Ольга Горовая - Безумие ночи
— Как тебя зовут? — Мужчина проигнорировал ее замечание, почти одержимый тем, что не смог сам вспомнить ее имя.
Сходящий с ума от того, что его продолжала терзать жажда обладания… и непонимание происходящего.
Это было настолько… неправильно, что выбивало из колеи Древнего.
— Лилиана. — Просто ответила пленница, опуская лицо, будто ей надоело смотреть на своего «посетителя».
Это вызвало злость…, раздражение в мужчине.
Он был здесь тем, кто диктовал правила!
Одним шагом, вампир оказался рядом с девушкой, обхватывая пальцами подбородок, и заставляя ее смотреть на него, пусть и не видя ничего этими глазами.
Или… неужели, это был лишь повод для касания?
Дьявол! С каких пор Теодорусу была нужна причина, чтоб получить желаемое?!
— Не отворачивайся. — Обманчиво мягко проговорил мужчина, большим пальцем стирая пятно грязи на скуле Лилианы.
Это было… чем-то, для чего у мужчины не было категории. Он был ошеломлен этим простым контактом кожи к коже.
Почти подавлен.
— Я слепая. — Криво усмехнулась девушка. — Что тебе толку в моем взгляде?
— Не знаю. — Неожиданно для себя, признался вампир. — Но я хочу, чтобы пока я рядом, ты смотрела на меня, понятно?
Она безразлично пожала плечами.
— Не я здесь что-то решаю.
Ему не нравилась апатия, которой сочился голос девушки.
Эта интонация — она раздражала вампира, заставляя ощущать себя беспомощным, жалким, словно бы он был ничтожеством, стоящим перед чем-то столь грандиозным, что никогда не будет доступно его пониманию.
И, черт забери все, это ему совершенно не нравилось!!!
Теодорус резко втянул в себя воздух, так и не отпуская лица Лилиан, продлевая касание.
Это должно было быть противным.
Должно было вызвать его отвращение.
Она должна была бы ужасно пахнуть.
А вместо этого, ее кровь околдовывала его своим ароматом, шепча что-то неясным, нечеткими словами, умоляя коснуться пульса клыками, прокусывая кожу, испивая…
Он будет идиотом, если прикоснется к той, которая предназначена для ритуала.
Ох, а сейчас, очевидно, Теодорус был светочем разума (?!), сидя подле пленницы в тесной камере, так и не отпуская ее лица из своих пальцев, словно бы она имела какую-то необъяснимую силу, забирая льдистым слепым сиянием волю у того, кого не могли одолеть тысячи.
— Пошли. — Поднялся мужчина, обхватывая руками ее запястья, просто разводя металл кандалов пальцами. — Будем считать, что ты переезжаешь.
Девушка была удивлена…. как ни странно, но Теодорус ощущал что она… нет, не испугалась…, была настороженна и удивлена, пожалуй.
— Зачем? Это Рохус приказал тебе сделать? — Немного севшим голосом прошептала Лилиана.
— А что, если он? Ты обрадуешься? — Странное чувство разъярило его тьму, заставляя кровь в висках мужчины стучать набатом.
Его пальцы все сильнее сжимались на тонком, грязном запястье, словно этим пытаясь добиться правды.
— Тогда, я… здесь останусь. — Попыталась освободиться она, в тщетной попытке отступая к стене камеры. Начиная дрожать от страха.
Странным образом, такое поведение, усмирило ту анархию, прибежищем для которой отныне стал Теодорус. Хоть и вызывало непонятные, определенно глупые порывы…
Ад! Он за все столетия, даже новообращенным, не поступал настолько по-дурацки, не так ли?
Черт, на него, совершенно точно, наложили проклятие!!
— Нет, это не его распоряжения. — Мягким голосом, плавно проговорил вампир, ощущая, что ей стало страшно. Не желая этого. Отказываясь искать причину такого порыва. Просто, посылая все в бездну! — Это… мое желание… — Мужчина ослабил свои тиски, позволяя и…, да, почти требуя этим ее добровольного шага, замирая в ожидании.
Ощущая странное, нереальное, несвойственное ему ощущение… парения над всем, что его окружало, когда Лилиан неуверенно ступила навстречу вампиру.
Глава 17
— Вампиры страдают провалами в памяти? — Каталина очень сильно старалась отгородиться от ощущения того, как его твердая, напряженная эрекция вжимается в ее бедра. Не очень удачно, это правда.
Черт!
Почему и от осязания его рук на своей груди — отключиться не выходило?
Она не собиралась заниматься сексом с вампиром!
О, словно кто-то тут ее спросил! Пфф…
Стоило его заговорить…, возможно, это поможет им обоим…
Сомнительно.
Не могла не признать Лина, улавливая в тишине квартиры свой собственный же стон, когда пальцы мужчины еще плотнее сжали соски, заставляя желание большего прикосновения распространяться по крови.
Ох!
Было не очень приятно осознавать, что каждая клеточка ее тела, буквально молила о ласке его длинных и сильных пальцев, которые так ясно Лина видела в зеркале, мучительно терзающих ее грудь…. но сколь же умопомрачительно было это ощущение!!
Если бы не…
Нет, правда!
Ее раздражала эта, не сходящая с дьявольски красивых губ, усмешка, с которой вампир наблюдал за тщетными попытками следователя скрыть следы его влияния на нее.
— Ты же пришел поговорить?! — Почти отчаянно простонала она, пытаясь взять себя в руки и оказать хоть какое-то сопротивление.
Ну…, да, это ей не удавалось. Но ведь попытка же, была?!
— Мы поговорим, Каталина. — Тихо проговорил мужчина прямо ей в ухо, задевая кожу губами, и отпустил ее грудь…
Она немного расслабилась, заталкивая поглубже непонятное разочарование…
Лишь на мгновение, которое понадобилось мужчине, чтобы резко рвануть ворот ее, так и не одетой по его требованию, футболки, отбрасывая обрывки куда-то назад, в комнату.
Ох!
Становилось очевидным, что ее радость оказалось преждевременной.
— Поговорим. — Его руки обхватили ее шею по бокам, открытыми ладонями скользя вверх-вниз, натирая кожу, ускоряя и без того, надрывающийся пульс, в то время, как твердая плоть, недвусмысленно терлась о ягодицы девушки.
Дыхание сорвалось.
Это все никотин, пыталась убедить себя Лина, испытывающая все более сильное подозрение, что ее размышления прекрасно известны ему…, уж очень явной с каждой секундой, становилась усмешка вампира, так и удерживающего ее, прижатой к себе.
ТАААК!
Это никотин. Определенно, лишняя сигарета, резко повысившая кровяное давление…
— Конечно никотин. — Кивнул мужчина, одной ладонью, вновь, накрывая напряженную, и ноющую без этой ласки, грудь.
Твою мать! Она оказалась права!
Кому-то от этого легче? Не ей…
— Пусти меня. — Зашипела следователь, рывком тела, пытаясь вырваться. Добиваясь лишь того, что еще сильнее была прижата к нему.
