Демон Максвелла - Холл Стивен

Он собрался перевернуть страницу, как вдруг поймал взгляд женщины.

– Они близко, – прошептала она.

Тут раздался вой сирены.

Через три часа четырнадцать минут после ухода полиции в дверь Эндрю Блэка снова позвонили.

Шагая по коридору, он увидел одинокую фигуру, ожидающую на пороге, – мужской силуэт за матовыми стеклянными вставками двери. Странного в этом было мало – Блэк привык к очертаниям ожидавших на пороге гостей, – но как только он увидел этот силуэт – «в тот самый момент», сказал Клейборн, – его охватил внезапный сильный приступ головокружения, головной боли и тошноты. Блэк пошатнулся, упал на колени; тело сотрясали позывы.

Спустя какое-то время он оклемался, поднялся на ноги, и тут понял, что за дверью уже два силуэта.

Снова прозвенел звонок.

Эндрю открыл дверь.

Перед ним стоял толстый мужчина в ярко-синем галстуке и тощий мужчина в ярко-красном галстуке. Лица расползлись в широких – «неестественных», как сказал Клейборн, – улыбках.

– Что вам нужно?

– Кто оставит? – спросил тощий.

– Что оставит?

– Кто оставит? Мы пойдем в обход.

Блэк прижал ладонь к губам, стараясь подавить новый приступ тошноты.

– В обход? – сказал он.

Изможденное величавое лицо, ястребиный нос, аккуратно уложенные седые волосы и заостренная бородка. Толстяк рядом с ним был смуглее и ниже ростом, с короткими коренастыми руками и ногами и коротко подстриженной черной бородой. Оба одеты в простые, невзрачные костюмы, безупречно белые рубашки, туфли были начищены до блеска, а идеально завязанные галстуки – красный и синий – сделаны из блестящего яркого шелка. Блэк описал их «неприятно четкими и резкими». Из-за этого весь окружающий мир казался «плохо пропечатанным», а боль в голове нарастала, словно «вот-вот грянет гром». Что еще странно, Блэк не сомневался, что знаком с мужчинами; и не просто знаком – он их знал. Когда-то очень близко с ними общался; очень-очень давно они были для него важны. Ему стало страшно. Непонятные мужчины заявились на порог. Все было неправильно, «решительно противоестественно», но он не понимал почему.

– Вы кто такие? – снова спросил Блэк.

Мужчины переглянулись и расплылись в улыбке.

– Мы из полиции, – сказал толстяк в синем галстуке. – Можно зайти? Нам надо закончить работу.

– Сомневаюсь, – заявил Блэк. – Сомневаюсь, что вы из полиции.

– Мы – офицеры полиции, – снова сказал толстяк, делая шаг вперед.

– Сомневаюсь, – повторил Блэк.

И захлопнул дверь прежде, чем мужчины успели ответить. Мгновение спустя он выглянул в окна гостиной на втором этаже, но мужчин и след простыл.

Заперев все двери и зашторив окна, Блэк принял несколько таблеток от головной боли и лег на кровать.

Он хотел просто полежать, но почти сразу же заснул. Через пару часов проснулся и почувствовал, что боль полностью прошла. Чтобы избавиться от тумана, оставшегося в голове, Блэк решил принять душ и как раз намыливал волосы, думая о чем-то совершенно постороннем, как вдруг понял, что за парочка к нему приходила.

Он не стал вытираться, а сразу бросился в старый кабинет и начал водить пальцем по корешкам в поисках нужной книги.

Клейборн объяснил, что во время беременности жены Эндрю Блэк усиленно скупал новые экземпляры книг, которые были у него в детстве. Книга, которую он искал, являлась одной из самых ценных и ранних – «Сервантес для детей», подарок матери на четвертый день рождения. Блэку так понравилась книга, что он просил Урсулу читать ее каждый день в течение месяца, двух, трех, пока не выучил каждое слово наизусть и не запомнил каждую иллюстрацию в деталях.

Он нашел книгу. Отнес ее к столу, открыл.

Вот они, такими он их и запомнил: тощий мужчина с аккуратной белой бородкой, рядом с ним – невысокий толстяк.

Дон Кихот и Санчо Панса.

