Таня Хафф - Цена крови
«Она пошла освежиться! — подумал Бердуэлл и чуть было не пустился в пляс, аккуратно вешая свою куртку. — В моей ванной телка! Она пошла освежиться!» Каждый четверг он тщательнейшим образом убирал всю квартиру — как раз на такой случай. И вот теперь свершилось. Он вытер взмокшие ладони о бока и подумал, не стоит ли подать чипсы с соусом. «Нет, — решил он, стараясь принять небрежную позу на диване, — это потом. После».
Выйдя из ванной, Эйлин окинула взглядом просторную гардеробную. И опять никакого гроба; похоже, подобная опасность ей не грозила. Одежда Нормана была аккуратно развешана и рассортирована: рубашки — отдельно, брюки — отдельно, а серый кримпленовый костюм вообще висел в гордом одиночестве. Все туфли, пара коричневых мокасин и пара чисто отмытых кроссовок выстроились носками к стене. Хотя девушке не хватило наглости проверить ящики комода, но она была почему-то уверена, что Норман принадлежит к тому типу людей, которые аккуратно складывают белье. В дальний угол была запихнута жаровня, которая никак не вязалась с этим местом, она лежала на пластмассовом ящике из-под молока. Эйлин готова была исследовать содержание ящика, но ее остановил смрад, идущий из этого угла. От выпитого пива и зловония, смешанного с запахом искусственных роз, она опять почувствовала себя скверно.
Девушке не понравился взгляд, промелькнувший в глазах хозяина, когда она присела на край дивана. Наверное, все-таки было ошибкой приходить сюда.
— Ну? — решительно начала она. — Ты говорил, у тебя есть что мне продемонстрировать. Что докажет всему миру существование вампиров. — Если перед ней не Ренфилд, тогда непонятно, что этот тип задумал.
Бердуэлл нахмурился. Неужели он такое говорил? Ему казалось, что ни о чем подобном он не упоминал.
— Я... я... э-э... действительно могу кое-что тебе показать, но это не совсем относится к вам...
Эйлин, фыркнув, вскочила и решительно направилась к двери.
— Я так и думала. — Кое-что ей показать, как же. Пусть только осмелится, гад паршивый, она тут же оторвет ему эту штуку.
— Нет, в самом деле. — Норман тоже поднялся с дивана и стоял, раскачиваясь на каблуках своих ковбойских сапог. — Это докажет, что в городе и вправду действуют сверхъестественные силы. А отсюда очень короткий шаг до вампиров, разве нет?
— Да. — Зануда, похоже, знает, о чем говорит. — Думаю, что да.
— Тогда, быть может, ты все-таки присядешь?
Он сделал шаг к ней, но Эйлин резко попятилась.
— Нет. Спасибо. Я лучше постою. — Она поняла, что теряет терпение. — Так что у тебя есть?
Бердуэлл горделиво выпрямился и после нескольких попыток сумел-таки продеть большие пальцы за брючный ремень. Это должно было произвести на девушку впечатление.
— Я могу вызывать демонов.
— Демонов?
Он кивнул. Теперь рыжая красотка отдастся ему и позабудет о своем погибшем парне, а заодно и глупую идею о вампирах.
Эйлин добавила к той первой фантазии про Нормана и монстра остроконечную шляпу со звездами и волшебный жезл. На этот раз ей не удалось подавить смешок. А ведь она едва не поверила, что зануда говорит правду.
Однако Бердуэлл об этом не узнал.
«Она смеется надо мной. Да как она смеет, ведь я был единственным, кто не поднял ее на смех. Да как она смеет!»
Что-то бормоча себе под нос, вне себя от злости и обиды, Норман метнулся вперед и схватил Эйлин за плечи. Он с такой силой прижался ртом к ее рту, что чуть было не распорол верхнюю губу о ее зубы. Но даже не почувствовал боли, так как уже начал тереться о нее всем телом, ощущая мягкую податливую плоть. Он научит ее не смеяться над ним!
Следующий приступ боли заставил его охнуть и отпрянуть с жалким мяукающим стоном. Сидя на краю сундука и держась обеими руками за пах, Норманн Бердуэлл смотрел, как все в его глазах окрашивается красным, оранжевым, а потом становится черным.
* * *
Эйлин с силой нажала на кнопку первого этажа, распекая себя на все корки за то, что выступила такой дурой.
— Вызывает демонов, разумеется, как же, — шипела она, яростно пиная стальную стену лифта. — А я-то хороша, развесила уши. Да этот хлюпик просто клеился ко мне!
На какую-то секунду, когда Норман ее схватил и лицо его исказилось, девушка не на шутку перепугалась. Он тогда почти потерял человеческий облик. А потом его порыв превратился в то, с чем она давным-давно научилась справляться, и страх улетучился без следа.
— Мужчины такие ублюдки, — сообщила она престарелому и немало удивленному индусу, поджидавшему лифт на первом этаже.
Уже почти в дверях девушка обнаружила, что одна из ее новых красных кожаных перчаток выпала из кармана куртки во время возни да так и осталась в квартире Бердуэлла.
— Превосходно, просто превосходно. — Она хотела было вернуться за перчаткой — усмирить Нормана не составило бы труда, — но потом раздумала. Появись у нее сейчас возможность сомкнуть руки на его тощей шее, она наверняка придушила бы мерзкого ублюдка.
Сгорбившись от ветра, Эйлин подошла к своей машине и успокоила растрепанные чувства, лихо рванув со стоянки так, что дым повалил из-под колес.
* * *
Боль потихоньку отступала, а злоба — усиливалась.
«Она посмеялась надо мной. Я поделился вековой тайной с какой-то глупой девчонкой, верящей в вампиров, а она посмеялась надо мной. — Осторожно, не совсем уверенный в том, что устоит на ногах, Норман поднялся. — Надо мной всегда смеялись. Последним звали играть в бейсбол. Одевался я всегда не так, как остальные ребята. Они смеялись даже тогда, когда я получал отличные отметки на контрольных». В конце концов он перестал им рассказывать о своих достижениях: о пятерках с плюсом, о самостоятельных работах, которые учителя оставляли у себя в качестве вспомогательных пособий, о победах на научных олимпиадах три года подряд, о том, что прочел «Войну и мир» за один уик-энд. Никого не интересовали его достижения. Они всегда смеялись над ним.
Точно так, как она посмеялась.
Злость притупила боль.
Широко расставляя колени, Бердуэлл придвинул сундук к стене, затем схватил с дивана ковер и завесил им входную дверь. Плотная шерсть должна была не дать запахам проникнуть в холл. Потом приоткрыл на пару дюймов балконную дверь, использовав в качестве стопора один из освежителей воздуха в форме гриба. Не обращая внимания на внезапный поток холодного ветра и увеличившийся шум сверху, он придвинул вентилятор к приоткрытой щели и включил его.
Проделав все это, Норман отправился в гардеробную за жаровней и пластмассовым ящиком из-под молока.
Рядом с вентилятором он соорудил небольшой костерок: построил пирамиду из трех угольных брикетов, пропитал их жидкостью для растопки и бросил туда зажженную спичку. Вентилятор и сильный ветер, дувший вокруг дома, развеяли почти весь дым, а так как Бердуэлл заранее отсоединил пожарную сигнализацию не только в своей квартире, но и в холле девятого этажа, то об остатках дыма беспокоиться не приходилось. Он дал огню прогореть до конца, а сам тем временем достал цветные мелки, которыми собирался нарисовать пентаграмму.
