Алекс Прохоров - Месть Жреца-некроманта
- Вас двоих, тебя и твоего келевста следует казнить первыми, даже если вы не получили ни царапины. А ещё лучше… Вас, следовало бы оставить в лагере у водопада на съедение мертвецам.
- В чем же, мы, так провинились? – криво усмехнулся Марк Петрий, при этом рука его легла на рукоять меча.
- Мне известно, что вы похитили и убили нескольких местных женщин, - ответил Севериан, бросая на келевста гневные взгляды. - Тем самым, вы разозлили дикарей и прахом пошли мои договоренности с ними. Их жрец, я уверен в этом, использовал какое-то колдовство, чтобы оживить мертвых. Так что, во всем, что сейчас творится, виноваты вы двое.
- Подумаешь, всего несколько девчонок, - фыркнул Марк Петрий. – Надо было сразу напасть на деревню, а не вести с дикарями переговоры.
- Заткнись, скотина! – вскричал Севериан. – Сдай оружие! По возвращении в Египет, ты и твой командир будете преданы военному суду. А я похлопочу, чтобы вам вынесли самое суровое наказание.
- Наказание? – зарычал Марк Петрий. – А какое наказание должно быть для тебя трибун, за то что ты оставил на верную смерть столько раненых?
Пока они ругались и грозили друг другу мечами, Сабин сидел весь, сжавшись с угрюмым и подавленным видом.
Никто не заметил, как младший трибун поправил на левой руке кожаный наруч, натянув его чуть выше обычного.
- Брось меч, келевст, - приказал Севериан. – Тогда, не придётся убивать тебя.
- Сначала, попробуй это сделать! – сквозь стиснутые зубы процедил Марк Петрий.
- Разреши, я прикончу его, - вперёд выступил Флавий Левк. – У меня, с утра чешутся руки, вскрыть глотку какому-нибудь мятежнику.
- Господин, позволь я разберусь, - поднялся со своего места Афибан.
- Ты, не вмешивайся, - приказал трибун рабу-нумидийцу, - а ты, Флавий, - он кивнул центуриону, - просто, обезоружь келевста.
Флавий Левк с готовностью обнажил меч. Марк Петрий прищурился и покрепче стиснул рукоять своего меча, в другой его руке сверкнул кинжал. Оба римлянина двинулись, друг другу на встречу. Первым нанес удар центурион. Келевст отбил выпад и тут же контратаковал. Флавий Левк без особого труда блокировал этот удар , но кинжал противника внушал ему некоторое опасение. Лезвие промелькнуло в опасной близости от груди. Поединщики на мгновение разошлись, но тут же схлестнулись снова. Сталь звенела о сталь. Стремительные колющие удары чередовались с рубящими. Блок, уход, контратака. Выпад, шумное дыхание бойцов.
Первым начал сдавать Марк Петрий. Он был вымотан почти до предела, кроме этого его соперник был моложе и как выяснилось лучше владел мечом. Шаг за шагом келевст отступал под градом ударов. Его атаки кинжалом, тоже, более не приносили успеха. Центурион быстро определил стиль боя противника и его тактику. Единственное, что успокаивало Марка Петрия, это то, что трибун приказал обезоружить, а не убивать его. В отношении же Флавия Левка у келевста были развязаны руки. И он, униженный превосходством противника, пылал яростью, дикой всепоглощающей ненавистью.
Убить этого проклятого центуриона! Выпустить этому заносчивому ублюдку кишки!
В какой-то момент Флавий Левк приоткрылся. Его живот на секунду оказался незащищенным. То, что надо. Прекрасный шанс!
Собрав оставшиеся силы, Марк Петрий сделал яростный выпад мечом, более всего, надеясь отвлечь центуриона. Он метил ему в лицо, в то время, как рука с кинжалом метнулась снизу вверх – в живот. Но Флавий Левк, словно ожидал такой атаки. И не исключено, что сам же спровоцировал её. Центурион увернулся от кинжала и в тот же миг нанёс замысловатый удар под углом сверху. Таким ударом, он, запросто мог бы прикончить мятежника, пробив ему шею или размозжив затылок, но в этом бое ставилась другая задача. Меч Флавия Левка поднырнул под меч келевста, а затем, последовал резкий рывок вверх. Выпад, сделанный Марком Петрием лишил его равновесия, а хитрый прием противника обезоружил. Кувыркаясь, гладиус отлетело в сторону. Марк Петрий разразился бранью. У него ещё оставался кинжал, но какой от него теперь толк? А в прочем…
В приступе бессильной злобы, келевст метнул кинжал, целя в горло противника. Флавий Левк не ожидал подобного. Его спасло лишь то, что соперник страшно устал, да и ярость, переполнявшая Марка Петрия, помешала точно и хладнокровно прицелиться. Кинжал, пролетев на расстоянии ладони от лица Флавия Левка, упал куда-то в траву. Центурион побледнел, осознав, что был на волосок от смерти. Он поднял меч и раскроил бы келевсту голову, если бы не грозный окрик трибуна Севериана.
- Остановись!
Тяжело, шумно дыша, Флавий приставил острие меча к горлу Марка Петрия. Глаза центуриона сверкнули холодом стали.
- Если бы не приказ трибуна, харкать бы тебе кровью, ублюдок.
Марк Петрий ничего не ответил, лишь бросил на центуриона яростный, полный ненависти взгляд. Ему связали руки, несмотря на протест Марка Сабина.
- Тебя, следовало бы, тоже скрутить, - резко бросил трибун. – Да нет времени на это. Сдашь оружие, когда прибудем в лагерь.
Отряд двинулся дальше. Вскоре, римляне вошли в ущелье. Там, двигаясь мимо отвесных , почти смыкающихся наверху стен, Севериан сказал Флавию Левку:
- Нужно здесь организовать оборону. Просто, перегородить путь чем-то и поставить часовых. Рано или поздно мертвецы придут сюда. Здесь на побережье это единственный путь. Конечно, скалы можно обогнуть и выйти на пляж с другой стороны, но на это понадобится немало времени и вряд ли мертвые станут искать этот обходной путь.
- Они тупы и лишены всякого воображения, - кивнул Флавий Левк. – Просто, идут вперёд если чуют живых и двигаются туда, где есть проход. Мы перекроем его. Я сразу же распоряжусь, как прибудем в лагерь.
Постепенно становилось светлее. Скалы по сторонам начали расходиться и впереди, тоже появился просвет. До выхода из ущелья оставалось совсем немного. Впереди, уже сверкнула желтая полоска пляжа и изумрудно-бирюзовая гладь моря.
Внезапно, с той стороны раздался пронзительный женский крик. Тит Севериан, Флавий Левк и Афибан, обгоняя всех остальных, бросились вперёд. В десяти-пятнадцати шагах от выхода из ущелья они увидели юную островитянку, на которую надвигались двое мертвых римлян – либурнарий с разодранной в клочья гортанью и один из моряков, сплошь покрытый ужасающими ранами и обнажившимися ребрами.
Девушка сжимала обеими руками гладиус и отчаянно размахивала им перед собой. Но остановить оживших, она не могла. Они неотвратимо надвигались на нее и если бы не появление отряда Севериана, рано или поздно добрались бы до девушки. Кроме этого со стороны пляжа, ковыляли ещё два трупа. Выглядели они, еще более ужасно. С лиц содрана кожа, руки по плечи в крови, у одного была изъедена нога почти до кости выше колена, голова другого держалась почти на обнажённом позвоночнике, а там где у человека положено быть шее, теперь свисали, лишь клочья мяса, едва прикрывающие позвонки. Учуяв живых ещё издали, они ускорили шаг.