Да, на тощем не было доспехов, а у толстяка в синем галстуке не было широкополой шляпы и мула, но больше они ничем не отличались от нарисованных в книге неуклюжего рыцаря и наивного оруженосца.

Как такое возможно? Книга «Сервантес для детей» была напечатана в 1974 году. Даже если между мужчинами и книгой существовала хоть какая-то связь, за сорок лет с момента публикации они не могли не измениться.

Но мужчины были почти точной копией иллюстрации.

Эндрю Блэк удалился в мастерскую – как и всегда, когда ему нужно было что-то обдумать или избавиться от мыслей.

Память у него была отличная, но он все равно удивился, что смог так точно воспроизвести образы персонажей. Он вспомнил три коротких, выбившихся из бороды волоска на щеке толстяка. Маленький белый шрам справа от губ тощего и отсутствующие зубы – Эндрю заметил дырки, когда тот задал бессмысленный вопрос. Блэк знал, откуда взялся шрам и как тощий потерял зубы. Шрам – реальный, обычный шрам, который Блэк видел собственными глазами, – мужчина получил, когда разбилась емкость с «целебным бальзамом», который он пил во время знаменитой битвы со стадом овец, ошибочно принятым им за армию. Пастухи начали швыряться в него камнями, разбив сосуд и выбив Дон Кихоту зубы. Блэк вспомнил рисунок в книге; камень, врезающийся в челюсть Дон Кихота, разбитая банка, небольшой порез, комичная гримаса боли, шока и удивления, взлетевшие в воздух три зуба. Блэк вспомнил шрам на коже мужчины, маленький белый серпик у самого края губ, рядом с подстриженной и аккуратной бородой. Реальный шрам, нанесенный в вымышленной битве, на печатной странице одного из самых известных романов в мире.

Блэк пришел к выводу, что тощий мужчина не просто похож на Дон Кихота. В тот день на его пороге стоял настоящий Дон Кихот.

Но что-то не сходится, да? Помимо очевидного.

Блэк был одержим причинно-следственными связями и точными фактами, так что никак не мог прийти к подобному выводу. Как правило, в первую очередь он определял абсолюты. В данном случае – двое мужчин на пороге абсолютно точно не могли быть Дон Кихотом и Санчо Пансой. Затем он бы сопоставил все последующие выводы с этим единственным неоспоримым фактом. Но Блэк так не сделал. Он должен был сделать вывод, что человек, сильно похожий на Дон Кихота из детской книжки, имевший друга, очень похожего на Санчо Пансу из той же книги, а также имевший те же шрамы из книги, – все это одно большое совпадение; и хотя вероятность такого совпадения крайне мала, она все же есть, а вот альтернатива совершенно невозможна. Тощий мужчина никак не мог быть Дон Кихотом. Но Блэк так не думал, что наводит на мысль о том, что Блэк верил в существование обстоятельств, при которых мужчина мог быть Дон Кихотом, а его друг – Санчо Пансой или, по крайней мере, мужчины могли каким-то образом иметь их лица.

Блэк поделился с Клейборном, что тщательно все обдумал, прежде чем решил, что ответа тут всего два: либо у него был какой-то психотический эпизод, либо появление Кихота и Пансы стало тем самым другим вариантом развития событий.

– Другим вариантом развития событий? – спро-сил я.

Клейборн посмотрел на меня.

– Вы хотите знать, что я думаю или что он мне сказал?

– Что он вам сказал.

– «В мире полно дыр, поэтому он разваливается на части».

– Все из-за электронных книг? Из-за Интернета?

Клейборн не ответил.

– И вы согласны?

Клейборн надолго задумался.

– Я знаком с мистером Блэком уже пять лет, и никогда не видел его таким напуганным, как в день, когда он позвонил, чтобы сообщить о произошедшем. Его всего трясло.

– Так вы ему верите?

– Раньше не верил, но… – Он взглянул на меня. – Я видел.

– Дон Кихота?

– Нет.

– Так кого?

– Мориса Амбера.

Меня как замкнуло; шок холодным звоном отозвался в висках.

– Что?

– Убийца из «Двигателя Купидона» в подпаленной шляпе…

– Я знаю, кто такой Морис Амбер. Вы видели его? Своими глазами?

– Да. И еще… – произнес Клейборн через силу. – Я знаю, кто он такой на самом деле.