Ольга Воликова - Городские легенды
Пассажир заглянул внутрь и одобрительно кивнул, – как раз то, что нужно. Прихватите, пожалуйста, это с собой.
"Если конечно они нам пригодятся", – добавил он вполголоса, скорее обращаясь к самому себе, чем к собеседнику. И направился в сторону перепаханного поля. – Ступайте за мной молодой человек. По пути мы непременно продолжим нашу беседу, – бросил, он не оборачиваясь.
Водитель достал из кармана связку ключей и нажал на кнопку, находившегося в ней пульта управления сигнализацией. Машина тявкнула, как перепуганный пес, затем несколько раз моргнула удивленными фарами, и впала в дрему, недалеко от свежевыкрашенной голубенькой церковной ограды.
Двое мужчин шли в направлении небольшого леса, который находился на приличном расстоянии от церкви. Чтобы до него добраться, необходимо пересечь широкое распаханное поле. По пути загадочный гражданин поведал историю появления своих предков на этой земле. Оказалось, что далекий родственник старика прибыл когда-то в Россию в качестве французского дипломата. Он ревностно служил во благо укрепления добрых отношений между двумя государствами, за что был отмечен царствующей особой и награжден почетным орденом. Вдобавок к этому, французу было даровано небольшое поместье, к которому он впоследствии очень привязался. Когда время его дипломатической миссии завершилось, он пожелал остаться здесь, где и прожил до конца своих дней.
Затем во времена большевистской революции довольно многочисленная, уже к тому времени, семья обрусевших французов эмигрировала на свою историческую родину. Один из потомков и теперешний владелец необычной трости прибыл в Россию, как турист на несколько дней, для того чтобы посетить родовое имение предков и прояснить, кое-какие, обстоятельства.
– Да. На машине здесь не проехать. Тут и пешком-то тяжело идти, – причитал "бомбила", спотыкаясь о крупные комья спрессованной земли, следуя за стариком. Вы наверно бывший спортсмен? Вон как лихо скачете. Я едва за вами успеваю.
– Все было. И спорт, и здоровый образ жизни. Но как видите, от инфаркта это не спасло, – ответил пожилой человек, удовлетворив любопытство собеседника.
– А куда мы собственно идем? – озадаченно произнес водитель, удивляясь тому, что он только теперь об этом спросил.
– Не пугайтесь молодой человек. Мы почти на месте, – спокойным тоном заявил старик, ступая на траву, которая зеленым лезвием отсекала черное перепаханное поле от небольшого лесного массива.
– Вы были здесь раньше?
– Можно и так сказать.
– Не понимаю, – удивленно промолвил водитель.
– Дело в том, – произнес старик, – что я почти половину своей жизни изучал дневники и документы, перешедшие по наследству от моего дальнего родственника. В этих рукописях подробно описаны жизнь, быт, порядки и архитектурные особенности этой усадьбы и ее предместий, вплоть до расположения плодовых деревьев и лесных массивов. Конечно, с тех пор многое повырубили, что-то посадили заново, но некоторые вещи, например те руины, – он указал тростью на оставшиеся далеко позади старые развалины, – сохранились. Устояла несмотря ни на что старая церковь и этот лес под сенью, которого мы сейчас находимся.
– Наверное, ваши предки зарыли здесь клад. Скорее всего, это так и есть, раз мы сюда забрались, поэтому бездорожью? – с иронией предположил водила.
– А вы недалеки от истины, – сказал собеседник, продираясь сквозь густую поросль орешника.
– Но все же. Что означает такая необычная форма ручки вашей трости, а главное эти символы которыми усеяна вся верхняя часть древка этой красивой вещицы?
– Извольте, – старик взял трость в левую руку и остановил указательный палец правой руки на инкрустированном золотом по красному дереву одном из символов. Это изображение циркуля и наугольника символизирует – закон, совесть и вечность. Мастерок и молоток – "Братство вольных каменщиков".
Сам массивный набалдашник выполнен в виде короны, которая в свою очередь означает – высшее просветление, и мудрость. Впрочем, мы уже пришли.
Старик раздвинул тростью плотные кусты и перед взором "бомбилы" возникло великолепное лесное озеро. Скорее это был большой пруд, окруженный со всех сторон плакучими ивами, плети которых свисали до самой воды. По периметру овального водоема, на расстоянии нескольких метров от берегов, на водной глади, застыли нежно зеленые спирали потревоженной ряски. Казалось, будто стая диких уток перемешала ровную, однотонную поверхность, устланную крошечной водной травой, закрутив ее в причудливые узоры, подобные тем, что мороз оставляет на озябшем стекле. И действительно, в дальнем конце пруда, где небольшой ручей, убегает тонкой прозрачной лентой в лесные дебри, ни кого не опасаясь, плавали две милые утки. Они были прекрасны в своем пестро-коричневом оперении. Перебирая лапками птицы, кружились возле яркого селезня. Важный самец периодически нырял, а через некоторое время снова появлялся на поверхности воды, но уже на несколько метров дальше, и принимался своеобразным криком подзывать своих обеспокоенных подружек. Услышав хруст надломившейся ветки пернатые любовники, сорвались с места, захлопав застоявшимися крыльями, и улетели прочь, скрывшись за кудрявой зеленью покачивающихся на ветру деревьев. С той стороны водоема, где недалеко от берега, возвышаясь среди колючего кустарника, находился покрытый лишайником огромный валун, лес казался не таким дремучим. Скорее, он был немного прореженным по отношению к близлежащим зарослям. Наверно здесь, когда-то, находилась большая поляна, которая со временем поросла молодыми побегами деревьев и кустарника. Именно в том месте, от самого берега, полого спускаясь вниз, сбегали в воду и растворялись в глубине прозрачного озера широкие каменные ступени. Старик направился туда. Подойдя к валуну, он оперся о него рукой и замер, тяжело дыша. Затем, немного переведя дух, произнес:
– Все так, как я себе и представлял.
– Что это за место? – любуясь окрестностями, произнес "бомбила". – Здесь так красиво!
– Это батенька – бывший барский пруд. Насколько я понимаю вокруг того места, где мы сейчас находимся, в свое время простиралась поляна. Здесь стояла господская купальня. В летнюю жару тут устраивались игрища. Молодые девушки упражнялись в "серсо", под тенистыми деревьями накрывались столы с прохладительными напитками и легкими яствами. Возможно, на этом самом валуне загорала некая прелестная княгиня. Затем люди, переодевшись в кабинке в купальные костюмы, гурьбой сбегали по этим белокаменным ступеням в прохладные чистые воды и плескались как дети, поднимая в воздух радужные невесомые брызги. Скорее всего, так и было, – с ностальгическими нотками в голосе произнес старик. – Но все это ушло и вряд ли возвратиться. Но мы здесь совершенно по другому поводу.
