Скотт Сиглер - Инфицированные
Судя по всему, основное значение имел параноидальный страх Треугольников перед полицейскими. Что-то вроде инстинктивной памяти? Интересно получается: Треугольники понятия не имеют, почему находятся в его теле, однако четко знают, что нужно опасаться полиции? Не морочат ли ему голову?.. Впрочем, их неприкрытый страх перед полицией Перри явственно ощущал и сам. Или, может быть… может быть, дело не в полиции, а просто в людях, облаченных в форму?
Думая о копах, Перри всегда представлял себе патрульных полицейских из Мичигана. Это крупные парни в безукоризненно чистых мундирах, нарочито вежливые в общении и всем своим видом намекающие на то, что являются хорошо вооруженными представителями власти и гарантами общественного порядка.
Наверное, такую картинку из его памяти и сосканировали Треугольники, поскольку это было первое, о чем подумал Перри, когда услышал слово «полицейский». И мысленный образ патрульных, скорее, напоминал не столько о копах, сколько…
О военных.
Значит, Треугольники боятся военных? В голове у Перри промелькнули два варианта. Либо Треугольники знают о военных из опыта или благодаря инстинкту, либо имеют более широкое представление об окружающем мире, чем казалось на первый взгляд. В общем, им известно то, о чем Перри не имеет ни малейшего понятия.
В груди мелькнул проблеск надежды. Треугольники боятся военных. Может быть, люди уже знают о Треугольниках? Если так, то он не одинок в своих страданиях.
– Почему вы думаете, что они придут и схватят вас?
Пауза.
Скрежет.
ОНИ ХОТЯТ УБИТЬ НАС
УБИТЬ УБИТЬ УБИТЬ
– Почему вы так думаете? Ведь вы даже не знаете, откуда взялись?
Еще более длительная пауза.
РАЗГОВАРИВАЕМ С ДРУЗЬЯМИ
ОНИ РАССКАЗЫВАЮТ
Друзья? Другие Треугольники? Или другие люди, зараженные подобной дрянью? Может быть, он и не одинок. Может быть.
– И что сказали вам друзья?
На этот раз пауза получилась намного короче.
ХОТИМ ЕСТЬ НАКОРМИ НАС
– Ваши друзья тоже хотят есть?
ХОТИМ ЕСТЬ НАКОРМИ НАС
НАКОРМИ НАКОРМИ
– Неужели вы голодны?
НАКОРМИ НАКОРМИ НАКОРМИ НАКОРМИ
– Забудьте про еду, – сказал Перри. – Расскажите-ка мне про своих друзей. Где они?
НАКОРМИ НАКОРМИ СЕЙЧАС
Команда прозвучала, словно разорвавшийся в голове снаряд. Глаза зажмурились. Зубы заскрежетали в ответ на обострившуюся боль.
НАКОРМИ СЕЙЧАС
Перри издал сдавленный стон, мысли в голове перемешались, он не мог понять, что ему нужно, чтобы…
НАКОРМИ СЕЙЧАС НАКОРМИ СЕЙЧАС
СЕЙЧАС ЖЕ СЕЙЧАС СЕЙЧАС
– Заткнитесь! – что есть силы крикнул Перри, и в голосе смешались боль и гнев. – Хорошо, мы будем есть! Только прекратите визжать у меня в голове!
ХОРОШО НАКОРМИ СЕЙЧАС
НАКОРМИ СЕЙЧАС
СЕЙЧАС СЕЙЧАС
Словно тетива от лука, вернувшаяся на место после выпуска стрелы, мозг снова переключился в нормальный режим. По щеке медленно скатилась крупная слеза. Крики оказались такими сильными, что Перри не мог пошевелиться и почти лишился возможности говорить.
СЕЙЧАС СЕЙЧАС СЕЙЧАС
Перри слегка вздрогнул, поняв, что сигналы Треугольников усилились, и на здоровой ноге запрыгал в сторону кухни, стараясь хоть как-то отвлечься от боли.
Он встал по стойке «смирно», словно солдат, получивший строгий приказ командира. Без всяких раздумий, лишь выполняя то, что ему велено, как служака-нацист, выполняющий зловещий план своего фюрера. Яволь, герр комендант! Я готов убивать евреев, цыган и чехов, потому что собственного ума у меня нет, и это хорошо, пусть лучше кто-то приказывает, а я буду слепым исполнителем. Он стал слугой, роботом, которым управляли с пульта. Мысль унизительная – ведь мужчина, в конце концов, призван сам определять свою судьбу, а не по указке извне.
Перри попытался утешить собственное самолюбие, внушая себе, что в любом случае поел бы что-нибудь, – не по требованию Треугольников. Хотя, конечно… сейчас он словно кукла на веревочке, танцующая и подпрыгивающая всякий раз, когда Стартовая Пятерка дергала за какой-нибудь из нервов. Даже хуже, чем кукла: он чувствовал себя десятилетним мальчишкой, трясущимся от страха при виде строгого папаши.
Перри вспомнил, что у него осталось довольно вкусное консервированное рагу. Он взял баночку из холодильника и упаковку риса из буфета. Еда заканчивалась, скоро придется идти в магазин. Ну не забавно ли? Приговоренный к смерти, страдающий от причудливых паразитов, толкает перед собой металлическую тележку и неспешно выбирает с полок продукты для последнего в жизни пиршества…
В нем вдруг проснулся кухонный азарт. Взяв из буфета мерную кружку, Перри поставил на конфорку кастрюлю.
СЕЙЧАС СЕЙЧАС СЕЙЧАС
Сигналы Треугольников угрожающе кружились в голове.
– Попридержите-ка лошадей. Обед будет готов через двадцать минут.
СЕЙЧАС СЕЙЧАС СЕЙЧАС
– Еще не готово! – огрызнулся Перри. Он вывалил содержимое в кастрюлю и включил на минимальный нагрев. – Я же сказал, нужно подождать несколько минут.
Голова наполнилась скрежетом.
ЧТО ТАКОЕ МИНУТА
– Минута? Ну… шестьдесят секунд… – Как растолковать очевидное? Странно, что Треугольники не понимали времени. – Разве вы не знаете, что такое секунда? Никогда не слышали о времени?
СЕКУНДА НЕТ
ВРЕМЯ ДА
Ответ пришел быстро. С понятием времени они знакомы. Надо объяснить, что такое секунда. Так сказать, проиллюстрировать. Перри взглянул на цифровые часы микроволновки. Если Треугольники способны их видеть, объяснить будет легко.
– Вы же не можете… – Губы Перри задрожали, на спине выступил холодный пот. Он не был уверен, что хочет услышать ответ. – Вы ведь ничего не видите, не так ли? Ничего не видите через мои глаза?
Перри не слишком задумывался над тем, на что способны мерзавцы, поселившиеся у него в теле. Они умеют «считывать» его разум, то есть принимать оптические импульсы из мозга?
НЕТ МЫ НЕ МОЖЕМ ВИДЕТЬ
Полученный ответ принес облегчение, правда, очень недолгое, поскольку окончание выглядело уже не таким оптимистичным.
ПОКА НЕ МОЖЕМ
Значит, твари все еще развиваются! Возможно, со временем Треугольники целиком завладеют его разумом. Возможно, они потихоньку выдавливают его мозг, словно неуклюжий, волокнистый сорняк в саду, методически высасывающий питательные соки из розы. Роза может быть очень красивой, яркой и нежной, но выживает именно сорняк-паразит – тот, который растет в бесплодной почве, на скалах, в тусклом свете и в любую погоду. Тот, который сталкивается с суровыми условиями. И не просто выживает – он пышно растет и развивается.
