Мокруха - Ширли Джон

В конце концов...

(Тут Эфрам сделал паузу, вздохнул и с неожиданной тревогой погрыз ноготь, размышляя, чем рискует, открываясь девушке. Но потом понял, что не в состоянии удержаться от потока откровений...)

В конце концов, маленькая моя Констанс, госпожа Штутгарт обзавелась новым кругом друзей. То было уже в новом поколении, в конце 1940-х, а потом до начала 1960-х. Жил-был, например, молодой продюсер по имени Сэм Денвер. За него она в итоге и вышла замуж. Она изменила имя и фамилию, став Джуди Денвер. Также в этот круг друзей были вхожи светила кино и прочих искусств. Например, актёр Лу Кенсон или художник Гебхардт, который заявлял, что умеет писать портреты по аурам с такой же лёгкостью, как и по физическому облику. И были...

(Я помню Лу Кенсона! воскликнула Констанс. Он был звездой во времена моего детства. Он участвовал в том телешоу, как бишь его... Привет, Гонолулу).

Да, да, именно так. И были среди них те, кого на первый взгляд затруднительно к этому кругу причислить, в том числе я. Я написал эссе, в котором указывал на сходные черты воззрений Айн Рэнд и Ницше, своего рода маленький шедевр... «Джуди Денвер» заметила мою работу и пригласила к себе. Ведомый интуицией, я принял приглашение и воспользовался присланным мне билетом до ранчо Дабл-Ки. Там, на Ранчо, меня инициировали. У меня обнаружился поистине выдающийся талант, недоступный другим. Дар сей разрывает меня на части, и он же сделал меня бесценным активом для Денверов.

Расцвет сего Божественного Зрения, как я называю оный великий дар, позволил мне понять, что мне суждено превозмочь путы мерзостного межвидового скрещивания, затеянной Денверами программы...

(Межвидового скрещивания? уточнила Констанс.)

Да, моя дорогая. Ну... понимаешь, в строгом смысле слова это не скрещивание, потому что секс там не предусмотрен. Это слияние животного и человека. Акишра способны мыслить... в определённом аспекте... но интеллект их не очень-то высокого уровня, они просто животные. Эфирные животные. Безымянный Дух — существо совсем иного класса...

Я не хотел принадлежать Акишра. Я бежал. Я отыскал Безымянного Духа, и вместе с ним обрёл собственное направление развития.

Наслаждение очень важно, Констанс, но, вопреки моим прежним утверждениям, его недостаточно. Требуется экзальтация. Подлинное господство и подъём к Трансценденции! В противном случае я ничем не лучше тех, кем стали Денверы: вампиров. Они кормятся на центрах наслаждения мозга, да так полно, что никакими другими устремлениями уже не способны себя занять. Это их raison d’être [44]. Наслаждение и страдание, которое, благодаря Акишра, также преобразуется в наслаждение. Наслаждение может быть усилено до уровня, какого рабы Акишра уже не в состоянии переносить. Уровня сверхчеловека, существа большего, чем просто человек. Но этого состояния невозможно достигнуть, если вокруг день и ночь клубятся мерзостные черви!

(Эфрам? попросила она. Можно мне ещё немножко Награды?

О да, моя дорогая. Вот. И пока что это всё.)

Мы потом поговорим. Мы побеседуем о Безымянном Духе. Теперь позволь, я сыграю тебе Моцарта, а затем покормлю. Я знаю, как ты любишь пиццу, и заказал её в преддверии твоего возвращения. Сейчас засуну в микроволновку, и готова. Затем я уделю тебе ещё Награды, и мы вместе примемся строить планы изящного и элегантного убийства.

Прентис испытал облегчение, когда дверь открыла Лиза. Хотя солнечный день прогнал большую часть его кошмаров, Прентиса преследовала иррациональная уверенность, что за дверью прячется, ехидно усмехаясь, Артрайт.

— Я должен был тебя увидеть на вечеринке, — сказал Прентис, — было бы классно, однако...

Он неловко пожал плечами и понадеялся, что не выглядит чересчур глупо.

— ...Я понял, что мне надо тебя увидеть сейчас.

Она улыбнулась.

— Переживу.

