Райчел Мид - Академия вампиров. Ледяной укус
— Можем. Можем поехать.
— Куда? — тупо спросила я.
— В Спокан. В городе можно сесть на автобус.
— Я… постой. Ты хочешь, чтобы мы поехали в Спокан и напали на стригоев?
— Именно. Эдди с нами. Мы можем поехать в тот торговый центр. Сейчас стригои неорганизованны, легко дождаться подходящего момента и убрать их одного за другим…
Я уставилась на него.
— Ты совсем тупица?
— Спасибо за вотум доверия.
— Дело не в доверии. — Я встала и подошла к нему. — Я знаю, ты кому хочешь сумеешь надрать задницу. Видела своими глазами. Но… Мы не можем просто прихватить Эдди и напасть на стригоев. Для такой операции потребуется гораздо больше людей. Нужно все как следует спланировать. Нужна дополнительная информация.
Я положила руки ему на грудь, он накрыл их своими и улыбнулся. Боевой огонь все еще полыхал в его глазах, но, несомненно, мысли начали смещаться в другом направлении. Ко мне.
— Я не хотела обзывать тебя тупым. Прости.
— Ты говоришь так потому, что хочешь повернуть все по-своему.
— Конечно, хочу.
Я засмеялась, с удовольствием заметив, что он расслабился. Характер нашего разговора напомнил мне другой, происходивший некогда между Кристианом и Лиссой в церкви.
— Ладно, — сказал он. — Не стану слишком сильно противиться, если ты используешь меня и своих интересах.
— Вот и хорошо. Мои интересы очень разнообразны.
Я обхватила его руками за шею. Припомнилось, какое удовольствие доставил мне вчера его поцелуй.
Внезапно откуда-то издалека голос Мейсона произнес:
— Ты и впрямь его ученица.
— Чья?
— Беликова. Эта мысль мелькнула у меня, когда ты заявила о сборе дополнительной информации и все такое. Ты рассуждаешь в точности как он. Ты стала гораздо серьезнее.
— Ничего подобного.
Мейсон притянул меня к себе, но внезапно романтическое настроение стало таять прямо на глазах. Я хотела заняться с ним сексом, чтобы на время забыть Дмитрия, а вовсе не беседовать о нем. С чего он вспомнил о наставнике? Предназначение Мейсона — отвлечь меня.
Он, однако, ничего не заметил.
— Ты изменилась, вот и все. Это не плохо… просто ты стала другой.
Что-то в его словах заставило меня разозлиться, но не успела я открыть рот, как он впился в мои губы своими. Естественным образом дискуссия закончилась. Во мне опять проснулась мрачная сила, но я просто перенаправила ее в другую, физическую сторону, дернув Мейсона на себя, в результате чего мы рухнули на постель, ухитрившись не прервать поцелуя. Я впилась ногтями ему в шею, его руки скользнули мне на затылок и развязали «конский хвост», который я соорудила всего несколько минут назад. Перебирая пальцами рассыпавшиеся волосы, он поцеловал меня в шею.
— Ты… изумительная, — пробормотал он.
И я чувствовала, он именно так меня воспринимает. Его лицо светилось любовью ко мне.
Я выгнулась дугой, и его губы плотнее прижались к моей шее, а руки проскользнули под рубашку, начали продвигаться вверх по животу и быстро добрались до края лифчика. Учитывая, что всего минуту назад мы спорили, я слегка удивилась такому стремительному развитию событий. Хотя, если честно… ничего не имела против. Такова вообще моя жизненная установка. Со мной все всегда происходит быстро и интенсивно. В ту ночь, когда мы с Дмитрием пали жертвами заклинания вожделения, нами тоже владела неистовая страсть. Правда, Дмитрий отчасти контролировал ее, и временами мы продвигались вперед медленно… у него это получалось замечательно. Но в основном нам не удавалось сдерживать себя. Сейчас я как будто снова переживала те мгновения. Его руки, ласкающие мое тело. Глубокие, страстные поцелуи.
И тут до меня кое-что дошло. Целовала я Мейсона, но мысленно представляла на его месте Дмитрия. И не просто вспоминала. Я действительно воображала, будто прямо сейчас была с Дмитрием, снова и снова переживала ту необыкновенную ночь. Это было легко — с закрытыми глазами. Но когда я открыла их, то увидела Мейсона. Он так долго обожал меня, так страстно хотел. Я же… я с ним, а представляю на его месте другого…
В этом что-то неправильное.
Я вывернулась из его объятий.
— Нет… Не надо.
Мейсон мгновенно остановился — такой уж он был парень.
— Слишком далеко заходить? — спросил он. — Хорошо. Не будем.
Он снова потянулся ко мне, но я отодвинулась.
— Нет, я просто… не знаю. Давай закончим, ладно?
— Я… — На мгновение он утратил дар речи. — Куда подевались те «множество вещей», которые тебя совсем недавно интересовали?
Да… Ситуация выглядела скверно, но что я ему скажу? «Я не могу быть с тобой, потому что, делая это, думаю о другом парне, которого по-настоящему хочу. Ты для меня — дублер». Идиотизм.
Я сглотнула, чувствуя себя ужасно глупо.
— Прости, Мейс. Я не могу.
Он сел и провел рукой по волосам.
— Ладно. Все в порядке.
— Ты сердишься.
Это я поняла по тому, как звучал его голос. Он смотрел на меня взволнованно.
— Я просто сбит с толку. Не понимаю твоих сигналов. То ты пылаешь, то холодца как лед. То говоришь, что хочешь меня, то, оказывается, нет. Если бы ты остановилась на чем-то одном, это было бы прекрасно, но ты сначала внушаешь одну мысль, а потом уходишь в противоположном направлении. И не только сейчас — все время. Он говорил правду. Я вела себя с ним крайне непоследовательно — иногда заигрывала, иногда полностью игнорировала.
— Может, ты хочешь что-нибудь особенное? — спросил он, когда я не ответила. — Что-нибудь такое… ну не знаю. Чтобы ты испытывала ко мне более сильное чувство?
— Не знаю, — еле слышно сказала я.
Он вздохнул.
— Тогда чего вообще ты хочешь?
«Дмитрия», — подумала я, но вслух повторила:
— Не знаю.
Он застонал, поднялся и зашагал к двери.
— Роза, для человека, настаивающего на важности информации, ты поразительно мало знаешь о себе самой.
Он вышел, хлопнув дверью. Этот звук заставил меня вздрогнуть. Глядя на то место, где только что стоял Мейсон, я осознала — он прав. Мне предстояло еще очень многое узнать о себе.
ШЕСТНАДЦАТЬ
Позже пришла Лисса. После ухода Мейсона я заснула, слишком подавленная, чтобы выбраться из постели и заняться чем-нибудь. Звук открываемой двери разбудил меня. Я обрадовалась при виде ее. Мне ужасно хотелось поговорить о том, как все обернулось с Мейсоном, но, прежде чем открыть рот, я прочла ее мысли. Они были столь же исполнены беспокойства, как мои. Поэтому, как всегда, я уступила пальму первенства ей.
— Что случилось?
Она села на постель, утонув в пуховом одеяле. Ею владели злость и печаль.
