Джеймс Херберт - Копье
– Мне так жаль... – начала она, обращаясь к детективу, но Кюнер резким ударом оборвал ее.
– Заткнись, ты, еврейская потаскушка! Ты будешь говорить только со мной, а не с ним!
– Оставь ее, Кюнер, – слабым голосом произнес Стедмен. – Она всего лишь женщина, она... – Кюнер вновь ударил свою жертву.
На этот раз она закричала, и раскаяние в ее глазах сменилось ужасом. Кюнер сладко улыбнулся, глядя на Стедмена.
– Как видишь, ты будешь здесь только зрителем и тебе не причинят никакого вреда. Ты расскажешь нам все, что мы хотим знать, иначе страдать будет эта женщина. – Он разорвал ее одежду и достал из кармана нож, тот самый, который Стедмен уже видел в его руках. Детектив приготовился к прыжку, как только нож придет в движение, но Кюнер задумчиво посмотрел в его сторону.
– Лучше все-таки привязать его, Крейвен, – наконец сказал он. – Могут быть очень сильные потрясения, так что бедный человек может и не выдержать.
Холодный ствол пистолета все время упирался в висок детектива, а свободная рука помощника Кюнера сжимала его шею.
– Не беспокойтесь, сэр, он никуда не денется, пока я держу его таким образом.
Видимо, удовлетворенный, Кюнер вновь повернулся к Ханне продолжал методично срезать с нее остатки одежды, а Стедмен сдерживал себя изо всех сил, стараясь дождаться подходящего момента.
В ее глазах стояли слезы, и она с трудом различала лица, находящиеся перед ней. Их дело было проиграно окончательно: Давид был убит и Барух, вероятно, тоже будет убит, даже несмотря на то, что он не причастен ко всему этому делу. Но у них не было выбора, вот почему они должны были использовать его.
Кюнер, видимо изменив свои намерения, подошел к столу в дальнем углу комнаты и что-то взял там. Когда он вернулся, то в его руках был предмет, показывающий Стедмену очень знакомым.
– Самый обычный электрический сушитель для волос, Стедмен, – сказал он, вставляя вилку в розетку, расположенную около двери. После этого он расправил длинный провод и щелкнул выключателем. Инструмент ожил, а Кюнер проверил выходную струю воздуха и вновь приблизился к Ханне.
Он ухватил ее за подбородок, повернул ее голову в сторону и вверх, направил воздушную струю в ее ухо.
– Да, пожалуй мы начнем с ушей. Холодный воздух, да еще под давлением, чертовски плохо действует на барабанные перепонки! А когда этот воздух начинает нагреваться...
– Но мне на самом деле нечего сказать, Кюнер. Ради Бога, оставь ее в покое! Я еще раз повторяю, что они наняли меня как обычного детектива, чтобы найти их пропавшего агента, и только! Это все, что я могу сказать тебе о связях с ними! – Руки Стедмена с силой сжимали края стула, так что побелели костяшки пальцев.
– Ну что ж, продолжим, – сказал Кюнер, включая подогрев воздуха. – Вы понимаете, Стедмен, что я не могу поверить в это. Я знаю, что ваши связи с Израилем намного шире и глубже. Мистер Гант ждет немедленных и точных ответов, и именно для этого оставил вас под моим присмотром. К сожалению, он слишком занят, чтобы дожидаться вашего признания прямо здесь, но он очень верит в мои способности. Он имел все возможности оценить их еще раньше. – Кюнер убедился, что воздух, выходящий из сушителя, уже достаточно горячий, проведя им несколько раз на некотором расстоянии от собственной щеки. – О, вот теперь в самый раз. Этот тип сушителя немного мощнее, чем те, которыми пользуются парикмахеры, но это даже и лучше. А после ушей мы сможем переместиться на грудь. А может быть и нет, что-то мы пропустили... А, глаза – вот что находится рядом с ушами. Да, именно к ним мы и перейдем после ушей.
– Кюнер!
Но тот делал вид, что не слышит этого окрика, а продолжал направлять струю воздуха в ухо Ханны.
– Пожалуйста, остановись! Я расскажу тебе все, что я знаю! – закричал Стедмен, и в его голосе просьба и отчаяние слились в один нечеловеческий вопль.
Кюнер выглядел разочарованным. Он отвернул сушитель в сторону, но не выключил его. Ханна пыталась освободить голову, но немец продолжал крепко держать ее.
– Что именно? – спросил он.
– Я не обманывал, когда говорил, что люди из Моссад действительно наняли меня только для поисков их агента по имени Барух Канаан. Было время, когда я работал на разведку Израиля, но прошло уже много лет, как я оставил их. Я не хотел больше иметь с ними ничего общего, но они, тем не менее, следили за мной, даже подсылали для этого специальных людей. Один человек, который занимался этим, переселился в Англию еще до начала войны.
– Ювелир.
– Да. Но как вы узнали об этом? – Стедмен в недоумении уставился на Кюнера.
– Это не имеет для вас большого значения. Теперь этот человек уже мертв. Его визит к вам прошлой ночью закончился для него трагически.
И, помолчав, добавил с усмешкой:
– Что-то напугало его там до смерти.
Событий было так много, и они чередовались с такой быстротой, что Стедмен не воспринял последнего замечания. Он покачал головой и продолжал:
– Они пришли ко мне две недели назад, Гольдблат и эта женщина, Ханна. Я отказался помогать им в розыске их пропавшего агента, но моя партнерша согласилась помочь им без моего ведома.
– Да, это была миссис Уэт. У нас с ней была содержательная дружеская беседа, но, к несчастью, женщина не смогла сообщить мне ничего нового. Мистер Гант был прав: она действительно ничего не знала.
– Ты... это был ты, кто...
– Прекратите пустые разговоры, мистер Стедмен. Только отвечайте на вопросы. Пожалуйста, я жду продолжения. – Теперь Крейвен еще внимательнее следил за своим подопечным и еще сильнее прижимал ствол пистолета к его виску, будто почувствовав его внутреннее состояние. А Стедмен ждал подходящего момента, чтобы его смертельный рывок не окончился полным поражением.
Тем временем Кюнер вновь направил струю горячего воздуха в голову Ханны, и Стедмен быстро заговорил вновь:
– После того как Мег... моя партнерша была убита, меня посетил человек по имени Поуп. Он представлял английскую разведку, знал многое об операциях Моссад в Англии, и он же занимался расследованием деятельности Эдварда Ганта.
Ханна перестала вырываться и двигать головой, а неподвижно, с округлившимися глазами уставилась на детектива.
– Стедмен, не...
Кюнер зажал ей рот рукой и прорычал сквозь зубы:
– Не мешай, еврейская проститутка. Наконец-то я услышал кое-что интересное. Продолжай, Стедмен.
Неожиданно Кюнер завизжал от боли, когда Ханна вцепилась зубами в его руку, на которой тут же проступила кровь. Он бросил сушитель и одновременно схватился за нож.
– Нет! – только успел прокричать Стедмен, как лезвие вонзилось в грудь женщины. В этот момент Крейвен, который все время не сводил глаз с ее тела, на несколько секунд застыл, будто превращаясь в ледяную глыбу от неожиданности всего происходящего. Нож уже поднимался вверх, двигаясь по кривой, направленной к подбородку Ханны, когда Стедмен ухватился за ствол пистолета и резко отвел его в сторону.
