Деннис Этчисон - Калифорнийская готика
Просунувшись в окно, Эдди уцепился за подоконник, подтянулся, держа в одной руке камеру, и свалился на кровать. Подушка смягчила падение, а простыни оказались почти холодными, но он знал, что скоро в комнате будет так же жарко, как и на улице. Ночь не отпускала его — она неотвязно следовала за ним.
Эдди уткнулся носом в подушку и лежат так до тех пор, пока не стал задыхаться, после чего перевернулся на спину. Куда исчезли светящиеся в темноте звезды на потолке? Когда-то он сам наклеил их с помощью отца, державшего лестницу. Расположение этих звездочек не повторяло контуры каких-либо известных созвездий. Рожденные его фантазией, эти узоры служили ориентиром, якорем, за который он цеплялся, когда выключал на ночь свет. Даже засыпая, лежа на животе или на боку, Эдди знал, что они здесь, на месте, что они никуда не пропадут, не изменятся до неузнаваемости, в течение ночи. Сейчас небо над головой словно заволокло тучами, а без звезд он не чувствовал себя по-настоящему дома. Почему же они погасли? Оттого ли, что свет был слишком долго выключен и люминесцентным чернилам требовалась подзарядка? Или виновата налетевшая снаружи и осевшая на потолок сажа?
И все из-за отца. Пленка по-прежнему закрывала мебель, в том числе и кровать, нависая над ней, как москитная сетка. Папа давал так много обещаний и каждый раз нарушал их. Теперь он еще раз не сдержал слово. Но сейчас Эдди не хотелось ни о чем думать — только поскорее отключиться и уснуть. Они даже не поймут, что он уже дома, когда вернутся из своего ресторана. Так даже лучше. Мальчик закрыл глаза и погрузился в реку образов.
Сцены, смонтированные подсознанием, вспыхнули на экране его век.
Одеяла.
Ящик.
Рюкзак.
Канистра с бензином.
Спальный мешок. В нем лицо старого пьянчуги, красное, как порубленное на куски мясо. Расплывающиеся черты застыли, прояснились. Это лицо Рауля, ночного сторожа, нет, хозяина автосвалки — холодное, неподвижное, мертвое. Невидящие глаза обращены к звездам, висящим в небе над кладбищем ржавого металлического хлама. Потом звезды начали меркнуть, одна за другой, пока в небе не осталось ничего, кроме стелящейся по нему, затягивающей окружающий мир желтоватой пеленой пыли. Сквозь эту пелену и тучи проступило другое лицо, чистое и прекрасное, смеющееся и внимательное. Ему не уйти от нее. Она следила за ним повсюду, куда бы он ни пошел. Ее лицо становилось все ярче и контрастнее, ее глаза провожали его до дома...
И вот теперь Эдди услышал шаги ее босых ног в холле рядом с дверью его комнаты.
Долго ли он спал? Секунду? Минуту?
Эдди перевернулся.
Дверь выгнулась внутрь, словно дыша. Или нет? Пленка всколыхнулась, наполнившись воздухом, который хлынул через окно, приподнялась и медленно осела.
Дверь была закрыта, и из холла не доносилось ни звука. Родители еще не вернулись, иначе он услышал бы шум подъезжающей машины.
Тогда почему повернулась ручка?
А она действительно повернулась — маленькая планета, вращающаяся в темноте. Снова поднялся ветер, заполняя всю комнату, удерживая дверь, шевеля волосы. Но кто-то, стоявший в холле, опять попытался войти. Кто-то, не желавший отступать. Дверь напряглась, удерживаясь на заскрипевших петлях.
— Что вам от меня надо? — спросил Эдди.
Ветер стих. Дверь распахнулась, ударив по стене, и в дверном проеме возникла чья-то фигура.
— Это ты? — Голос принадлежал отцу.
— Да. — Когда это родители успели вернуться? Мальчик откатился от края кровати и уткнулся лицом в подушку. — Оставь меня в покое!
Тень подплыла ближе и опустилась на стул. Пленка натянулась так сильно, что, казалось, вот-вот порвется. Глаза фигурок, стоявших на полках за письменным столом, ожили, отражая зарево за окном. Только черные дыры на маске Майка Майерса, маньяка из «Хэллоуина», так и остались пустыми.
— Где ты был?
— Вместе с Томми.
— Где? — В голосе отца слышалось напряжение и не высказанное вслух обвинение.
— У него дома. Я же сказал.
— Дома у Томми никого нет.
— Откуда ты знаешь?
— Твоя мать звонила туда.
Да уж, конечно. Проверяла. Она без этого не может. Как будто ей есть до него какое-то дело.
— Мы уходили.
— Но ты сказал, что был в доме.
— Мы выходили прогуляться. Что еще? — «Оставьте меня в покое, — подумал он. — Не трогайте меня. Пожалуйста».
— Ты видел пожар?
Вопрос с подвохом. «Ему известно, где я был», — подумал Эдди.
— Да. И что из этого?
— Что там такое произошло?
"Ну вот, теперь он обвиняет меня. Я еще и поджигатель. И что я должен ему сказать? Мы играли со спичками. Мы всего лишь пара неразумных ребятишек. Так чего вы от меня хотите?"
— Не знаю, пап. Я уже лег и хочу спать. Спокойной ночи.
— Поговори со мной.
За окном уже было светло, словно наступило утро. Эдди чувствовал себя так, словно не спал несколько дней. Потому что отец не давал ему спать.
— Я не хочу ни с кем разговаривать!
— Зато я хочу, черт возьми!
— Зачем? Какое тебе до меня дело?
— Что ты сказал?
— Сказал, ну и что? Я сам могу о себе позаботиться.
Отец поднялся и ударил по пленке кулаком. Лицо у него было злым. Свет за окном приобрел красноватый оттенок, а ветер, обдувавший их обоих, приносил жар и запах дыма.
Воздух в комнате затуманился. У Эдди защипало в глазах.
— Мы очень беспокоились. Из-за тебя. — Отец глубоко вздохнул, сдерживая кашель.
— Но со мной же все в порядке. Все нормально. Почему бы тебе не выпить или...
Тяжелая ладонь хлестнула Эдди по щеке. Мальчик в изумлении отпрянул, забился в угол, готовый выскочить в окно.
— Извини, — сказал отец без тени раскаяния. — Мне не следовало этого делать. Ты не виноват... Ты ничего не знаешь. И не понимаешь... Послушай... Мать сходит с ума... Она так волнуется...
«Но не ты», — подумал Эдди.
Отец сел на кровать.
— Не знаю даже, с чего начать. Я уже сам не понимаю, что реально, а что нет...
Тишину ночи прорезал вой сирен. Отсветы зарева охватили уже полнеба, и ветер заносил в комнату не только запах дыма, но и частички пепла.
— О пожаре я ничего не знаю! Все! Увидел, что загорелось что-то, и пришел домой. Вот так. Этого тебе достаточно?
Отец смотрел на него так, словно подозревал в чем-то.
— Я не говорю, что ты что-то поджег. Я знаю, что это не так. Меня интересует другое — тебе известно, кто это сделал?
— Говорят, какая-то девушка.
— Какая девушка?
Он мне не верит, подумал мальчик. Неужели ударит еще раз? Или все-таки не посмеет?
— Не знаю. Я видел ее там...
— Где?
— На свалке. Я только...
