Питер Страуб - Питер Страуб. История с привидениями.
— Приятно видеть мужчину в этом унылом месте, — сказала Хелен. В этот момент с нее слетело все беспокойство и комплексы, и под напускной ученостью проступил подлинный живой ум.
Мы переспали с ней через неделю в моей квартире. Она оказалась не девушкой и, после того как решилась, вела себя с поистине чосерианской простотой и решительностью.
— Ты никогда меня не полюбишь, — сказала она мне в постели, — и я от тебя этого не жду.
Она провела у меня две ночи. По вечерам мы вместе сидели в библиотеке, работая каждый над своей темой. Первым знаком того, что что-то не так, послужило для меня появление у моей двери Мередит Полк.
— Дерьмо, — прошипела она, когда я открыл дверь и впустил ее. — Хладнокровный ублюдок! Ты разбил ей сердце. Использовал как шлюху. Ты даже не знаешь, чего ты ее лишил. Она так мечтала преподавать! Впрочем, не думаю, что для тебя имеет значение что-то, кроме твоих сексуальных нужд.
— Минутку, — сказал я. — Как я могу помешать ей преподавать?
— Это ее первый семестр здесь. Они же следят за нами. Как они посмотрят на то, что стажер прыгает в постель к первому попавшемуся парню?
— Это же Беркли. Не думаю, что здесь это кого-нибудь беспокоит.
— Свинья! Это тебя ничего не беспокоит и не волнует!
— Убирайся, — я наконец вышел из себя. Она походила на рассерженную лягушку.
Сама Хелен, бледная и грустная, появилась через пару часов. Она не обсуждала обвинения, выдвинутые Мередит Полк, только сказала, что поругалась с ней.
— Мередит пытается меня защитить. Прости, Дон, — тут она заплакала. — Не гладь меня по спине, Дон. Это глупо. Я никогда не буду счастлива с тобой. Прости, что я это тебе говорю. Но ты ведь не любишь меня, правда?
Правда ведь?
— Не знаю, что и ответить. Лучше я налью тебе чай.
Когда я вернулся с чаем, она лежала у меня на постели, сжавшись в комок.
— Я хотел бы съездить с тобой куда-нибудь. В Шотландию. Я столько читал про Шотландию и никогда там не был.
— Ее глаза за стеклами очков блеснули.
— Зачем я сюда приехала? — всхлипнула она. — Мне было так хорошо в Мэдисоне. Зачем я приехала в Калифорнию?
— Ты здесь на месте больше, чем я.
— Неправда. Ты можешь прижиться везде. А я везде буду только бельмом на глазу.
— Какая книга тебе больше всего понравилась в последнее время? — спросил я.
Она удивленно и даже испуганно взглянула на меня.
— “Риторика смеха” Уэйна Бута. Я ее дважды перечитывала.
— Да, твое место именно в Беркли.
— Мое место в зоопарке.
Она оправдывалась и за Мередит Полк, и за свои собственные несбыточные ожидания, но я знал, что у нас с ней все кончено. Продолжать играть с ней я не мог.
С тех пор я видел Хелен Кайон только два раза.
Глава 2
Я нашел ключ к лекции о Готорне — цитату из эссе Р.П.Блекмора: “Когда у нас отняты все возможности, тогда мы в самом деле грешны”. Эта мысль, мне казалось, сквозит во всех произведениях Готорна, пронизывает его романы и рассказы мрачным христианством, всюду видящим кошмары. Я нашел высказывание самого Готорна о его творческом методе: “Мои вещи производят впечатление на читателя, насколько позволяет мой талант, тем, что в них духовный механизм волшебной легенды сочетается с образами и характерами повседневной жизни”. Освоив основную идею лекции, я начал заносить в блокнот полезные детали.
Эта работа полностью поглощала мое внимание в течение пяти дней до лекции. Хелен не докучала мне, я обещал съездить с ней на уик-энд, когда закончу работу.
Мой брат Дэвид приобрел коттедж в Стилл-Вэлли и приглашал меня туда, если мне захочется отдохнуть от Беркли. Это было типичное для Дэвида радушие, но мне не очень хотелось пользоваться его услугами. После лекции можно будет отвезти Хелен в Стилл-Вэлли и тем самым убить двух зайцев.
В день лекции я перечитал главу Д.Г.Лоуренса о Готорне и нашел там такие строки:
Первое, что делает она, — соблазняет его.
Первое, что делает он, — поддается соблазну.
И второе, что делают они, — скрывают свой грех, и терзаются им, и пытаются понять.
Таков миф Новой Англии.
Я выпил чашку кофе и стал просматривать свои записи. После Лоуренса я увидел все в новом свете и стал лихорадочно вставлять в план новые куски. Хелен позвонить я, конечно, забыл.
Взойдя на кафедру, я увидел Хелен и Мередит Полк в заднем ряду аудитории. Мередит сидела, надувшись: так всегда выглядят естественники на обсуждении какой-нибудь гуманитарной проблемы. Хелен слушала с интересом.
После лекции меня подозвал к себе профессор Либерман, сказал, что ему очень понравилось и что он просит прочитать вместо него лекцию о Стивене Крэйне, поскольку он улетает на конференцию в Айову… Короче говоря, он предложил мне продлить контракт еще на год.
Меня одновременно возмутила его наглость и польстило его внимание. Либерман, еще сравнительно молодой, был уже признанным авторитетом — не ученым в понимании Хелен Кайон, а, скорее, критиком. Его поддержка много значила в нашей среде. Студенты плотной массой потянулись к выходу, в их джинсовой массе передо мной мелькнуло белое платье. Потом я увидел лицо. Это была та самая студентка, что остановила меня на лестнице.
Теперь она выглядела по-другому, здоровее: легкий золотистый загар покрывал ее лицо и руки; ее голубые глаза искрились. Она показалась мне одной из самых привлекательных девушек, которых я видел, — что не так-то легко в Беркли, облюбованном красотками со всего Запада. Но эта была особенной — ни малейшего налета вульгарности и полное спокойствие. Хелен Кайон потеряла все свои шансы.
— Хорошо, — сказала она, подойдя ко мне. — Я рада, что пришла, — я в первый раз заметил ее мягкий южный акцент.
— И я рад. Спасибо за комплимент.
— Не хотите отметить успех?
— Это приглашение? — Я тут же мысленно обругал себя за такую прямолинейность.
— Что? Нет-нет, — казалось, она хочет сказать: “Что вы себе позволяете?” Я поглядел на задний ряд. Хелен и Мередит Полк уже шли к двери. Хелен не оборачивалась — видимо, она поднялась с места, как только увидела, как я смотрю на блондинку, но Мередит Полк так и пыталась изничтожить меня взглядом.
— Вы кого-то ждете? — спросила девушка.
— Нет, ничего важного. Может, перекусите со мной? Я ужасно проголодался.
Я уже знал, что она более важна для меня, чем Хелен Кайон. Расставшись с Хелен, я к тому же избавлял себя и ее от недель, а то и месяцев болезненных сцен. Что бы там Мередит ни говорила, я не хотел лгать Хелен.