть ли не допоздна, – начал он. – Мне нравится охотиться, хотя обычно я это делаю в полнолуние. – В облике пантеры. Это я еще могла понять. – Люблю рыбачить. Нет ничего лучше, чем покачиваться в лодке и ни о чем не волноваться.
– Так-так, – подбодрила я его. – А еще что?
– Люблю готовить. Иногда мы варим, креветки или уху, а затем все вместе едим на открытом воздухе: похлебку из сома, салат из нашинкованной капусты, кукурузные клецки, дыню.
У меня потекли слюнки.
– Зимой я работаю на улице. Рублю дрова тем, кто этого делать не может. Я никогда не сижу без дела.
Теперь я знала о Кельвине гораздо больше.
– Как здоровье? – осведомилась я.
– Видишь, по-прежнему эти дурацкие капельницы, – проворчал Кельвин, взмахнув рукой. – Но мне гораздо лучше. Ты же знаешь, мы быстро выздоравливаем.
– А как ты объясняешь присутствие Доусона коллегам по работе? – В палате стояла ваза с цветами, блюдо с фруктами и даже чучело кошки.