Она была в синем японском халате, расшитом красными драконами. Халат распахнулся, демонстрируя белую полоску бикини.

— Ты хотел меня увидеть, и ты меня видишь очень чётко, м-м? Пойду обратно позагораю. Входи.

Он надеялся, что Лиза изгонит призрак Эми, волочившийся за ним повсюду. Он чувствовал себя загнанным этими воспоминаниями. Ощущение близости Эми становилось иррационально чётким, ужасающим. Но когда он последовал за Лизой в дом, оно не исчезло. Привычка на всё смотреть с точки зрения Эми осталась.

Ты глянь только на этот халатик, сказала Эми в его голове. А картины? Она что, кришнаитка долбанутая?

Стены оказались украшены изображениями индуистских божеств и сценками из Упанишад в изящных рамах. Отделанный алмазами паноптикум, эхо невыносимого индийского богатства.

Они переместились в современного вида гостиную с каменным полом, на котором были раскиданы овечьи шкуры. Задняя стена прозрачная, стеклянная, и через неё виден вымощенный кирпичами дворик с бассейном в форме почки. Ванна красного дерева, за ней — тщательно подстриженные кустарники, юкки, гардении и стрелиции.

Дверь оказалась открыта, и со двора шёл тяжёлый запах гардений.

— А ты неплохо живёшь, — только и сказал Прентис, оглянувшись. Он чуть не добавил как для секретарши, но прикусил язык, побоявшись её оскорбить. И всё же странно: жильё просторное и дорогое.

— Осталось от прежнего брака. Он взял деньги, а я — дом.

Прентис подумал, что она это явно на ходу придумала. Девушка задумчиво глядела на него минутку-другую, потом продолжила:

— Я как раз собиралась светлого пива тяпнуть. А ты?

— Ага. Спасибо.

Взяв пиво, они устроились на белой кушетке.

— Ты какой-то напряжённый, — заметила она.

— Я? Думаю, да. Тут вот в чём дело... Я не знаю, как сегодня себя с тобой вести... насколько та вечеринка была капризом, прихотью или... или что... И меня... беспокоит... Ладно, я лучше расскажу тебе про Эми.

Она подняла руку.

— Эй-эй, тебе нет нужды извиняться за своих подруг, жён и всякое такое.

Ты мог бы предугадать, как шлюха отнесётся к твоим оправданиям, сказала Эми в голове Прентиса.

Он сделал долгий глоток пива и выдавил:

— Ты не так поняла, Лиза. Эми мертва. Она моя бывшая жена. Я опознал её тело не так давно... я всё ещё немного не в себе.

Он ожидал обычных сочувственных суесловий, но девушка просто кивнула и сжала его руку.

— Понимаешь, — сказала она, — тебе надо её отпустить. Просто избавься от неё! И... перестань винить себя. Я в тебе это вижу: ты себя виноватишь в её смерти. Но мы не отвечаем за то, как другие кончают свои жизни. Ты понимаешь, что я хочу сказать? Прекратишь себя винить — почувствуешь облегчение. У меня идея...

Она исчезла в соседней комнате, рядом с кухней, и он задумался, не приглашает ли она его тем самым пройти в спальню.

Господи, ну и курва, сказала Эми. Ты слышал? Просто избавься от неё! Как легко таким лахудрам говорить...

— Заткнись, — прошептал он.

Лиза вернулась, неся что-то в сложенных чашечкой ладонях. Села и раскрыла руку. Там оказались две крупных желатиновых капсулы с белым порошочком. Прентис уставился на них и поспешно замотал головой.

— Нет. Нет, спасибо. В этом нет необходимости. Слишком много моих друзей пошли вразнос из-за наркоты.

— Это не вызывает привыкания. Это МДМА, ну, экстази.

Он знал. Он помнил, как его принимала Эми.

Она продолжала:

— И немножко демерола, чтобы сгладить, а то реально сильный приход будет.

— Э-э...

— Отличный афродизиак.

Она изучила твои слабости. Блеск!

— Согласен, — сказал он беспомощно, принимая у неё капсулу. Запил пивом, а она проглотила свою, удаляясь к CD-проигрывателю. Включила что-то из Джорджа Бенсона. Потом наставила на него пальчик и раскрыла объятия. Он встал и поплёлся к ней.