Олег Рой - Старьевщица
Впрочем, всем остальным новый дом нравился. Во всяком случае, Пановы, которых Андрей, как и планировал, пригласил на новоселье первыми, вполне его одобрили. Катя, чьему художественному вкусу Андрей всегда доверял, искренне похвалила и планировку, и дизайн интерьера, и сад. А в глазах Кости, который больше помалкивал, читалась явная зависть, и видеть это его другу детства было очень приятно. Так вышло, что в период краха Андрея у Кости, наоборот, дела пошли в гору, он неплохо подзаработал и значительно, как говорится, «приподнялся», приобрел новенькую «Тойоту» и съездил с Катей отдохнуть в Ниццу и в Куршавель. Не то чтобы Андрей ему завидовал, но, что ни говори, чужой успех в период собственных неудач мало кого обрадует. Зато теперь Андрей снова чувствовал себя победителем и, мысленно обращаясь к другу, говорил: «Вот так-то, Костян… Ты-то небось на своих сайтах никогда на такие хоромы не заработаешь!..»
Дашка тоже оценила его новое жилище, хотя оно и было совершенно не в ее вкусе и стиле. После той неприятной сцены в машине они довольно долго не общались. Андрей все искал повод, чтобы загладить свою вину перед ней. Но повод все никак не подворачивался, и он даже слегка стал забывать об инциденте. Но недели через две — или раньше? — Даша не удержалась и сама позвонила ему и только что не попросила прощения. И Андрей, который, разумеется, понимал, что виноват-то во всем он, а не она, милостиво с ней помирился. Они снова стали встречаться, хотя каждый раз он чувствовал, что это общение понемногу становится ему в тягость. Интимные отношения у них так и не наладились, его по-прежнему больше не тянуло к ней, как и ни к кому другому. Видя, с каким выражением лица Дашка ходит по его новому дому, какими глазами осматривает комнаты, Андрей прекрасно понимал, что она только и ждет предложения переехать сюда и стать тут полновластной хозяйкой. Но совсем не ради особняка на Рублевке, не ради денег его хозяина, — а ради него самого, Андрея, которого она всей душой любит, совершенно непонятно, за что… Но он все так же упорно молчал. Перевозить к себе Дашу ему совсем не хотелось. Ему и наедине с собой последнее время было как-то не очень радостно, а общество других людей и вовсе стало быстро надоедать и раздражать.
В один из дней его новый дом вдруг навестила и Старьевщица, что стало для Андрея полной неожиданностью. Он хоть и рассказывал ей о своем приобретении, но — и это он помнил совершенно точно — никогда не говорил, где находится его дом. Однако она прикатила на своем «Бентли», точно зная, где он поселился. Тоже долго ходила по дому, внимательно все осматривала, а потом вдруг заявила, что ни одна из многочисленных вещей в этом доме не представляет для нее никакой ценности. И, скорее всего, никогда и не будет представлять.
— Почему? — Андрей не был уверен, что правильно понял ее.
— Потому, что кончается на «у», — неожиданно ответила она детской присказкой, которую Андрей никогда раньше не слышал. — Ладно, я все посмотрела, теперь поехали обедать.
Они отправились в ресторан «Russian Style», находившийся не так уж далеко от его нового дома. Андрей давно не заезжал сюда, больше года, но раньше, еще до своего разорения, бывал в этом заведении, и оно ему нравилось. Однако сейчас он вынужден был признать, что теперь все здесь изменилось к худшему, не иначе, кризис повлиял. Они сидели на летней веранде. Несмотря на ощутимый сквозняк, ему было душно, чахлая зелень не спасала ни от зноя, ни от пыли. И тоже почему-то было темно, по-осеннему сумрачно. Сервис в ресторане оставлял желать лучшего, а кухня так и просто безнадежно испортилась. Однако Старьевщица не замечала этого и ела с большим аппетитом.
— Сама не знала, что так голодна, — заметила она, прикончив отбивную величиной в половину тарелки.
— Да, я тоже не мог представить тебя голодной, — кивнул Андрей. В его сознании Старьевщица до сих пор никак не могла увязаться с какими-то обычными жизненными проявлениями обычных людей, такими, как еда, сон, секс, усталость или болезни.
Она же только рассмеялась в ответ.
— А что, по-твоему, я не могу проголодаться? Ты считаешь, что я питаюсь исключительно кровью своих несчастных жертв? Нет уж, дорогой мой, пора тебе перестать меня демонизировать. Во мне нет почти ничего особенного… Ну, почти ничего.
— Угу, — недоверчиво хмыкнул он. — Скажи еще, что ты такой же человек, как и все.
— Нет, такого я, конечно, не скажу, — хохотнула она. — Но то, что у меня есть несколько не совсем обычных возможностей, не приравнивает меня к сверхъестественному существу. Хотя большинство моих клиентов и видят во мне что-то вроде нечистой силы, чуть ли не дьявола… Но на самом деле я такой же человек, как и вы все. Во всяком случае, была такой… — Ее задумчивый взгляд был устремлен сквозь пыльное ограждение веранды куда-то вдаль. — Когда-нибудь, возможно, я расскажу тебе свою историю.
— И когда же наступит этот счастливый миг? — Андрей попытался за напускной иронией скрыть жгучий интерес. Ему и впрямь было бы любопытно послушать ее.
— Когда куплю все твои воспоминания, — ответила она и внимательно посмотрела на него.
— То есть когда я стану таким же биороботом, как твои сотрудники? — усмехнулся он.
— Не совсем. Видишь ли, дорогой мой, у меня к тебе особый интерес… Ты же много думал о человеческой памяти, о вещах, хранящих ее… Ты в этом отлично разбираешься. Вообще, на удивление, ты очень чуткий и разносторонний человек. — Старьевщица сказала это, отвернувшись и не глядя на него. А потом, спохватившись, шутливо добавила: — Вот и готовишь ты отлично.
— Хочешь сделать меня твоим личным поваром? — с сарказмом предположил он. — Что ж, не прогадаешь, я готовлю куда лучше, чем в этой несчастной забегаловке… Или, так и быть, повысишь меня до должности директора ресторана, который собираешься открыть?
Однако она не поддержала его тона.
— Нет, у меня на тебя другие планы, — серьезно ответила Старьевщица. — Но об этом мы поговорим позже. А сейчас настало время очередной сделки. Я придумала, что купить у тебя на этот раз…
Воспоминание двенадцатое
Галина. Любимый ученик
Все-таки жизнь — удивительная штука. Пусть это утверждение банально и избито, но от этого оно не менее верно. Многое из того, что в ней происходит, не подлежит никакому логическому объяснению. Например, существуют вещи, о которых многие не просто мечтают, к которым изо всех сил стремятся. Вещи, которые иные люди считают своей главной целью, за которые борются, не жалея времени и усилий, а подчас и не выбирая средств. А достаются эти вещи тем, кто не только не приложил к этому усилий, а кому они вовсе и не нужны. Именно так и произошло в юности с Галей Никишиной, той самой Галочкой, Галиной Михайловной, первой учительницей, память о которой Андрей Шелаев продал Старьевщице вместе с другими своими детскими воспоминаниями.
