Степан Ставрогин - Рыцари ада
— Что же может быть еще страшнее? — встрепенулся от тяжелых мыслей генерал.
— Самое страшное не этот план, а то, что автором его был не профессор, а сам Зигфрид. А назначенный им «день Ч» — это день уничтожения Дато Чичвария.
— То бишь, сегодня… — пробормотал генерал. — Интересное получается кино!
Поздно вечером состоялось решающее совещание. Присутствовали: генерал Журбин, Андрей Берестов, агент, присланный из Лиелана, как имеющий опыт боевых действий против нечисти, три офицерских чина из ФСБ, армейский полковник и командир спецотряда «Сокол», полковник Щеголев.
Выступивший с кратким словом генерал пояснил, что действует в рамках своих полномочий как глава службы безопасности института и одновременно как лицо, назначенное руководством страны, контролирующее его деятельность. По его мнению, в настоящий момент действия профессора Кивилиани всецело направлены на узурпацию власти в стране, почему генерал и счел необходимым провести операцию по его нейтрализации.
— Если откровенно, то в последние десять часов я не консультировался с руководителями страны, — признался он. — Поскольку не знаю, кто из них вампир, а кто — нет.
— Ну, кровушку-то они из нас уже давненько попивают, — пошутил было командир «Сокола». Однако генерал не поддержал шутки и предложил всем, кто опасается за свою карьеру, немедленно покинуть помещение. Смалодушничал вначале только белобрысый прибалт, но и он, узнав, что одним из первоочередных мероприятий победившего профессора станет воссоздание СССР в границах 1985 года, тоже попросил выписать ему со склада пистолет.
Они составили план операции «Кивилиани», Андрей Берестов начертил подробный план дачи профессора
— Сегодня мы уже не успеем напасть, — сказал он. — Приготовления еще не завершены. Кроме того, скоро полночь, и вампиры выйдут на поверхность из могил. Десантникам не стоит встречаться с ними.
Седой подтянутый полковник десантных войск Щеголев согласно кивнул.
— Это очень непростое дело, оно может иметь смертельный исход для любого из нас. В этот раз Зигфрида настигнет справедливое возмездие.
Подготовка операции шла полным ходом. Час «ноль» был назначен на восемнадцать часов следующего дня Армейские кордоны отрежут виллу профессора Кивилиани от города. Десантники спустятся прямо в сад на вертолетах. Они будут вооружены серебряными кортиками и автоматами с серебряными пулями.
Таким образом, дача будет взята. Присутствовавший на совещании полковник военно-воздушных сил обещал поддержку с воздуха, чтобы ни профессор Кивилиани, ни Зигфрид не смогли улететь на вертолете. Каждый точно уяснил себе свою задачу в предстоящей операции.
— У меня вопрос, — подал голос один из офицеров безопасности. — Почему Зигфрид активен круглые сутки, а не как другие мертвецы — с полуночи до рассвета?
Андрей Берестов наморщил лоб.
— Это, вероятно, связано с пластиком, которым профессор Кивилиани покрыл его тело. Благодаря ему, Зигфрид не чувствует пагубного воздействия окружающей среды. Неудобства, связанные с ночным образом жизни, теперь для него устранены. Во всяком случае, так объяснил мне происшедшее профессор, когда я сидел у него в камере. После многочисленных ранений, полученных Зигфридом во время диверсий, профессору приходилось постоянно латать дыры в его пластиковом скафандре. Мумифицированное тело Зигфрида быстро регенерируется без всякого вмешательства извне.
— И это чудовище живет, питаясь человеческой кровью, и даже спит с женщинами, — добавил контрразведчик и перекрестился.
В комнату вошел адъютант генерала. Он принес телеграмму и рапорт.
Старший по чину офицер принял оба пакета.
— Все готово, господа, — торжественно объявил он, внимательно прочитав бумаги. — Только что мне сообщили, что профессор Кивилиани, в честь своей победы, взорвал бункер в Сасовке, принадлежавший покойному ныне великому Вору воров Дато Чичвария. В данный момент профессор вновь находится на своей даче, его вертолет приземлился полчаса назад. — Офицер оглядел всех собравшихся. — Таким образом, нам предстоит сразиться не только с адскими созданиями, но и с самой мощной преступной организацией в мире, имеющей опорные пункты во всех крупных городах страны. Помните: все мы, наше государство, да и весь мир — в опасности.
Заседание закончилось поздно, в час ночи. Андрей Берестов с удовольствием покинул помещение — там было трудно дышать от сигаретного дыма. Он решил отправиться переночевать к Алле, тем более что она обещала его ждать. Он ехал по ночной Москве и думал о том, что этот безмятежный город даже не подозревает, в какой смертельной опасности он вдруг оказался.
Над Москвой-рекой сверкали звезды. Андрей остановился на набережной, настежь распахнул дверь машины и задумался.
Молодой человек устал. Алла освободила его вчера утром, значит он не отдыхал уже сутки, и эти двадцать четыре часа были далеко не самыми легкими в его жизни.
Он припарковал машину на стоянке и прошел в холл.
— Я в квартиру сто сорок шесть, — сказал он охраннику, но тот покачал головой.
— Не выйдет. Никого нет дома.
— Но я недавно созванивался с хозяйкой…
— Все верно, но видишь ли, полчаса назад какой-то человек принес ей записку, в которой говорилось: «Я арестован, срочно забери меня отсюда», — он ей по телефону зачитал, — и она немедленно направилась в милицию. Машина ждала ее у дверей. Десять минут назад она села в нее и отчалила. Усталость сразу испарилась.
— Как выглядел человек, принесший записку?
Андрей Берестов уже проклинал себя за медлительность! Рекой он, видишь ли, залюбовался!
— Это был обыкновенный, ничем не примечательный человек, — растерянно произнес охранник. — Единственное, что меня удивило, так это красный женский платок на его шее. И еще: его глаза. На какой-то момент он снял темные очки, когда говорил со мной. Его глаза казались неподвижными и остекленевшими, как у мертвеца.
XIII
Черная машина остановилась перед виллой профессора Кивилиани. Ужасные, бледные фигуры с рваными ранами на шеях вытолкнули Аллу из машины. Она уже знала, что сопротивляться бесполезно.
Профессор ожидал ее в освещенном холле. Его глаза, обычно горевшие на аскетическом лице, как темное пламя, были пусты и безжизненны. Алле не понадобилось даже разглядывать рану на его шее, чтобы догадаться о происшедшей с профессором перемене.
— Надеюсь, вам все ясно, — сказал профессор монотонным голосом, и это были не его слова. — Я, Зигфрид, являюсь господином этого слабого тела. Мои силы, столько столетий подавляемые на Тироне, растут изо дня в день. У меня наконец-то достаточно сил, чтобы привести в исполнение план, задуманный в двенадцатом столетии. В тот раз нам помешали предательство и удаленность от материка. Нам не удалось обратить в нашу веру народы Земли. Но сейчас меня ничто не остановит. Я еще раз совершу кровавый ритуал, подробности которого всплыли в моей памяти. Двадцать мужчин и женщин станут подобными мне. Еще сегодня они рассредоточатся по всему миру, и ничто больше не будет препятствовать нашему господству на планете.
