Рэйчел Кейн - Черный Рассвет
Они все трое остались стоять, только звук раскачивающейся на петлях двери прерывал тишину, пока Шейн не откашлялся и потянулся за чашкой и налил себе.
— Так что, — произнёс он. — Не беря во внимание пятисот пудового гориллу, находящегося в комнате, и о котором мы не будем говорить, есть у кого какие-либо идеи, как нам прожить этот день?
— Меня не спрашивай, — произнёс Майкл. — Я только проснулся.
Слова звучали нормально, но не тон. Он был таким же странным как у Евы, и таким же напряжённым. Он поставил свой кофе на стол, поколебался, затем взял круассан и пошёл прочь, назад в сторону комнаты, где они были прежде. Шейн собрался пойти следом, но Клэр схватила его за руку.
— Не надо, — произнесла она. — Чем мы можем помочь? Оставь его одного, пусть подумает.
— Это не его вина.
— Я знаю, так же как и она. Но она пострадала, и в этом виноват он, и нужно время, хорошо?
На этот раз она выдержала взгляд Шейна, и он был тем, кто первый отвёл взгляд. Он ранил её прежде, больше эмоционально чем как-то ещё. И он не поддержал её тоже. Но иногда объяснения не значат ничего, нужно время. Это был тяжёлый урок для них обоих, и будет ещё тяжелее для Майкла и Евы.
Боже, иногда взрослеть отстой.
— Окей, тогда с нами всё ясно. Нам всё ещё нужен план, — сказал он. Он пил кофе, и она подняла свой и сделала горячий, горький, прекрасный глоток. Следующим был круассан. Всё ещё пышущий жаром, прямо из печи в форме хлеба, растаял у неё во рту. — Нет, не так. Нам нужна печать. Команда 6, но прямо сейчас я бы остановился на половинчатом плане.
Она проглотила.
— Не разговаривай с набитым ртом.
Он действовал так же, как каждый мальчик — нет, мужчина — его возраста действовал бы: он показал ей полный рот разжеванного круассана, который был превосходным, затем запил кофе и показал снова. Всё пропало.
— Это отвратительно, и я тебя больше никогда не поцелую снова.
— Поцелуешь, — и доказал это просто поцеловав её. Ей захотелось вывернуться, просто чтобы доказать свою точку зрения, но, Боже, ей нравились его поцелуи, нравилось, что его губы были такими тёплыми, сладкими и немного горькими после кофе… нравилась теперь близость к нему, балансировать на грани… всего. — Видишь?
— Это было неплохо, — произнесла она и снова поцеловала его. — Но тебе действительно нужно работать над техникой.
— Врунишка. Моя техника удивительна. Хочешь, чтобы я это доказал?
Прежде чем она запротестовала, его губы коснулись её, и он был прав насчёт доказательств.
Её руки скользнули под его рубашку, пальцы нежно погладили мускулы его живота затем скользнули вверх по груди. Его кожа была как тёплый бархат под ней, чувствовалась сталь, и от этого у неё перехватило дыхание.
Или ей так казалось, но когда он поднял её майку и своими сильными руками обхватил её талию, всё сильнее притягивая её к себе, она чуть не задохнулась, застонала, и просто… растаяла.
Горячий бесценный момент был начисто прерван холодным голосом, произнёсшим:
— Я могу перенести много вещей, но это не одна из них. Не сейчас.
Клэр отскочила от Шейна, чувствуя себя виноватой как магазинный воришка. Несомненно, это был голос Оливера, и он звучал позади неё. Она ненавидела круглые комнаты — так много возможностей подкрасться к вам, особенно для подлого капризного вампира. Она развернулась к нему и смотрела, пока он вышагивал в их направлении — нет по направлению к кофе, поскольку он отодвинул их в сторону и налил себе чашку. Она никогда не видела, чтобы он его пил. Но, конечно, он это делал, ему принадлежала местная кофейня "Встреча".
По крайней мере так было, пока Морганвиль был жив и здоров. "Встреча", как и всё в городе, была закрыта.
Оливер всегда прилагал большие усилия, чтобы казаться человеком, может потому что из всех вампиров он казался самым далёким от них. Он был холодным бесчувственным, едким и саркастичным, и это в хорошие дни. Это не соответствовало его образу стареющего дружелюбного хиппи в тайской рубашке и джинсах, что он носил в кофейне, но в настоящее время он без всего этого обошелся. Он надел одежду, которая соответствовала ему, придававшей ему зловещий и страшный вид: чёрные брюки, чёрное пальто, которому должно было быть около сотни лет, белая рубашка с рубиновой булавкой, где обычно должен быть галстук. Если не считать шляпы, он, можно сказать, вышел из прошлого столетия. Это, как чувствовала Клэр, была его собственная одежда. Для Оливера ничего поддержанного.
— Я полагаю, бесполезно говорить "доброе утро", — произнёс Шейн.
— И если принять во внимание, что сейчас не утро и не доброе, то да. — Резко ответил Оливер.
— Не пытайся дразнить меня, Коллинз. Я далеко не в том настроении. — Клэр могла разглядеть красные пятнышки на его бледной коже, похожие на сувениры Майкла, напоминающие время, проведенное на дне бассейна. Ей было любопытно, как он спал, если он спал. — Что касается планов, то да, у меня есть один, и он идёт полным ходом.
— Не против, если мы полюбопытствуем?
— Конечно, я против, — отрезал Оливер. Его глаза блеснули красным. Он выглядит устало, подумала Клэр, и что-то в нём промелькнуло почти человечное. — Если хочешь быть полезным, иди найди Тео Голдмана и приведи его ко мне. Сейчас.
— Тео? — Клэр была удивлена, потому что она слышала, что Тео пропал, как и многие другие вампиры в Морганвилле… и она предполагала, что он в бассейне. Несчастный случай, когда Амелия решила бросить серебро в бассейн, в надежде убить драугов, и вместе с ними их пойманных в ловушку жертв. — Он здесь?
— Если бы он был здесь, я не просил бы вас его найти, не так ли?
На Шейна снова нашло, его тело напряглось, поза стала вызывающей; ему не нравилось, когда Оливер относился к ней или любому из низ как к идиотам. Но особенно к ней.
Последнее, в чём они сегодня нуждались, так это поцапаться друг с другом. Они сотрудничали — более или менее — и так и должно быть, чтобы они смогли выжить. Так что Клэр положила руку на плечо Шейна, удерживая его, и сказала очень трезвым тоном:
— Есть предположения, где его искать?
Рука Оливера чуть дрогнула, достаточно чтобы чашка еле слышно загремела на блюдце. Он, как и Майкл, всё ещё чувствовал слабость. Это вроде должно было успокоить Клэр, потому что обычно он был пугающим, но вместо этого она ощутила себя чрезвычайно уязвимой.
— Нет, — произнёс он. — Но мне нужно его присутствие, поэтому вы должны его найти. — Он помолчал секунду, затем, не глядя ни на кого из них, добавил. — Ради Основателя.
Ради Амелии. И когда он это произносил, его тон еле заметно изменился, это прозвучало почти… нежно.
