Лилит Сэйнткроу - Возвращение мертвеца
– Вообще-то я больше люблю, когда ты в джинсах. Попка у тебя что надо.
Джейс уже начал уставать; дыхание стало учащенным, он то и дело останавливался, чтобы передохнуть. В воздухе запахло потом и чистым мужским телом.
Я взглянула вверх и поежилась.
– Извини.
Сама не знаю, почему у меня это вырвалось. Просто я на секунду забылась, наблюдая, как Джейс откапывает то, чего я не хотела видеть.
Он не бросил копать, но слегка напрягся.
– За что, детка?
– Я вела себя по-свински.
«Это еще мягко сказано. Сучка я, и больше ничего. Джейс заслуживает чего-то большего, если не любви, то хотя бы глубокой привязанности».
Вот сейчас и скажу это вслух.
Джейс молча отбросил в сторону еще три лопаты земли. Яма начала приобретать знакомые очертания. Я похолодела; чтобы не стучать зубами, крепко стиснула челюсти.
– Ничего подобного.
– Я не заслуживаю такого друга, как ты, Джейс.
Он засмеялся. Смех Джейса Монро – это нечто особенное. Иногда он смеется, чтобы скрыть смущение, а иногда смеется от души. Сейчас он смеялся искренне.
– Не принимай это близко к сердцу, малыш. Так что я выкапываю?
– Одну металлическую вещь.
– А что в ней?
К этому времени яма была уже весьма внушительных размеров. У меня стучали зубы, я сжалась в комок, ногти впились в ладони. Как мне хотелось выбраться из этого подвала, убежать в дом и больше никогда об этом не вспоминать! Как хотелось закопать свои школьные воспоминания так, чтобы никогда в жизни их не найти.
– Книги. И еще кое-что.
Я уже не могла сдерживать дрожь в голосе.
– Отлично. Нормальные люди хоронят трупы, а наша Данте Валентайн предпочитает хоронить книги.
От Джейса исходили волны тепла. Человеческого тепла, животного тепла. Такого знакомого.
Почему я так благодарна ему за это тепло? За то, что он просто находится рядом со мной?
– Они могут нам понадобиться, Джейс.
Я взглянула на его меч. Дотануки, как тогда, когда мы познакомились. Тяжелый меч, и рукоять более тяжелая, чем у моей катаны. Все же мне удавалось побеждать Джейса еще до того, как Джафримель сделал из меня полудемона. Впрочем, сражаться с Джейсом всегда было очень трудно – он очень быстр и ловок, а потому опасен; к тому же Джейс мастер по части ложных выпадов и обманных движений. Я всегда считала, что это нечестно.
Теперь я не была в этом уверена.
Я легонько провела пальцами по клинку дотануки. Сталь хранила воспоминания. Я осторожно погладила рукоять, ведя пальцем по ее изгибам.
– Дэнни, детка, – отреагировал на это Джейс, – ты что, хочешь вызвать у него эрекцию?
Я вскинула глаза. Джейс стоял, опершись на лопату, и смотрел на меня. Его глаза потемнели, а что читалось во взгляде, было ясно и без словаря. Джейс Монро никогда не скрывал, что хочет меня, и вместе с тем все это время ни разу ко мне не притронулся. А Рио, а наша совместная жизнь в моем доме, когда он просто находился рядом, заставляя меня жить дальше?
Если в моей жизни было хоть что-то, за что ее стоило благодарить, то это, конечно, Джейс. Ну кто бы стал со мной так возиться, как он?
– Извини.
Я отложила меч в сторону. «Все верно, Джейс. Не знаю, смогла бы я покончить с собой или нет, но после смерти Джафримеля я была к этому очень близка. Значит, ты хотел меня спасти? И для этого пришел в мой дом?»
Джейс лучезарно улыбнулся. «Ладно, хватит об этом. У меня опять начинается приступ клаустрофобии».
– Ничего. Мне даже нравится. Так что ты нашла в квартире Кристабель?
