Владимир Бойков - Затерянные в Чарусах
30.
…Прошел, наверное, год, а может чуть больше. «Нет, конечно, больше, ведь сейчас лето, а было еще одно», — подумал Валерий, вставая с полатей. Он оделся. Перемешал сушившуюся в печке малину. Подошел к столу. Приподнял салфетку, которой был накрыт приготовленный женой завтрак. Молоко, мед, пряники, печеные яблоки, белый и черный хлеб. Прочитал записку: «Приду к обеду».
В дверь постучали.
Аркадий Аркадьевич как всегда пришел с шахматами. Еще в дверях уставился на хозяина дома умоляющими глазами.
— Опять дела? — спросил обреченно.
— Целых два, — сказал Валерий. Трудно было удержаться и не поддразнить профессора.
— Обидно. Я так долго был занят, а сегодня у меня целый день свободный.
— Первое — ворошить в печке малину…
— Значит второе — на няньках? — просветлел лицом Аркадий Аркадьевич.
— Угадали. Вы очень прозорливый человек.
— До сих пор не понимаю, когда вы шутите, а когда говорите серьезно.
— Как вам приятней, так и считайте. Я не всегда шучу, но и не всегда серьезен.
— Пойдемте во двор, сегодня такая замечательная погода. А если дитя позовет, мы услышим.
Ребенок заплакал только к обеду.
— Вот соня, — засмеялся Валерий. — Он вынес кроватку во двор, установил ее на качалку. Принес бутылочку с молоком.
Разыграли еще пару партий. Ребенок снова захныкал. Валерий подошел к кроватке, вынул из нее карапуза. Подкинул в воздух. Тот залился радостным смехом.
— Пойдем-ка этого профессора раздолбасим, — сказал Валерий, играя с малышом.
— А вам шах! — объявил Аркадий Аркадьевич.
— Стоит ли? — удивился Валерий.
— Стоит-стоит.
— Хорошо. Прикрываемся слоном.
— А мы так.
— А теперь вам шах.
— Да ведь я его съем!
— На здоровье.
— Ах, нет. Тогда вот так…
— А мы ладьею.
— Да… тоже не коленкор. А если так?
— На коня взгляните.
— М-м-м… Кажется, капут?
Ребенок загулькал, радостно замахал ручками.
— Вот и мама. — Валерий сшиб короля профессора щелчком на землю. По тропинке к дому шла Лида. На ее милом юном личике сияла счастливая улыбка. В руках была корзина, доверху наполненная малиной. Она чмокнула мужа в лоб, поворошила пальчиками кудряшки на голове малыша и ушла в дом.
— Слышал, вы изобрели оригинальные подгузники? — спросил профессор.
— Да, — засмеялся Валерий, — я заметил, что один вид мха очень долго сохнет, но уж если его высушить, впитывает невероятное количество жидкости.
— Запатентовали?
— Конечно. Кроме того, мои друзья уже наладили их производство.
— Вам что-нибудь перепадает? В смысле вознаграждения.
— Разумеется. Мы уже заказали пару вездеходов. Помните, я рассказывал… Как у того рыбака. Думаю, пригодятся.
Валерий уложил ребенка в деревянную люльку, хотел было отойти, но что-то насторожило. Малыш уже не гулькал, не пускал пузыри, смотрел пристально и ухмылялся. Глаза его начали желтеть, пальчики сжались в кулаки, рот приоткрылся. Мелькнул ряд мелких, словно у щуки, зубов. Господи, сколько их там? Наверное, целая сотня. Валерий в ужасе отскочил, но тут же вернулся, влекомый каким-то патологическим интересом.
— Папа, — послышался зов младенца.
— Что? — Кровь ударила Валерию в лицо.
— Никто не должен слышать. На ушко…
Валерий склонился. Малыш глядел на него огромными глазами. Его взгляд очаровывал, пленил, сводил с ума.
— На ушко, — повторил ребенок.
— Слушаю, говори…
— Ты… не убил меня…
— Что?! — Валерий отпрянул так резко, что не удержался и шлёпнулся спиной на траву.
В люльке хихикал младенец.
— Ты не убил меня, Варелий… Беги. Беги, пока Чарусы открыты.
Конец.
