Ирина Андронати - Перевёртыш
— Разве они позволяют себя фотографировать? — спросила Скалли.
Удивленный явным невежеством гостьи, хозяин пожал плечами, затем оглянулся и сообразил, что глупый вопрос имеет под собой весьма веские основания.
— А-а... Нет, эти фотографии старые, еще с тридцатых годов остались.
— Здесь нескольких не хватает, — встрял дотошный Молдер. — Где они?
— Я как раз решил заказать новые рамки. А пока снял, вон они под прилавком.
— Можно посмотреть?
— Да, конечно.
Старик нагнулся, продемонстрировав совершенный овал облысевшей головы, отороченный по самому краю густыми черными кудрями. Извлеченные фотографии ничего нового к знаниям федералов, к сожалению, не прибавили. Фокс добросовестно рассмотрел все три: общая на фоне природы, почти неразличимой за десятком сбившихся в плотную кучу людей; два здоровенных уродливых амбала, сидящих у дощатой стены; портрет женщины вполоборота, черный капор затеняет лицо... И что теперь?
Следом фотографии взяла Скалли — и тоже ничего интересного не увидела.
— Как мне к ним добраться? — Молдер надеялся, что местонахождение секты, привлекающей в город туристов, не окажется военной тайной. — Я бы хотел на них посмотреть.
— Они очень не любят, когда к ним приходят незнакомые люди. Мы и сами туда не ходим. — Старик извлек из-под прилавка небольшую карту окрестностей города, явно собственного изготовления. — Вот смотрите:
Стивстон... Если честно, дорога там не самая лучшая.
За окном прогрохотала древняя колымага, запряженная парой белых лошадей. Все четверо, включая старушку, которая после появления мужа так и не произнесла ни единого слова, обернулись на шум. Фокс успел разглядеть черные силуэты пассажиров.
— Кстати, вот они! — без удивления прокомментировал старик неожиданное совпадение. — Они обычно приезжают покупать продукты во-он в том магазине.
Колымага проехала еще немного и остановилась. Молодой человек, у которого на лице застыло выражение мальчишки-второгодника, привычно угрюмо слез с козел первым. Старик кучер не отпускал поводьев, дожидаясь, пока помощник займет свое место — чтобы мог сдержать лошадей в случае необходимости. Зачем нужно было присматривать за тихими понурыми животными, чьи глаза были надежно спрятаны за черными нашлепками наглазников? Наверное, традиция.
Один за другим вылезали из повозки остальные — черные как воронье, мрачные, как родственники на похоронах. «Интересно, кого они похоронили, чтобы основать свою секту?» — хмыкнул про себя Молдер, торопливо шагая вдогонку.
Помощник кучера, неловко переступая тяжелыми сапогами, дошел до лошадиной головы и принялся поправлять упряжь. Неожиданно на его плечо легла рука. Он послушно обернулся. Единственная среди пассажиров женщина материнским жестом поправила ему воротник, застегнула верхнюю пуговицу. Парень вытерпел заботу с каменно-покорным лицом. Когда его оставили в покое и он отвернулся к лошади, тенью скользнули по его губам обида и облегчение одновременно. В глазах не отразилось даже этого.
Молдер и Скалли подоспели, когда маленькая мрачная процессия уже начала втягиваться в дверь супермаркета.
— Прошу прощения, дамы и господа, — попытался привлечь внимание Молдер.
На него даже не оглянулись. Фокс, как будто и ожидавший чего-то подобного, быстро проговорил:
— Я, кажется, загляну внутрь. Тебе ничего не нужно купить, Скалли? Может, перекусить хочешь?
Дэйна покачала головой, и ее напарник нырнул в магазин. Теперь на площадке перед супермаркетом в ожидании переминались с ноги на ногу спецагент ФБР, две лошади и мальчишка-кучер. Ну, ученик кучера. Вполне подходящая обстановка, чтобы познакомиться.
— Привет,— негромко окликнула Скалли.
Короткий поворот темноволосой головы позволил Дэйне заметить искренний испуг в глазах парня. Он принялся гладить лошадь с удвоенной энергией, словно пытался забраться под шкуру. Скалли неторопливо обошла его и запустила руку в лошадиную гриву.
— Лошади, наверное, не нравится асфальт, да? Ей трудновато на твердом. Скажите, неужели их никогда не подковывали?
Парень, уже не пытаясь скрыть ужас, переполошенно обернулся к дверям магазина.
Скалли сделала вид, что не заметила.
— А как ее зовут? Неожиданно парень ответил:
— Элис, — голос у него был глуховатым и хриплым — похоже, от волнения.
— Хорошее имя. Это вы сами ей такое выбрали?
На этот раз он обернулся и впервые посмотрел Скалли в глаза.
— Мы назвали ее Элис все вместе. Простите, мне не разрешается разговаривать с посторонними.
— Это ничего. Ничего, — успокаивающе повторила она. — Все нормально. Меня зовут Дэйна Скалли.
Самый обыкновенный жест — рука, протянутая для обмена рукопожатиями, — снова всколыхнул в глазах парня неподдельный ужас.
— Я не желаю вам ничего плохого, — дружески улыбнулась Дэйна.
После долгого колебания молодой человек коснулся протянутой руки и сначала неловко, а затем прочно стиснул ее пальцы. Дэйна хмыкнула.
Рукопожатие все длилось. Совершенно ошалевший от собственной смелости, парень решился на робкую ласку: медленно и осторожно он провел пальцем по тыльной стороне женской ладони, по ложбинке между большим и указательным пальцами. И еще раз. И еще.
Дэйна нахмурилось. Это уже переставало быть шуткой, но... Легкая тревога скользнула и растаяла в поднявшемся изнутри непонятном волнении. Затуманившееся сознание самым краешком фиксировало, как запылали губы, как закружилась голова, все стремительней и стремительней, и медленно стала запрокидываться, как прилила кровь к лицу, как бьющийся в такт заполошному сердцу жар заставил сжаться живот и ослабил колени... Сама Дэйна этого, к счастью, не осознавала. Ибо сгорела бы от стыда, если бы поняла, что все это происходит на улице.
Виновник — или невольная причина — невероятной метаморфозы, случившейся со спецагентом ФБР, стоял недвижимо, с тревогой и легким изумлением глядя на происходящее, словно не верил. Не верил, что это — в буквальном смысле — дело его рук. Дыхание женщины стало частым и прерывистым...
— Брат Эндрю! — послышался сзади окрик. Парень испуганно отдернул руку. Дэйна осеклась на полу вздохе, сглотнула рвущийся наружу звук и попыталась справиться с дрожью разочарования. Колени подгибались. Ей очень хотелось опереться на что-нибудь надежное, но под рукой, кроме старой белой лошади, ничего не было. Дэйна потянулась к несчастной скотине и каким-то судорожным движением зашарила по ее шее. Она по-прежнему не замечала окружающего, не заметила она и Молдера, выбежавшего из магазина вслед за «родственниками».
