Карен Рэнни - У дьявола в плену
Она нахмурилась.
— С миссис Мюррей. Вы прелюбодействовали с ней прошлой ночью?
— Прелюбодействовал?
— Ну да. Совокуплялись. Как это называется, Маршалл? В библиотеке моего отца не было книг на эту тему.
— И слава Богу.
Она встала.
— Миссис Мюррей по этой причине была прошлой ночью в вашей комнате?
Улыбка вновь появилась на его лице.
— Я не прелюбодействовал прошлой ночью с миссис Мюррей. Если она была в моей комнате, то только для того, чтобы что-то принести или унести, а не потому, что я одержим похотью.
— Но это было, — сказала она. Овладевшее ею подозрение было настолько сильным, что она направилась к двери, собираясь уйти. — Было. Один раз все же был, не так ли?
Он отвел взгляд, и как раз в тот момент, когда она решила, что он не ответит, он кивнул.
— Это было очень давно, Давина. Я тогда еще не был графом, а она не была моей экономкой.
Она крепко сжала кулаками шелк юбки, а потом заставила себя расслабиться.
— В то время мы оба нуждались в утешении, — добавил он. — Теперь это уже не имеет значения. Вы моя жена.
— Очень странная жена. Одной рукой вы меня отталкиваете, а другой прижимаете к себе. Это одно из правил нашего брака?
Он не ответил.
— Разве я не должна ничего к вам чувствовать, Маршалл? Абсолютно ничего?
— Так было бы легче.
— Легче для кого? Для вас или для меня?
— Вы знали с самого начала, Давина, что наш брак не будет обычным. Если вас не предупредили об этом до нашей свадьбы, я считал своим долгом сообщить об этом после.
— Да, вы предупредили.
Это она по своей глупости решила, что между ними может что-то произойти.
— Все же я нарушила правила, Маршалл.
Ничего больше не объясняя, она просто повернулась и вышла из комнаты.
Давина оставалась в своей комнате целую неделю. Из кухни ей приносили на подносе еду. Она ничем не занималась — только читала и спала.
Никогда в жизни ей не было так скучно. И она никогда не была так подавлена.
Маршалл ни разу никого к ней не прислал, чтобы справиться о ее здоровье. Ни разу не постучался к ней в дверь. Ни разу не прислал записки.
Она могла бы быть гостьей, о которой он забыл, а она все еще живет в его доме.
Через три дня у нее кончился запас книг, которые она привезла из дома. Ночью она спустилась в огромную библиотеку Эмброуза за новыми книгами. Маршалла она там не встретила. Нигде также не было видно вездесущей миссис Мюррей. Давина вернулась в свою комнату с охапкой книг. Некоторые из них были посвящены Египту.
В конце недели она достала из шкафчика последнюю тетрадь дневника Джулианы. Всю неделю она думала о том, что ей больше не следует их читать, особенно последнюю запись. Ведь она знала, каков будет конец.
Открыв последнюю тетрадь, она увидела, что записи сделаны другим почерком. И она стала читать — печальная история Джулианы все же очень ее захватила.
«Я весь день сидела у окна, наблюдая за тем, как рабочие возводят обелиск Эйдана. Он вернулся и, думаю, был шокирован сходством своей жены с одной из его древних мумий. Думаю, однако, что мумия более облечена плотью, чем я. Я больше похожа на скелет.
Мне пришлось заставить очаровательную девушку, которую наняли для меня в Эдинбурге, написать предыдущий абзац. Лианну рекомендовала мне одна из моих знакомых, и девушка согласилась помогать мне в тех случаях, когда я уже не могу делать что-либо сама. Сомневаюсь, что она знала, когда приехала в Эмброуз, что ей придется быть моим духовником.
Лианна очень красивая девушка, с длинными светлыми волосами и веселым характером.
Я начала считать сначала месяцы и недели, потом дни, которые мне остались. Наверное, настанет время, когда я начну отсчитывать минуты. Тиканье часов на каминной полке будет звучать для меня как барабанная дробь. Это будет знаком того, что я скоро покину этот мир.
Меня уже не очень заботит, является ли место моего назначения раем или адом. Я просто хочу уйти. Время настало. Роль Джулианы Росс сыграна до конца.
Если я и сожалею о чем-то, так только о том, что я не была ближе к людям и они не знают, как я к ним относилась. Но большинство тех, кого я в своей жизни любила, уже ушли, и, возможно, мне представится возможность пообщаться с ними опять.
Я всем сердцем буду скучать по Маршаллу. Мой сын всегда был заботливым и внимательным, а еще он гораздо лучше умеет скрывать свои чувства, чем его отец. На лице Маршалла не было того ужаса, когда он увидел меня несколько недель тому назад. Никакого отвращения, только любовь и сострадание. За это я еще больше его обожаю.
Гэрроу постоянно меня навещает, и за последние месяцы мы стали с ним ближе. Он снабжает меня своими чудодейственными китайскими травами и порошками, и я больше не сомневаюсь в их эффективности. Мне уже довольно долго удается жить почти без боли. Время от времени у меня бывают сны, в которых я встречаюсь со своими родителями и друзьями детства, но я этому даже рада. За это я всегда буду благодарна Гэрроу.
Нам свойственно вспоминать людей по тому, как они умирали, а не по тому, как они жили. Я надеюсь, что люди увидят мои сады и восхитятся их красотой. Я надеюсь, что они не станут задаваться вопросом, была ли я храброй перед концом. Я надеюсь, что, когда настанет время, я буду спать, а смерть будет всего лишь частью моего сна…»
На этом записи заканчивались.
Глава 17
Туман опустился на землю и окутал стволы деревьев. Давина видела лишь начало лабиринта, остальные кусты исчезли в белом мраке. Не было видно ни белки, ни птички, словно природа созвала их и все они исчезли, чтобы собраться где-то вместе. Казалось, от деревьев остались лишь вершины крон, все остальное поглотил туман.
Почему у нее такое ощущение, словно природа чего то ждет, а сам Эмброуз замер? Над огромным поместьем воцарилась невероятная тишина. Давина не слышала никаких звуков — ни голосов служанок, ни ржания лошадей в конюшнях, ни переклички садовников. Все вокруг нее погрузилось в тишину. Казалось, даже время остановилось.
Она стала прохаживаться по двору, разглаживая руками юбки, будто хотела стереть с них прилипчивые клочья тумана. По словам слуги, стоявшего у дверей семейной столовой, его сиятельство отправился с утра на верховую прогулку.
Мать одной из подруг Давины сильно пострадала, когда в такой же день, как сегодняшний, перевернулась карета. С тех пор Давина всегда помнила, как непредсказуемо поведение лошадей в такую погоду. Они могут сломать ногу, угодив в кроличью нору, и сбросить седока.
