Алан Нурс - Звездный хирург
— Ну, так легко он не отделается, — сказал Тигр. — Мы еще посмотрим. Не слишком поздно взять наши слова обратно. Если он думает, будто может избавиться от тебя, воспользовавшись тем, что было даже не твоей оплошностью, он обнаружит, что ему придется избавиться от много большего, чем только от тебя.
Но Дал качал головой.
— Не теперь, Тигр. На этот раз держись подальше.
— Что ты хочешь этим сказать — “держись подальше”? — заорал Тигр. — Не думаешь ли ты, что я собираюсь безучастно стоять в сторонке и смотреть, как он тебя срубит?
— Именно это ты и сделаешь, — отрезал Дал. — Я хотел сказать то, что сказал. Я желаю, чтоб ты держал рот закрытым. Не говори больше вообще ничего, пусть будет так, как будет.
— Но я не могу оставаться ни при чем и ничего не делать! Когда моему другу нужна помощь…
— Неужели через твой медный лоб не доходит, что на этот раз я не хочу твоей помощи? — спросил Дал. — На этот раз — сделай милость, оставь меня. Не суйся.
Тигр только и глядел на маленького гарвианина.
— Послушай, Дал, я ведь только стараюсь…
— Я знаю, что ты стараешься сделать, — огрызнулся Дал, — и ничего подобного не желаю. Мне не нужна твоя помощь, я этого не хочу. Почему тебе обязательно надо запихать свою помощь мне в глотку?
Воцарилась долгая тишина. Потом Тигр беспомощно развел руками.
— Ладно, — сказал он. — Если ты так хочешь, — он отвернулся от Дала, ссутулив могучие плечи. — Я лишь пытался уладить некоторые недоразумения с тех времен, когда ты появился на Земле-Больнице.
— Я это знаю, — ответил Дал, — и очень ценю. Иногда ничто другое не помогало мне жить. Но это не означает, что я — твоя собственность. Дружба — одно, собственность — нечто другое. Я — вовсе не твое частное владение.
Он увидел на лице Тигра такое выражение, словно ему только что развернулись и неожиданно влепили злую оплеуху.
— Послушай, я знаю, то, что я сказал, звучит ужасно, но тут уж ничего не поделаешь. Я не хочу причинять тебе боли и не хочу, чтобы изменились наши с тобой отношения, но и я — такая же личность, как и ты. Я не могу больше во всем полагаться на тебя. Каждому необходимо когда-то становиться самостоятельным. Ты — самостоятельный, я — тоже. И точно так же — Джек.
Они услышали, как открылась дверь отсека связи, и Черный доктор снова появился в комнате.
— Ну? — сказал он. — Не прервал ли я вас? — Он резанул взглядом по сжавшим губы врачам. — Это вызывал изыскательский отдел, — вкрадчиво продолжил он. — Изыскательский отряд находится на пути к 31-й Брюкера, чтобы начать сбор кое-каких полезных сведений о тамошнем положении. Но это не имеет значения. Вы слышали, какие обвинения выдвинуты против присутствующего здесь Красного доктора. Не желает ли кто-нибудь из вас высказаться?
Тигр и Джек посмотрели друг на друга. В комнате стояла глубокая тишина.
Черный доктор повернулся к Далу.
— А вам есть, что сказать?
— У меня найдется кое-что, но я хотел бы побеседовать с вами наедине.
— Как вам угодно. Вы, двое, возвращайтесь к себе в кубрик и оставайтесь там.
— И ваш помощник тоже, — сказал Дал.
Глаза Черного доктора сверкнули и на мгновение встретились с глазами Дала. Потом он пожал плечами и кивнул сопровождающему.
— Выйдите, пожалуйста. Нам необходимо обсудить некий частный вопрос.
Черный доктор сосредоточил все внимание на бумагах, лежавших на столе, пока Дал стоял перед ним с Пушистиком, сидевшем у него на локте. Дал знал, что произойдет, с той самой минуты, когда “Ланцет” принял сообщение о приближении инспекционного корабля. У Дала не оставалось сомнений относительно целей этой задержки и личности инспектора, и все же он по-настоящему не волновался. Где-то на краю сознания его поддерживала маленькая, удобная мыслишка.
На самом деле не имело значения, сколь враждебным или сердитым мог оказаться Черный доктор Таннер; Дал знал, что у самой последней черты останется определенный способ, который поможет сговориться с Черным доктором.
Он припомнил разительную перемену от неприязни к дружелюбию, происшедшую с брукианами, когда он сошел с корабля с Пушистиком на плече. До того он никогда не учитывал возможности применить свою странную силу, чтоб защититься и получить решительное преимущество, но с той поры, даже не вполне осознавая, он понимал, что в следующий раз сделать это будет легче. Если когда-нибудь их взаимоотношения с Черным доктором Таннером дошли бы до непримиримого противоречия, всегда оставалась такая ловушка, из которой Черный доктор не сможет освободиться. Черный доктор никогда не узнает, что случилось, подумал он. Ему просто вдруг покажется, что он смотрел на все не так, как нужно. Никто никогда не узнает.
Но, едва эта мысль пришла ему в голову, он понял, что все не так. Сейчас, перед лицом раскрытия карт, он понимал, что это скверно. Один человек все же будет знать, что произошло: он сам. На 31-й Брюкера он убедил себя, что цель оправдывает средства; теперь дела обстоят по-другому.
На один миг, пока Черный доктор Таннер не сводил с него глаз, смотревших через роговые очки, Дал заколебался. Почему он должен сомневаться, защищаться ли ему? — озлобленно подумал он. Это нападение на него лживо и бесчестно, оно задумано с единственной целью — порушить его надежды и вывести его со Службы. Почему бы ему не воспользоваться для отражения этого нападения любыми средствами, честными или нет?
Но в мозгу его слышалось эхо слов Черного доктора Арнквиста: “Умоляю тебя не пользоваться этим. Что бы не случилось, не применяй своих способностей к внушению”. Конечно, можно быть уверенным: доктор Арнквист никогда не узнает, что он злоупотребил доверием… но он-то, Дал, будет знать…
— Ну, — говорил тем временем Черный доктор Таннер, — выкладывайте. Я не могу тратить много времени, забавляясь с вами. Если у вас есть что сказать — говорите.
Дал вздохнул. Он снял Пушистика с руки и осторожно сунул его в карман куртки.
— Эти обвинения против меня — ложь, — сказал он.
Черный доктор пожал плечами.
— Ваши собственные товарищи по команде поддерживают их своими заявлениями.
— Это не имеет значения. Обвинения ложны, и вы это знаете не хуже меня. Вы их умышленно подстроили, чтобы состряпать против меня дельце.
Лицо Черного доктора потемнело, а руки смяли лежавшие на столе бумаги.
— Уж не думаете ли вы, что мне нечем больше заняться, кроме как выдвигать ложные обвинения против одного стажера из семидесяти пяти тысяч, путешествующих по галактике?
— Нет, я думаю только, что мы здесь одни, — сказал Дал. — Никто нас не слышит. Именно сейчас, один-единственный раз, мы можем быть честны. Мы оба знаем, что вы пытаетесь со мной сделать. Мне бы только хотелось услышать, как вы решились пойти на такое.
