Уильям Блэтти - Легион
– Скажите, а тележку с лекарствами сюда тоже доставляют?
– Разумеется.
– А кроме таблеток на ней еще что-нибудь привозят?
Темпл удивленно взглянул на Киндермана:
– Разумеется. А что?
– Ничего, просто так. Психиатр пожал плечами.
– Особенно если тележка предназначена для палаты буйных.
– По-моему, именно там производят лечение шокотерапией?
– Сейчас ее почти не применяют.
– Почти?
– Ну, иногда, конечно, бывает, – спохватился Темпл. – Когда это крайне необходимо.
– Скажите, а в этих палатах среди пациентов есть врачи?
– Забавный вопрос, – улыбнулся Темпл.
– Считайте, это мое слабое место, – начал оправдываться Киндерман. – Если мне в голову приходит какая-нибудь ерунда, я должен сразу же высказать ее вслух.
Казалось, эти слова несколько озадачили Темпла, но он очень быстро пришел в себя и махнул рукой в сторону одного из больных – худощавого пожилого мужчины. Тот сидел у окна, тупо уставившись на улицу. Солнечные лучи попадали на него и разделяли сутулую фигуру на полосы света и тени. Лицо его абсолютно ничего не выражало.
– В пятидесятые годы он служил в Корее военным врачом, – поведал Темпл. – И там потерял гениталии. За тридцать лет он не произнес ни слова.
Киндерман кивнул. Потом повернулся в ту сторону, где располагалась стойка дежурной медсестры. Как раз в этот момент та что-то записывала в журнал. Рядом с ней, облокотившись о стойку, стоял крепкий чернокожий санитар и безразлично рассматривал больных.
– Разве у вас здесь только одна сестра? – поинтересовался Киндерман.
– А больше и не надо, – спокойно откликнулся Темпл и, хлопнув себя по бедрам, уставился куда-то вдаль. – Видите ли, когда работает телевизор, единственным звуком в этой комнате является шарканье тапочек. Хотя, надо признаться, звук этот довольно неприятный. – Некоторое время он еще рассматривал то-то впереди себя, а затем взглянул на следователя. Тот продолжал наблюдать за пациентом у окна. – Вы чем-то расстроены? – встревожился Темпл. Киндерман будто очнулся.
– Кто, я?
– Вы, кажется, любите погружаться в раздумья, верно? Я сразу заметил, как только вы переступили порог моего кабинета. С вами это часто происходит?
Киндерман с удивлением отметил про себя, что сейчас Темпл как никогда близок к истине. Войдя в его кабинет, следователь сразу почувствовал себя не в своей тарелке. Психиатр, похоже, начинал исподволь влиять на него. Как же это у него получалось? Киндерман взглянул на Темпла. В глазах доктора бурлила энергия.
– Такая уж у меня работа, – уклонился от ответа Киндерман.
– Так поменяйте ее. Знаете, один мне тут выдал: «Доктор, как быть, только начинаю есть свинину, меня сразу же одолевают головные боли», на что я ему ответил: «Завяжите со свининой».
– Простите, можно мне осмотреть палату мисс Ласло?
– Только в том случае, если вы немного приободритесь.
– Постараюсь.
– Вот и хорошо. Тогда пойдемте, я вас туда отведу. Здесь недалеко.
Темпл через зал провел Киндермана в коридор, затем в другой небольшой холл, и очень скоро они очутились в довольно уютной палате.
– Вещичек здесь негусто, – объявил Темпл.
– Да, я вижу.
Иными словами, палата оказалась пуста. Киндерман открыл шкаф. Там висел синий халат. Следователь обыскал ящики, но во всех хоть шаром покати. В ванной обнаружилось несколько полотенец и мыло. Других вещей в комнате не было. Киндерман еще раз окинул взглядом скромное помещение. И вдруг почувствовал на лице холодное дуновение. Казалось, ветерок промчался сквозь тело лейтенанта и точно так же внезапно стих. Киндерман взглянул на окно, но оно было закрыто. Странное чувство охватило следователя. Он посмотрел на часы и про себя отметил точное время: три часа пятьдесят пять минут.
– Да, ну мне пора идти, – засобирался Киндерман. – Огромное вам спасибо.
– Всегда к вашим услугам, – отозвался Темпл. Психиатр вывел Киндермана из палаты и проводил до холла, откуда начиналось отделение невропатологии.
У самого выхода они расстались.
– Ну, а мне надо назад, – торопливо бросил Темпл. – Дальше сами доберетесь?
– Разумеется.
– Был ли я вам полезен, лейтенант?
– Еще как!
– Чудесно. И если у вас снова начнется депрессия, звоните или лучше заходите сразу. Думаю, что смогу вам помочь.
– А какой школы в психиатрии вы придерживаетесь?
– Я убежденный бихевиорист, – ответил Темпл. – Вы мне подробно излагаете все факты, а я вам наперед говорю, что сделает любой человек.
Киндерман уставился в пол и покачал головой.
– И что же это означает? – поинтересовался Темпл.
– Нет-нет, ровным счетом ничего.
– Ну уж меня-то вы не проведете, – запротестовал Темпл. – У вас какие-то проблемы?
Киндерман поднял взгляд и уловил злобный огонек в глазах психиатра.
– Просто мне всегда было жаль бихевиористов, доктор. Они ведь никогда не поблагодарят соседа по столику: «Спасибо, что передали мне горчицу».
Психиатр стиснул зубы и процедил:
– Так когда вернется Ласло?
– Сегодня вечером. Я позабочусь об этом.
– Хорошо. Просто великолепно. – Темпл толкнул стеклянную дверь. – Мы еще увидимся, лейтенант, – произнес он и скрылся в коридоре.
Киндерман некоторое время постоял, прислушиваясь к звуку быстро удаляющихся шагов, и когда они стихли, неожиданно для самого себя испытал облегчение. Тяжело вздохнув, он почувствовал, будто все же забыл кое-что. Рука его нащупала оттопыривающийся карман, – там лежали книги, купленные для Дайера. Следователь повернулся и быстро зашагал прочь.
Когда Киндерман заглянул в палату, Дайер по-прежнему лежал на кровати и читал.
– Ну, как же ты долго шлялся, – пожаловался он. – Мне тут уже несколько раз переливали кровь.
Киндерман подошел к кровати и выгрузил книги прямо на живот Дайера.
– Вот все, что ты заказывал, – доложил он. – «Жизнь Моне» и «Беседы с Вольфгангом Паули». Знаете ли вы, святой отец, за что распяли Христа? Он тоже прятал эти книжонки, боясь, что другие их обнаружат.
– Ну, не будьте таким снобом.
– Да, святой отец, а вы слыхали о иезуитской миссии в Индии? Может, и для вас там найдется работенка? И мухи там не такие уж и злые, как люди судачат. А очень даже милые – всех цветов радуги. Кстати, «Угрызения совести» уже перевели на хинди и все, к чему вы так привыкли, вам будут сразу же непременно доставлять первым рейсом. А еще там можно приобрести сразу несколько миллионов экземпляров «Камы Сутры».
– Это я уже проштудировал.
– Я и не сомневался. – Киндерман подошел к краю кровати, где лежала медицинская карта Дайера и, пробежав ее глазами, положил на место.