Фыркнув, я встала и взяла в руки вторую лопату.
– Ничего. Я даже не знала, что ищу. Все, давай копать.
И я подошла к своей могиле – потный демон с дрожащими руками и резями в желудке.
– Клянусь Чанго, девочка, – сказал Джейс, вытирая потное лицо, – ты эту хреновину хорошо упрятала.
– Другого способа нет, если не хочешь, чтобы мертвец вернулся. – Я аккуратно положила лопату на край ямы. Вторая лопата, вылетев из ямы, со звоном ударилась о землю. Я переплела пальцы. – Ставь ногу, я тебя подсажу.
В темноте блеснули глаза и зубы Джейса – он широко ухмыльнулся.
– Неплохо. Мне нужно в душ.
– Мне тоже.
Джейс оперся на мои руки, я его подкинула, и он легко выбрался из ямы.
«Хорошо, что теперь у меня есть сила демона; раньше я бы так не смогла».
Затем я подняла свой гроб – старинный сундучок времен Семидесятидневной войны. Подняла легко, словно играючи. Внутри сундучка что-то звякнуло, от этого звука я похолодела и едва не застонала.
Джейс взял у меня сундук и вытащил его из ямы. Затем на поверхность выбралась я.
– Sekhmet sa'es, – процедила я сквозь зубы. – Ненавижу. Не успела начать охоту, как уже провоняла насквозь.
– Сейчас вымоешься, детка. – Джейс зевнул. – Сундук здесь оставим?
– Лучше здесь. – Я потерла выпачканный в земле лоб. – Давай покончим с сундуком, а потом пойдем мыться.
– И обедать, – добавил Джейс, потянулся и хотел взять лопаты.
Я дотронулась до его руки. Он остановился, глядя на меня.
– Ты иди мойся и обедай. Я немного задержусь. Думаю, мы оба прекрасно понимали, в каком я сейчас состоянии.
– Я тебе помогу, – ответил Джейс, упрямо тряхнув золотистыми волосами.
– Не надо. – Я решила бить на жалость. – Слушай, я есть хочу. Давай ты пока помоешься и что-нибудь приготовишь, а потом мы вместе поедим, идет?
Джейс ответил мне долгим взглядом.
– О'кей, – наконец сказал он и надулся, как мальчишка.
– Спасибо, – обрадовано сказала я, встала на цыпочки и чмокнула его в грязную щеку.
А как еще поблагодарить мужчину, который вытащил тебя из собственной могилы?
Джейс забрал свой меч и ушел. Я осталась одна. Казалось, тьма обступила меня со всех сторон, стараясь быть как можно ближе. От нее исходила опасность, я чувствовала это всей кожей; дыхание стало прерывистым.
Я взяла лопату, осмотрела ее, затем отставила в сторону. Яма смеялась надо мной. Смеялся старый ржавый сундук. Смеялся мой меч, торчащий у меня из-за спины.
Я подняла правую руку. Все в порядке, не сжимается, не застывает. Наверное, ей просто был нужен меч.
Затем я начала копать землю руками, как животное. Копала и копала, отбрасывая в сторону комья земли. Я скалилась. Корсаж шелкового платья, не предназначенный для таких работ, начал расходиться по швам. Затем лопнула бретелька, и тогда я, скинув с себя перевязь, освободилась и от платья. Отбросив в сторону оружие, я швырнула шелковые и бархатные тряпки на дно ямы и продолжала работать. Моя смугловатая кожа была как новенькая, но мне казалось, что она вся покрыта синяками и глубокими, до самых костей, ссадинами. Мои руки дрожали, сквозь пальцы сыпался песок и мелкие камешки. Внезапно я услышала, как из моего горла вырвалось тихое яростное рычание. В левом плече глухо пульсировала боль, исчезнувшие шрамы на спине словно открылись и начали кровоточить. Рисунок из шрамов. Искусство, порожденное страданием.
