Олег Соломатов - Духи Тургояка. Первая встреча
Сидя у костра и глядя вверх на звёзды, подумалось о том, что свет от далёких звёзд, который мы ловим взглядом сейчас – тысячи лет летит через космос. Когда он достигает нас, там, откуда вышел луч – уже ничего нет. Ни звезды с планетами, которая, вращаясь в галактике, ушла по траектории полёта в другое место, ни тех, кто пытался послать с одной из этих планет лучик надежды на скорую помощь, во время бедствий. Но – увы, время и лечит и забирает последнюю надежду на спасение. Время – категория нашего существования, на которую мы, люди, не в силах влиять, мы можем только созерцать. Вот за такими грустными размышлениями застал меня и всю нашу группу волчий вой, раздавшийся очень близко, за соседней горкой. Охотники настороженно взяли в руки заостренные палки, которые они только что тщательно затачивали у костра, предварительно обжигая концы в костре и счищая заострённым камнем обгоревшие угли. К одиночному вою добавилась еще пара более высоких тонов. В ночи, на фоне огромной луны, застывшей над горой мы увидели очертания нескольких особей, поднявших головы вверх и воющих на разные голоса нестройного хора дикой природы. Хищники пришли на запах крови свежее-ободраной козы. Вождь сделал жест находиться на месте, а сам двинулся в лесные заросли, навстречу животным. Прошло уже минут пятнадцать, но в лесу стояла гробовая тишина. Волчий вой больше не повторялся, но и Тырыый не возвращался. Мы уже начали беспокоиться, и один из охотников нервно перекидывая копьё из руки в руку, собирался пойти на поиски вождя, но ветви ближайших зарослей ольхи раздвинулись, и вождь живой и невредимый вышел нам на встречу. Жестами он показал, что всё в полном порядке и пригласил к костру, так как после захода солнца, температура резко упала и еще не просушенная одежда создавала дискомфорт, вызывая бесконтрольную дрожь. Когда мы расселись вокруг костра под защитой шалаша, а куски мяса косули, насаженные на рогатины, весело зашкворчали – всё беспокойство по поводу близкого присутствия хищников улетучилось вместе со снопами искр, выбрасываемых в бездонное звездное небо. Тырыый рассказал мне и рядом сидящим о том, что мирное сосуществование людей и зверей достигается правильным отношением к вопросам жизни и питания. Ни одно животное не убивают ради забавы и лишь только столько, чтобы наесться, удовлетворив свои охотничьи инстинкты. Местные охотники тоже не убивают просто так, а лишь для того, чтобы прокормить племя. Хрупкий баланс достигается только тогда, когда есть единая картина мира. Примером в этом могут стать волки. Хищник, нападая в первую очередь, любит поедать более мягкую плоть жертвы, ну то есть кишки и прочие потроха, которые Тырыый услужливо оставил им в лесу после поимки козы, а мясо забрал для жарки товарищам. Вот и получается баланс, одним – вершки, а другим – корешки. Остались довольны все: и люди, и хищники, и даже стадо коз, ведь убита была только одна, а не две. Кровожадность, которую стали проявлять чужие племена, постепенно заполоняющие территорию, ведет к вымиранию многих животных, используемых в пищу местными охотниками. Часть из них стали убивать для ритуалов, дабы показать другим свою силу и ловкость. Природа не прощает такие вещи. За всё приходится платить свою цену.
Так за беседой – мясо поджарилось, каждый получил свою порцию. Поужинав под звёздами, охотники затянули заунывную песню, под которую, я и Ырыс заснули, а вождь занялся изготовлением очередного каменного топора. За животных, окружавших нашу временную стоянку – он был спокоен, но вот за «чужие племена» – нет. Ночью я спал так крепко, что она показалась мне одним мгновением. Как лёг на левый бок, так и проснулся на нём.
Утренний туман был таким густым и пахучим, что в первое мгновение подумалось, что я в облаке, сейчас подлетит архангел и уведет с собой в «даль светлую», но запах болотных испарений ни как не совпадал со «светлой далью», а предрассветное кваканье лягушек – подтверждало наше земное существование. Вышел к берегу. На поверхности воды речной заводи резвилась мелкая рыбья детвора, оставляя множество кругов и выхватывая с границы воздуха и воды мелких мошек. Более крупные экземпляры гонялись за мелкими дафниями и бокоплавами, а взрослая рыба, медленно проплывая у дна, изредка стремительно врезались в толщу воды, выхватывая зазевавшегося на верху малька. На огромном плоском камне около берега реки, молча сидел вождь, взгляд его простирался над поверхностью воды, через плотный туман, далеко вперёд, даже не на противоположные верхушки гор, а ещё дальше, за горизонт. Лицо спокойное, ни единой эмоции, руки и ноги сложены в подобие позы «лотос», как у йогов. Сразу всплыли в памяти вчерашние слова Тырыыя о «пищевых цепях» и самодостаточности охотников. Голод шевельнул во мне лёгкую потребность в поиске продуктов, пригодных для пропитания. Вспомнил, что в сумке, остался кое какой инвентарь. Достав второй комплект лески с крючком и поплавком, решил соорудить вторую удочку и, срезав с прибрежного кустарника длинную ветку, закрепил на нее рыболовную оснастку. Порывшись в прибрежном иле, «намыл» в ладонях горсть красных мотылей и, зайдя по колено в воду, закинул импровизированное удилище. Поклёвка не дала себя долго ждать, и поплавок весело задёргался вверх-вниз. Азарт рыбалки захватил, адреналин ударил в голову от резких рывков и прыжков поплавка, который – то ложился на поверхности, то с молниеносной скоростью уходил до самого дна. Выдергивая одну за другой крупных рыбин, я бросал их на берег и, видя их активные перемещения обратно к воде, позвал Ырыс на помощь. Она, еще хромая, ходила по берегу и собирала серебристо-радужных рыб, скакавших по границе с водой и готовых вот-вот улизнуть обратно. Вода вначале казалась очень холодной, ноги замерзли, но рыбачий азарт подавил чувство холода и я уже бегал вдоль заводи покалено в воде, не замечая ни чего вокруг кроме прыгающего поплавка. Вода в этом месте реки была почти прозрачной и очень холодной. Рыба, которую я наловил, походила на форель. В пылу рыбалки я вдруг услышал голос вождя, который, увидев уже выловленное количество, призвал к прекращению рыбалки.
– Неужели ты думаешь, – сказал он – что мы сможем всё это съесть за один раз?
