Эдвин Табб - Обычный колдун
— Они заставили меня прийти, — сказал он без выражения.
Под «ними» он подразумевал судью и офицера-инспектора суда, в который его привели после оскорбительных выкриков в церкви.
— Они сказали, что вы должны со мной поговорить.
— Понятно, — Марк подавил желание обернуться. Пятно в глазу раздражало его все больше. — Итак, расскажите мне все о том, что случилось.
Это была старая избитая история. Голоса в ушах. Сновидения. Усиливающийся страх от происходящего. И в финале — отчаянный призыв совершить обряд экзорцизма. И гнев, и оскорбления, когда священник отказался. Марк уже все это слышал, в той или иной форме, неоднократно.
— Вы верите, что я смогу вам помочь?
— Мне сказали, что вы поможете мне. — Посетитель еще более помрачнел.
— Но вы в это верите? — Марк излучал дружелюбие.
Если этот бедняга не верит в его силы, то остальное окажется пустой тратой времени для обоих.
— Вы не священник, — ответил тот. — Как вы можете мне помочь?
— Я могу помочь вам преодолеть ваши затруднения.
— Но если вы не священник, то как?..
— Они направили вас ко мне, — мягко напомнил Марк. — Поступили бы они так, если бы я не мог вам помочь?
Пациент неохотно согласился. Сила Власти противостояла ему, и он остался беззащитным. Человек поумнее, наверно, поспорил бы еще, но затем понял бы, что голоса являлись всего лишь продуктом его разума, его воображения.
Убедить этого пациента потребует долгого времени и огромного терпения.
Сандра позвонила ближе к вечеру.
— Марк! С тобой все в порядке? — спросила она.
— Разумеется. — Он расслабился, услышав ее голос. — Дорогая, выходи за меня замуж!
— Ну, пожалуйста, Марк, я говорю серьезно.
— Я тоже.
— Я так беспокоюсь о тебе. — Она, как он отметил, избегала говорить напрямую. — Ты хорошо спал?
— У меня была ужасная ночь. Вернувшись с вечеринки, я с горя выпил целую бутылку вина.
У нее перехватило дыхание, и он поспешно объяснился.
— Больше ничего?
— Ничего. Никаких привидений, демонов и прочей ерунды. Я не оправдал твоих надежд?
— Ты уверен, Марк? — спросила она. — Ты уверен, что тебе нечего больше мне рассказать?
— Абсолютно, — он рефлекторно дернул головой, поскольку пятно в поле его зрения стало более отчетливым. — Похоже, заклинания Лафаржа оказались напрасны. Может быть, он забыл добавить палец младенца или кровь девственницы.
— Пожалуйста, Марк, не говори так.
— Почему? — он опять поймал себя на желании обернуться* — К чему, собственно я должен отнестись с уважением? Фокус-покус не удался. И вообще, по-моему мнению, он просто болван.
— Он может быть опасен, дорогой.
— Это он-то? — Марк испытывал ревность и не заблуждался на этот счет. Он заставил себя сохранять спокойствие. — Послушай, Сандра, его театральные штучки, может быть, на кого-то и действуют, но не на меня. Считается, как известно, только результат. До сих пор я ничего такого не видел и, полагаю, не увижу. Скажи своему ручному колдунчику, что он зря теряет время.
На секунду ему показалось, что он зашел слишком далеко, и мысленно обругал себя. Ведь он хорошо — профессия! — знал человеческую психологию, чтобы не сердить и не раздражать людей. Сандра сейчас выглядит глупо, но это ее внешняя сторона. Какая-то внутренняя причина заставила ее поверить в этого жулика. Что у него есть и что он может дать такого, чего недостает ему самому?
— Марк! — Его насторожил ее тон. — Я хочу, чтобы ты извинился перед доктором Лaфаржем.
— Что?!
— Я хочу, чтобы ты перед ним извинился. Пожалуйста, Марк, сделай это для меня.
— Ты сошла с ума! — сама мысль показалась ему дикой. — Ты должна знать, что я на такое не способен.
— Ради меня, Марк! Сделай это ради меня!
— Признать себя побежденным? — Ему стало не по себе при мысли о том, что означает ее просьба. — Неужели он столько для тебя значит? Я должен перед ним пресмыкаться, чтобы заслужить его прощение? Проклятье!
Сандра, ты что, влюбилась в него?
Пауза затягивалась, и он подумал, уж не бросила ли она трубку. Но тут она вновь заговорила.
— Я боюсь за тебя, Марк. Очень боюсь.
— Ответь на мой вопрос. Ты его любишь?
— Будь осторожен, милый, — прошептала она. — Будь осторожен.
Раздался щелчок, и связь разорвалась. Он медленно положил трубку, сознавая, что Сандра любит этого кретина!
Он моргнул, но размытость в углу глаза не желала исчезать. Он моргнул еще раз, а затем резко повернул голову вправо.
И увидел то, что стояло за ним.
Доктор Чандлер положил оптометр и сел, глядя на Марка.
— Ну а теперь расскажите мне об этом.
— Нечего рассказывать.
Марк застегнул пуговицы на рубашке и завязал галстук. Он находился в операционной Чандлера. Это его не смущало, поскольку здесь он чувствовал себя как дома. В комнате все было разумно и здраво организовано, и царивший здесь порядок действовал на него успокаивающе. Все в ней носило отпечаток логического, научного мышления ее хозяина.
— Нечего? — Чандлер поднял вверх мохнатые брови. — Ваш вопль был слышен во всем здании. Мира примчалась сюда с криком, что вы умерли. Я нашел вас в кабинете в глубоком обмороке. Придя в себя, вы попросили меня вас обследовать, а также проверить глаза. И сейчас вы говорите мне, что вам нечего сказать.
Он выглядел оскорбленным. Они были друзьями долгое время, с тех пор как Марк занял офис в конце коридора и договорился с ним по поводу лекарств и уколов, которые, по закону, Марк не мог ни выписывать, ни делать. Дружбу эту Марк ценил и попытался ее сохранить.
— Переутомился, я полагаю. — Он надел свитер. — Я был вчера на вечеринке и дома выпил еще целую бутылку. Проснулся с дикой головной болью и за весь день так и не вошел в норму. Полагаю, что закричал при падении.
— Вы полагаете?
— Я не помню, что со мной случилось, — сказал Марк. — У меня что-то с глазами. Ничего серьезного, но мне показалось, что лучше все-таки проконсультироваться с вами.
Чандлер что-то пробурчал недовольно, затем открыл буфет и вынул оттуда бутылку с двумя бокалами. Он наполнил оба, передал один Марку, и сам поднял другой.
— За ваше здоровье, — сказал он. — Чем вы напуганы, Марк?
— Я? Напуган?
— Вы упали в обморок. Хотя физически вы в полном порядке. — Чандлер отхлебнул виски. — Я видел ваше лицо, — сказал он нейтральным тоном. — Что вас так напугало?
— Ничто.
— Вы ведь психолог. — Чандлер встряхнул головой. — Зачем обманывать себя самого? Каждый из нас чего-то боится. Может быть, змей, насекомых, — у каждого из нас свои, глубоко спрятанные страхи. — Он посмотрел на жидкость в бокале. — Вы посмотрели на меня взглядом человека, встретившегося внезапно со своим страхом лицом к лицу.
