Алексей Атеев - Аватар бога
В больнице сказали: причина – возраст, неправильный образ жизни, частые возлияния. И вообще, Игорь предрасположен к инсульту. Но «Черный винил»?! Способствовал ли он или нет? Вопрос так и остался открытым, поскольку оригинал был уничтожен.
Конечно, можно попробовать отыскать еще одну копию «Черного винила», однако Игорь посчитал – достаточно экспериментов. И без «Черного винила» на свете достаточно пластинок, которые он еще не слушал.
Перекресток разумов
Некий немолодой господин, назовем его Андреем Петровичем К., однажды в июне возвращался домой с дачи. За рулем «десятки» сидел сын господина К., а сам Андрей Петрович безо всякого интереса таращился в окно на пролетавшие мимо сельские пейзажи. Он неоднократно ездил по этой дороге и знал здесь каждый дорожный столбик, каждый камешек, каждый кустик ковыля.
Машина выскочила на пригорок, и перед Андреем Петровичем предстала замечательная панорама. Вдали, ограничивая горизонт, протянулась ломаная цепочка невысоких гор, цветом напоминавшая старую татуировку. Справа виднелись кусок водохранилища и бетонная плотина, из водостока которой каскадами струился поток, превращавшийся в неширокую речку. Степь в разных направлениях пересекали высоковольтные линии, сходившиеся в стоявшей поодаль подстанции.
Над степью повисли едва начавшие розоветь кучевые облака, а много севернее виднелся темно-фиолетовый фронт надвигавшейся грозы. Но до ее начала было еще очень далеко. Солнце пока что даже не собиралось садиться. С неистовой силой оно светило вниз, и жара, казалось, становилась все сильнее.
– Смотри, папа! – вдруг воскликнул сын, и Андрей Петрович отвлекся от созерцания пейзажа и глянул вперед. Он увидел перекресток, обычно пустынный, но сейчас у обочины стояло несколько машин, в том числе микроавтобус. В кювете, вверх колесами, валялась какая-то машина, у обочины лежал на боку мотоцикл с коляской.
– Авария, – заметил сын. – Посмотрим?
– Давай, – согласился Андрей Петрович.
«Десятка» притормозила, и оба вышли наружу. Слабый ветерок немедленно коснулся лица и рук, но прохлады не принес. От его прикосновения стало еще жарче.
Первое, что заметил Андрей Петрович, были пляжные шлепанцы, валявшиеся посреди шоссе. Рядом виднелся длинный тормозной след, ведший к обочине, снесенный оградительный столбик и грязное брюхо лежащей в кювете машины, судя по эмблеме – «Ниссана».
– Они еще там? – спросил Андрей Петрович у какого-то мужчины, кивнув на «Ниссан». Он имел в виду пассажиров.
– Одна она ехала. Вон сидит, – хмурый мужчина указал на микроавтобус, в глубине которого Андрей Петрович сквозь полуоткрытую дверь различил женский силуэт.
Женщина, скорчившись и закрыв лицо руками, была, похоже, в полной прострации.
– Считай, не пострадала, – сообщил мужчина. – А парнишку угробила.
– Какого парнишку? – удивился Андрей Петрович.
– Да вон, за «Волгой»…
Только теперь Андрей Петрович сообразил: коли имеется мотоцикл, то им кто-то управлял.
– А как все получилось? – спросил он у хмурого.
– Известное дело, как. Эта дура, – он кивнул на микроавтобус, – мчалась, как на пожар. И зачем идиоткам права дают. Сядут в тачку, глаза зажмурят и несутся, ничего перед собой не видя. Я баб и близко к машинам бы не подпускал! Реакция не та. Вот ты сам посмотри. Шоссе широкое и пустынное… Как они разъехаться не смогли?!
Однако Андрей Петрович не стал слушать разглагольствования хмурого мужчины. Он обошел «Волгу» и увидел на обочине тело. Молодой парень, почти мальчик, был недвижим. Из пробитой сзади головы натекла большая лужа темной, начавшей густеть крови. Однако лицо парня было не повреждено и имело серо-зеленый цвет, характерный для недавно умерших. Над ним уже вились мухи.
Испытывая какой-то непонятный трепет, Андрей Петрович обошел тело и для чего-то склонился над ним, вглядываясь в лицо. Внезапно глаза парня открылись. Он в упор взглянул на Андрея Петровича, и тот вдруг почувствовал, что не в силах оторвать взгляда от мертвеца. На носу парня сидела большая зеленая муха. Так память Андрея Петровича и зафиксировала эту муху, клок спутанных волос на пыльной голове и неподвижный взгляд блеклых серых глаз.
– Эй?! – закричал Андрей Петрович. – Идите кто-нибудь сюда. Он живой!
– Агония, – заявил подошедший первым хмурый мужчина.
– Никакая это не агония, – вмешалась какая-то немолодая дама. – Он полчаса как умер. Просто мышцы ослабевают, вот глаза и открылись.
– Чушь! – бросил хмурый мужчина. – Зачем говорить о том, в чем совсем не понимаешь.
– Я, между прочим, врач, – сообщила немолодая.
– Я тоже, – отозвался хмурый. – А вы, похоже, стоматолог?
– И что из того?..
Андрея Петровича кто-то тронул за руку. Он резко обернулся. Рядом стоял сын.
– Ну что, поедем? – спросил он.
– Поехали.
Минут пять оба молчали, видимо, переживали только что увиденное. Наконец сын спросил:
– Думаешь, кто виноват?
– Кто их знает… Мужик, помнишь, рядом стоял, говорил: мол, баба на «Ниссане»». Она, похоже, ехала с приличной скоростью, а этот несся навстречу. Может, он выпил? Я тоже не понимаю, как они могли столкнуться на совершенно пустой дороге.
– Допустим, немного поддал, – неожиданно услышал Андрей Петрович и вначале не понял, откуда идет голос.
– Это ты? – спросил он сына.
– Чего – я?
– Ну, это… Сказал только что…
– Чего сказал?
– Что, э-э… поддал.
Сын недоуменно покосился на Андрея Петровича.
– Я тебя, папа, не понимаю. Поддал… О ком ты?
– Не знаю, – насупился Андрей Петрович. – Мне как будто послышалось.
– Просто ты только что пережил потрясение.
– Ты так считаешь?
– А разве нет? Вот скажи: много ли ты в своей жизни видел мертвецов?
– Мертвецов? Да как-то…
Андрей Петрович стал мысленно перебирать все трупы, с которыми его сталкивала жизнь. Во-первых – отец. Мало того, Андрей Петрович даже присутствовал при его агонии. Дедушки, бабушки… Он тогда был молод и даже не воспринимал их смерть как нечто физическое. Ну, на работе… Он вдруг вспомнил случай, который произошел лет двадцать пять назад. Андрей Петрович тогда работал вальцовщиком на черновой группе листопрокатного цеха. При перевалке его товарища, некоего Бурнашова, придавило валком. Зазевался бедолага. Как страшно он кричал! Даже сейчас от воспоминания Андрея Петровича передернуло.
– В общем, приходилось видеть, – отозвался он на вопрос сына. – Не меньше чем всем остальным в моем возрасте. На войне я, конечно, не был…
– Как бы там ни было, – заявил сын, – но только что увиденное на тебя, несомненно, повлияло. Жара, духота, и этот труп…
