Ричард Сенфорд - Зов
— Но кто вы такой, чтобы обещать это?
Таггерт молча посмотрел на него, и Луис ощутил бездну, которая таилась под этой старой маской, запрятанная в глубине глаз, казавшихся серыми, как камни, рожденные в холодных недрах земли. Казалось, эти глаза видели то, чего никто на земле уже не помнил: дни, когда на земле царил мрак, а скалы были покрыты льдами.
Потом Таггерт взглянул на столик, стоящий рядом с креслом, и Луис внезапно очнулся. Он понял, что уже давно смотрит на маленький деревянный ящичек, лежащий на столе, и не замечает его. Таггерт придвинул его к краю стола. Узкий ящичек, сделанный из тикового дерева, был меньше фута в длину, крышка была инкрустирована более светлым деревом.
— Уверяю тебя, — сказал Таггерт, когда Луис оторвал глаза от ящичка, — твое испытание не будет трудным.
Какое-то время Луис переводил взгляд с Таггерта на ящичек и обратно. От слова «испытание» у него по телу пробежала дрожь. Дана была права, понял он. От Таггерта веяло тленом, он источал ядовитые испарения. Если подойти ближе, то этот яд распространится и на тебя. Но старому монстру можно было и воспротивиться. Луис уже представил себе, как поворачивается и идет к выходу, открывает дверь. У старика нет никакой сверхъестественной силы. Он не Бог и не дьявол. Нельзя ему уступать. Уходи из комнаты, уходи скорее! У него не будет власти, если ты не дашь ему ее сам. Уходи отсюда! Откажись! Луис вдруг почувствовал, что внутри что-то оборвалось. Таггерт был похож на зыбучий песок, и Луис тонул в нем.
— Не бойся, — Голос был ровным и тихим, почти успокаивающим. — Тебе надо разбудить в себе силу, о которой ты даже не подозреваешь. Сверхчеловеческие способности заключены в каждом из нас, вспомни внезапную силу, с которой мать может приподнять машину, если та придавит ее ребенка.
Старик указал кивком на ящичек и стал ждать. Прошла минута, потом Луис подошел к столу и взял его в руки.
Таггерт поднялся и пошел к холлу, Луис последовал за ним. Он снова почувствовал головокружение, как тогда, после мадеры. Дверь открылась, и он прошел мимо высокого мужчины в черном одеянии, стоящего как часовой у ворот.
Должно быть, он шел во сне, как лунатик. Когда его нога коснулась первой ступеньки, он понял, что мужчина у дверей был Таггерт. Луис увидел его лицо: оно становилось темнее, но глаза оставались светлыми. Потом перед его взором пронеслись какие-то странные видения: волк, козел, какая-то гигантская муха, чудовище с головой летучей мыши и торчащими ребрами и перепончатыми крыльями. Луис на мгновенье обернулся — Таггерт все стоял на том же месте: старый человек в дверях очень старого дома. Луис вышел на улицу.
Вечер казался теплее, чем был, когда Луис приехал сюда. Он слышал, как закрылась за ним дверь, потом пошел по дорожке, неся в руках ящичек, но не открывая его.
От аллеи, по которой шел Луис, ответвлялась другая, выложенная каменными плитами, и когда он подошел к развилке, то свернул на нее, сам не зная зачем. Он уже завернул за угол старого дома, но еще не дошел до конца дорожки, ведущей в лес, как услышал это.
Это был гортанный звук, как будто кто-то выл в пещере. Луис ощутил во рту тошнотворный привкус и почувствовал, как подступает тошнота, но его не вырвало. Он наклонился, сжав в руках ящичек, и тут почувствовал, что в ящичке что-то зашевелилось.
Луис сел на корточки, пытаясь отдышаться. С обеих сторон на него стали надвигаться тени, такие густые, что он мог разглядеть только каменную плиту у себя под ногами и капли своей собственной слюны, капавшие на нее. Этот гортанный звук перекатывался у него в ушах, и он жадно глотал воздух, чтобы как-то растворить его. Он смотрел вниз на каменную плиту и на ящичек, который все время оставался в поле его зрения. А когда тени начали рассеиваться, он увидел мокрые пятна, оставленные его потными пальцами на тиковом дереве. Он медленно приподнял голову. На траве, под деревьями, бегала большая серая собака, с черными и белыми пятнами на хвосте и голове. Сначала Луис подумал, что это волк, но это была собака, какая-то помесь с немецкой овчаркой. Она сделала несколько прыжков ему навстречу, как будто хотела поиграть, затаилась и стала ждать.
Он ясно слышал ее дыхание, чувствовал мускусный запах ее влажного меха. Он вдруг понял, что пришло время открыть ящичек.
Крышка открылась. Кинжал, лежащий внутри, был из камня — и лезвие и рукоятка.
Луис взялся за рукоятку, и ящичек упал на землю. Ему казалось, что ящичек падает как в замедленном кадре. У пав, он разлетелся на куски. Собака часто и тяжело дышала, потом вдруг понеслась в сторону леса. Луис последовал за ней.
Он бежал без всякого усилия. Было очень легко дышать, влажный вечерний воздух был напоен запахами трав.
Перед собой Луис видел серую собаку, она то останавливалась, то снова бросалась вперед, а Луис несся напролом через кусты вслед за ней.
Он знал, что может убить собаку. Он чувствовал себя таким сильным! Сила разливалась по всему телу, дыхание было ровным. Он сжимал каменную рукоятку, а она казалась ему продолжением его руки. Кусты царапали ему ноги, но он почти не замечал этого.
Он огибал деревья, все время держа собаку в поле зрения. Но ведь она ни в чем не повинна, вдруг подумал он и остановился. Это животное было, но существу, невинным, чистым. Нет! Собака ощущала ту же жажду крови, которую чувствовал он. В своей генетической памяти она слышала ту же тихую музыку погони, которую слышал сейчас Луис: гулкий стук сердец, вой, отдававшийся в ушах, и короткие, как от боли, крики. Животное совсем не было невинным. Когда он снова побежал, то уже потерял из виду свою жертву.
Он перепрыгнул через бревно и снова заметил собаку. Она остановилась, тяжело дыша, повернув к нему морду. Казалось, она ждала его.
Луиса и собаку разделяло небольшое пространство, свободное от деревьев, и вдруг его разобрал смех. Он представил, как нож вонзится в горло собаки, как длинный коготь. Он сожмет ей пасть, отогнет назад голову и оторвет. Он бросился к собаке, которая стояла, поджидая его.
Луис набрал в легкие воздух и прыгнул.
Когда его ноги еще не коснулись земли, собака тоже прыгнула, но не в сторону, а вверх перед нападавшим на нее человеком, и, когда его нож ударил пустоту, Луис увидел, всего лишь на мгновение, картину, которая вонзилась ему в сердце, как холодное лезвие ножа.
Собака подпрыгнула на шесть футов, встала на задние лапы, и вдруг, о ужас, ее передние лапы и голова превратились в руки и голову Ноя Таггерта, безобразно искривленные и местами покрытые шерстью.
Луис ждал, что ударится о твердую землю, но вместо этого стал проваливаться в бездну. То время, которое он падал с края заброшенной каменоломни, заняло всего лишь несколько мгновений, но за эти мгновения он вспомнил все: он вспомнил тех, кто был тогда на вечеринке, и конкурс, и то, что было до конкурса. Он вдруг понял, что все подстроено. Их с Даной выбрали. Он должен был защитить ее, заслонить, как птица крыльями…
