Роберт Блох - Череп маркиза де Сада
Мейтленду казалось, что его связали слишком туго. Он знал, что люди в масках собираются бить его плетьми, но не понимал, почему они приковали его стальными наручниками.
Только когда они вынули из огня металлические раскаленные докрасна прутья и высоко подняли их над головой, он сообразил, почему его привязали так крепко.
Первый же удар заставил Мейтленда не то что бы содрогнуться — забиться в конвульсиях. Его тело, обожженное ужасным прутом, выгнулось в дугу. Руки от невыносимой боли могли бы разорвать стягивающие их ремни. Но стальные цепи крепко держали его. Мейтленд скрипел зубами, а два человека в черных одеждах пороли его живым огнем.
Очертания застенка поплыли, боль тоже поплыла, стала тупой. Мейтленд провалился в темноту, прерываемую только ударами стегающих его голую спину стальных прутьев.
Когда к нему вернулось сознание, Мейтленд понял, что бичевание окончилось. Молчаливые люди в черных одеждах и масках наклонились над ним, освобождая от кандалов. Они осторожно поставили свою жертву на ноги и повели через весь застенок к большому стальному гробу.
Гробу? Это был не гроб. Гробы не ставят перпендикулярно с открытой крышкой. На них не вырезают изображение женского лица.
Внутри гробов не бывает шипов.
Когда он понял, что это, его охватил ужас.
Это была Железная Дева!
Люди в масках были сильные. Они подтащили Мейтленда, втолкнули в утробу большого металлического ящика пыток, зажали тисками его запястья и щиколотки. Мейтленд знал, что его ждет.
Сначала палачи закроют крышку. Потом, поворачивая рычаг, будут придвигать эту крышку ближе и ближе к нему. До тех пор, пока в него не вопьются шипы. Изнутри Железная Дева была утыкана острыми шипами разной длины, наточенными с дьявольской изобретательностью.
По мере продвижения крышки в жертву должны впиваться самые длинные шипы. Они должны проколоть запястья и щиколотки. Человек, распятый на них, повиснет, крышка же будет продолжать свое неумолимое движение. Шипы покороче проткнут бедра, плечи и руки. И когда жертва забьется в агонии, крышка приблизится настолько, что самые короткие шипы достанут глаза, горло и — как избавление — сердце и мозг.
Когда люди в масках закрывали крышку, Мейтленд издал такой вопль, что у него чуть не лопнули барабанные перепонки. Ржавый металл скрипел, потом послышался еще более натужный скрип механизма. Черные люди начали поворачивать рычаг, приближая шипы к его замершему в ужасе, распластанному телу…
Мейтленд ожидал в напряженной тишине первого острого поцелуя Железной Девы и вдруг неожиданно для себя понял, что он в этой тьме находится не один.
На крышке не было никаких шипов! Вместо них с внутренней стороны была вдавлена какая-то фигура. Двигаясь, крышка просто приближала ее к телу Мейтленда.
Фигура эта не двигалась, не дышала. Она как будто прилипла к крышке, и когда крышка придвинулась совсем близко, Мейтленд почувствовал прикосновение холодного чужого тела. Руки и ноги встретились в холодном объятии, но крышка продолжала давить, прижимая к нему безжизненное тело. Было темно, но теперь Мейтленд мог различить лицо, которое находилось чуть ли не в дюйме от его глаз Лицо было белым, оно фосфоресцировало. Это лицо не было лицом!
И когда тело прижалось к нему в темноте, голова коснулась его головы, а губы Мейтленда дотронулись до того места, где должны были находиться чьи-то губы, он понял ужасную правду.
Это лицо, которое не было лицом, оказалось черепом маркиза де Сада!
Груз кладбищенской гнили заставил Мейтленда оцепенеть, и он снова провалился в темноту, преследуемый чувством гадливости.
Но и забытье когда-нибудь кончается, Мейтленд снова пришел в себя. Люди в масках вызволили его из гроба и теперь старались вернуть его к жизни. Мейтленд лежал на соломенном тюфяке и смотрел в открытую дверь Железной Девы. Ему было приятно сознавать, что внутри ее ничего нет. На внутренней стороне крышки не виднелось никакой фигуры. Возможно, ее вообще не было.
Пытка странным образом влияет на сознание человека. Но именно разум был необходим Мейтленду сейчас. Он нисколько не сомневался, что заботливость тех в масках была непритворной. Они подвергли его этим испытаниям по каким-то неизвестным причинам.
Люди в черном смазали мазью его спину, подняли на ноги, вывели из застенка. В длинном коридоре Мейтленд заметил зеркало и остановился перед ним.
Изменился ли он в результате пыток? От ужаса Мейтленд отшатнулся, но люди в черном крепко держали его и не позволяли отворачиваться.
И Мейтленд увидел свое отражение — дрожащее тело, увенчанное мрачным, неулыбающимся черепом маркиза де Сада!
4Мейтленд не стал никому рассказывать о своем страшном сне, но визит Марко и его предложение решил обсудить с каким-нибудь знающим человеком. Собеседником Мейтленда стал его старый друг и коллега-коллекционер, сэр Фицхью Киссрой. Вечером следующего дня, удобно устроившись в уютном кабинете сэра Фицхью, он сразу же посвятил его во все относящиеся к делу подробности.
Добродушный рыжебородый Фицхью слушал все молча.
— Естественно, я бы хотел купить этот череп, — заключил Мейтленд. — Но я не могу понять, почему Марко так не терпится отделаться от него. Кроме того, у меня вызывает сомнение его подлинность. Так вот, я думаю, вы очень знающий человек, Фицхью. Не желаете ли вы пойти вместе со мной к Марко и посмотреть на череп?
Сэр Фицхью усмехнулся и отрицательно покачал головой.
— В этом нет никакой необходимости, — сказал он. — Я абсолютно уверен, что это и есть череп маркиза де Сада. Судя по вашему описанию, он действительно настоящий.
— Как вы можете быть так уверены? — не поверил ему Мейтленд.
Фицхью ослепительно улыбнулся.
— Потому что, мой дорогой друг, этот череп был украден у меня!
— Что? — изумился Мейтленд.
— Именно так. Примерно дней десять назад в библиотеку через окно, выходящее в сад, проник вор. Слуги ничего не услышали, и ему удалось похитить у меня этот череп.
Мейтленд поднялся.
— Невероятно, — пробормотал он. — Но теперь-то вы не откажетесь пойти со мной. Мы опознаем вашу собственность, поставим Марко перед фактом, и справедливость будет восстановлена.
— Ничего подобного мы делать не будем, — возразил Фицхью. — Я даже рад, что у меня украли череп. И вам советую оставить его в покое. Я так и не заявил о краже в полицию и не собираюсь этого делать. Видите ли, этот череп приносит несчастье.
— Приносит несчастье? — Мейтленд пристально посмотрел на своего друга. — И это говорите мне вы, владелец целой коллекции египетских мумий, на которые было наложено проклятье? Вы же никогда не придавали значения таким глупым предрассудкам.
