Наталья Тимошенко - Избранница
– Я не давал обет безбрачия, если ты об этом, – ответил он, не отводя от нее взгляд и словно прожигая им насквозь.
Глава 13
Марту не удивило, что после того, как они разобрались с останками вампиров, они оказались в ее комнате. Стычки, даже менее опасные, чем сегодняшняя, всегда действовали на нее одинаково: словно глубоко внутри просыпался древний инстинкт, который велел каждому живому существу размножаться. Размножаться она, конечно, никоим образом не планировала, но и противостоять зову тела тоже никогда не стремилась.
Выбранный ею жизненный путь ставил крест на возможности нормальных отношений, семьи и детей. И даже не потому, что жизнь телохранителя в любой момент могла оборваться. Просто Марта не выносила слабых мужчин. Она не могла представить себе ситуации, в которой смогла бы разделить с таким даже постель на одну ночь, не то что жизнь.
Однако по-настоящему сильные мужчины встречались ей редко. Как правило, среди коллег или людей смежных профессий, вроде военных. С такими она сходилась довольно быстро, но не на долго. Такие, как она сама, никогда не принадлежали себе. Они все служили кому-то еще: отдельным людям или целым народам, правительствам или странам. Каждый шел туда, куда звал его долг, и никто не хотел обязательств. Не хотела их и она.
Ее устраивало то, что время от времени она находила «брата по оружию». Чаще всего это случалось именно после таких передряг, когда оба были распалены прошедшей битвой, в обоих кипела кровь, оба, избежав смерти, жаждали восславить жизнь таким вот простым незамысловатым способом, древним, как она сама.
Наверное, Михал Забранский был таким же. Не мог не быть, теперь она отчетливо это понимала, увидев его настоящего. Холеный щеголь оказался всего лишь маской, под которой прятался дикий зверь, не уступающий в силе и ловкости их общему врагу. Теперь она знала, что его служение вампирам не могло быть искренним, если только он действительно тот, кем себя назвал. Поэтому между ними после битвы все не могло случиться иначе.
Как всех мужчин «ее типа», его не смущали ни мышцы под ее кожей, ни шрамы на ее теле. Он явно любовался ею, останавливаясь иногда, чтобы рассмотреть, изучая руками, пробуя на вкус, скользя по неприятным для большинства людей бугоркам искореженной кожи губами и языком. Его щетина забавно ощущалась на ее коже, для нее это было непривычно, но не мешало и не раздражало.
И все же что-то отличало эту ночь от других. Он полностью подчинил ее себе. Своему ритму, своим правилам. Марта всегда стремилась оставить контроль за собой. Она с первых минут брала инициативу в свои руки, реализуя собственный сценарий и фантазии, диктуя что и как будет происходить. Ее любовники обычно принимали эти правила игры. Некоторые пытались имитировать борьбу, но оба знали, что это не всерьез. Для таких вещей у них имелись другие любовницы, более женственные и податливые. Она отдавалась им, но не подчинялась.
Забранский сразу дал понять, что с ним этот номер не пройдет. И Марта как-то очень быстро согласилась, сама не зная почему. В его поцелуях и прикосновениях чувствовалось, что он имеет на это право. Наконец она нашла мужчину, который оказался сильнее нее, с которым она могла позволить себе быть ведомой, не роняя при этом себя. От этого кровь ее с каждой секундой кипела все сильнее, требуя все больше. И он давал ей то, чего она хотела, словно читая мысли, проникая под кожу, сливаясь с ней в единое целое.
В какой-то момент на окраине сознания Марты трепыхнулась ужасающая мысль о том, как же она будет жить дальше? После того, как она узнала его, узнала, как это бывает, как это может быть. Но эта мысль тут же отступила под натиском затопившего ее наслаждения. Неважно, как она теперь будет жить. Она слишком хорошо знала, что жизнь всегда может оборваться, с каждым новым прожитым мгновением шансы погибнуть только растут.
За окном уже начало светлеть, когда Марта осознала, что целую вечность лежит на животе, уронив голову на скрещенные руки, и словно покачивается на волнах, балансируя на грани сна и бодрствования. Михал лежал рядом на спине, то ли глядя в потолок, то ли уснув, она не могла разглядеть.
Она перевернулась набок, не заботясь о том, что тонкое одеяло сползло, подперла голову рукой и откинула назад волосы, которые он распустил чуть ли не первым делом. Теперь она видела, что его глаза закрыты, но вместе с тем сразу поняла, что он не спит. В крайнем случае, дремлет. Марта протянула руку и коснулась небольшого шрама на его груди, который нащупала раньше. Он находился чуть выше левого соска и выглядел как след от укуса. Поверх укуса были вытатуированы две латинские буквы V, которые сплетались вместе, образуя W.
– Так значит, ты один из Волков? – буднично поинтересовалась она, словно продолжая разговор, который прервался добрых два часа назад.
– Прозвучало так, как будто теперь ты в это веришь, – усмехнулся Михал, открыв глаза и повернув в ее сторону голову. – Архиепископ Николас, наш наставник, заработал бы третий инфаркт, узнав, что кто-то признал Волка после сражения в постели, а не на поле боя.
– Скажи, а ты вообще умеешь отвечать на поставленный вопрос, а не ехидничать и уходить от темы? – Марта выразительно вздернула брови, но в этот раз в ее тоне не было и намека на раздражение.
– Прости, – он изобразил на лице ангельское раскаяние, настолько же фальшивое, насколько и забавное, а затем смиренно кивнул: – Да, я один из Волков.
– Тогда что ты делаешь здесь? Это какое-то… глубокое прикрытие?
– Это глубокая задница в моей жизни. Нас расформировали семь лет назад, ты не знала?
– Я не знала даже, что вы на самом деле существовали, – Марта нахмурилась, внимательно следя за выражением его лица, однако по нему едва ли можно было что-то прочесть. – Почему?
– Так ведь у вас теперь вампиры в почете, к чему вам Волки? – Он по-прежнему смотрел на нее, и на губах даже играла привычная легкая ухмылка, но на этот раз голос выдал его с головой: говорить об этом ему было больно, однако от разговора он сейчас уйти не пытался.
– Ты не обобщай, ладно? – серьезно, но довольно миролюбиво потребовала она. А потом переместила руку с его груди к щеке. – Вас распустили по требованию их Совета?
– Официально – конечно же, нет. Просто Папа посчитал, что в нас больше нет необходимости. Но знаешь, – он накрыл ее руку своей, а затем поцеловал в середину ладони, давая себе секундную паузу, – ни у кого из нас не было иллюзий. Конечно же, это они потребовали нашего упразднения. Более того, едва ли кого-то из нас оставили бы в живых, если бы нашли.
– Вот сволочи, – процедила Марта сквозь зубы. Ее рука непроизвольно сжалась в кулак, но уже через секунду снова расслабилась. Она придвинулась к нему ближе, так что их тела снова соприкоснулись. Не в силах противостоять минутной потребности, она наклонилась к его губам в быстром поцелуе. – Еще вопрос: объяснишь мне, что за прикол с твоей датой рождения? Часть маскировки? Потому что, – она выразительно пробежалась взглядом по его телу, лишь слегка прикрытому одеялом, – ты не тянешь на заявленные пятьдесят шесть. Ни в постели, ни на поле боя, – добавила она с улыбкой.
