Энн Райс - Меррик
Меррик замолкла, допила кофе, встала, небрежно отодвинув стул, сняла с плиты кофейник и разлила всем троим остатки густого напитка.
Она снова уселась и по давней привычке провела языком по губам. Каждый ее жест выдавал в ней ребенка, а на стуле она сидела, как ученица монастырской школы: держа спину прямо и сложив руки на коленях.
– А знаете, я рада, что могу вам это рассказать. – Она вновь попеременно переводила взгляд то на меня, то на Эрона. – До сих пор никто не слышал всего рассказа полностью – так, отдельные фрагменты. Мэтью оставил Холодной Сандре много денег. Она явилась домой на следующий день, около полудня, и потребовала, чтобы мы сказали, куда его отвезли. Начала кричать и расшвыривать вещи, упрекая нас за то, что мы позволили отвезти его в морг. «А как, по-твоему, мы должны были поступить? – спросила Большая Нанэнн. – Разве ты не знаешь, что в этом городе существует закон относительно мертвых? Ты что, думала, мы просто вынесем его из дома и похороним на заднем дворе?» Оказалось, что из Бостона приехали родственники Мэтью и забрали его, а вскоре Сандра получила чек – ну, те деньги, что он оставил ей, – и была такова. Конечно, я не знала, что вижу ее в последний раз. Помню только, как она сложила кое-что из вещей в новый красный кожаный чемодан и сама была разодета как картинка – в белом шелковом костюме. Она была такой красивой, что не нуждалась в косметике, но все равно нанесла на веки темно-фиолетовые тени и накрасила губы темной помадой – по-моему, тоже фиолетовой. Я сразу поняла, что темно-фиолетовый цвет предвещает беду. Она выглядела великолепно. Поцеловав меня, Холодная Сандра сунула мне в руки флакон духов, «Шанель № 22», и сказала, что они для меня. Она обещала за мной вернуться. А еще сказала, что купит машину и поедет на ней. Так и сказала: «Если мне удастся проехать по дамбе и не утонуть, то я уберусь из этого города».
Меррик замолчала на минуту, насупив брови и слегка приоткрыв рот, потом продолжила:
– «Черта с два ты за ней вернешься, – сказала ей Большая Нанэнн. – Ты всегда жила как беспризорница и из дочки своей сделала беспризорницу. Так вот, она остается со мной, а ты убирайся к черту».
И снова Меррик замолкла. Ее детское личико было очень спокойно. Я испугался, что она опять расплачется. Мне показалось, что она глотает слезы. Потом, слегка прокашлявшись, она заговорила:
– Думаю, она отправилась в Чикаго.
Я едва разобрал слова. На старой кухне вновь воцарилась тишина, Эрон почтительно выжидал. Я взял свою чашку с кофе и сделал большой глоток – не только из уважения к девочке, но и ради собственного удовольствия наслаждаясь вкусом.
– Теперь, дорогая, у тебя есть мы, – сказал я.
– Я знаю, мистер Тальбот, – тихо ответила она и, не сводя глаз с какой-то далекой точки, подняла правую ладонь и положила на мою. До сих пор помню этот жест. Она словно утешала меня.
И вновь в кухне повисла тишина.
Первой ее нарушила Меррик.
– Большая Нанэнн теперь знает. Она знает, жива моя мать или мертва.
– Да, знает, – подхватил я, открыто признаваясь в своей вере. – Но в любом случае она обрела покой.
Мы все молчали довольно долго. Я чувствовал, как страдает Меррик. До нас доносился шум, сопровождающий любой переезд: скрежет от передвигаемых тяжелых предметов, свист липкой ленты, когда ее разматывают и отрывают. Это трудились помощники из Таламаски.
– Я любила Мэтью, – тихо сказала Меррик. – Сильно любила. Он научил меня читать колдовскую книгу. Он научил меня читать все книги, оставшиеся после дядюшки Вервэна. Он любил разглядывать портреты, которые я вам показывала. И был интересным человеком.
Последовала еще одна длинная пауза. Что-то в атмосфере этого дома не давало мне покоя. Я сам не понимал своих ощущений. Это не имело отношения к обычным шумам. Внезапно мне показалось важным скрыть от Меррик свое беспокойство, чтобы она не догадалась о причинах, его вызвавших.
У меня возникло ясное ощущение, будто в доме появился кто-то еще, я даже слышал осторожные шаги. Я заставил себя не думать об этом, не испытывал ни малейшего страха, а сам не сводил взгляда с Меррик. Наконец она снова заговорила, быстро и монотонно, словно в забытьи:
– В Бостоне Мэтью изучал историю и естественные науки. Он все знал о Мексике и джунглях. Это он рассказал мне историю цивилизации ольмеков. Когда мы приехали в Мехико, он водил меня в музей. Собирался отправить меня в школу. А в джунглях он совсем не боялся. Был уверен, что те прививки защищают нас. Не позволял нам пить вообще какую-то воду. Он был богат, как я уже говорила, и никогда бы не украл тех вещей у Холодной Сандры или у меня.
Взгляд ее оставался неподвижным.
Я все еще ощущал присутствие какого-то существа в доме, но Меррик, как видно, этого не почувствовала. Эрон тоже ни о чем не догадывался. Но оно там было. Совсем недалеко от того места, где мы сидели.
Меррик заговорила вновь, и я ловил каждое ее слово.
– Дядюшка Вервэн оставил после себя много вещей. Я вам покажу. Дядюшка Вервэн утверждал, что наш род уходит корнями в джунгли. Прежде чем появиться здесь, наши предки жили на Гаити. Он говорил, что мы отличаемся от американских негров, хотя он никогда не произносил слово «негр», всегда говорил «цветной». Считал, что так вежливее. Холодная Сандра частенько над ним подтрунивала. Дядюшка Вервэн был всесильным магом, таким же, как его дед. Дядюшка рассказывал нам о том, что мог творить Старик.
Ее негромкая речь становилась все быстрее. История семьи буквально рвалась наружу.
– Старик – так я всегда его называла. Во время Гражданской войны он был знахарем. И даже ездил на Гаити, чтобы научиться там многому, а когда вернулся в этот город, то, как говорят, покорил его сразу. Разумеется, люди вспоминают Мэри Лаво[Мэри Лаво – знаменитая в Новом Орлеане колдунья (XIX век). Провозгласила себя Королевой вуду. Практиковала колдовство за плату.], но не меньше они вспоминают и Старика. Иногда я ощущаю рядом их присутствие – дядюшки Вервэна и Старика, а также Люси Нэнси Мэри Мэйфейр, чей портрет вы видели, и еще одной колдовской королевы, которую звали Милашка Джастин. Говорят, ее все боялись.
– Чего бы ты хотела для себя, Меррик? – неожиданно спросил я, прерывая стремительный поток ее слов.
Меррик пронзительно взглянула на меня, а потом улыбнулась.
– Я хочу получить образование, мистер Тальбот. Хочу ходить в школу.
– Превосходно, – прошептал я.
– Я уже говорила об этом мистеру Лайтнеру, – продолжала девочка, – и он сказал, что вы сможете все устроить. Я хочу ходить в первоклассную школу, где меня научат латыни и греческому, а еще какой вилкой есть салат и рыбу. Я хочу все узнать о колдовстве. Хочу стать такой, как Мэтью, который цитировал Библию, читал старинные книги и говорил, что в них истинно и что было проверено на практике. Мэтью никогда не приходилось зарабатывать себе на жизнь. Думаю, у меня так не получится. Но я должна получить образование. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду.
