Виктор Точинов - Ностальгия
Дошло и до главного. Я понимаю, сочувственно говорил шеф, что материал о Сребровицком и его шахерах-махерах в Приморском районе собран большой, работа проделана немалая… Но поймите и меня… Конечно, затраты времени и трудов будут компенсированы… Частично.
Сергей все понимал. Материал он готовил убойный, информационную бомбу. Но кто ж позволит ее подложить под седалища новых благодетелей?
Дальше главный вовсе уж заюлил: неплохо бы материальчики того… сами понимаете… А то развелось сейчас всяких хакеров… Он понимал и это — шлепнул на стол дискету: забирайте, дескать, здесь всё, единственная копия. Можете стереть, но лучше бы сохранить — а вдруг кто-то другой перекупит еженедельник?
Шеф впервые взглянул прямо в глаза — с беспомощным удивлением: никак не должен был Сергей говорить такое.
Из того же кармана, что и дискета, появился сложенный вчетверо лист бумаги — заявление об увольнении. Вовсе ошарашенный шеф что-то забормотал, ничего выдумывать в объяснение своего решения не хотелось, Сергей вспомнил Лешку-Жеребца, и сказал, как отрезал: не буду я этим служить. Ни за какие деньги.
Может, показалось, — но во взгляде старого прохиндея вроде бы мелькнуло нечто, напоминающее уважение, — мелькнуло и укололо, словно булавкой…
Даше, пытавшейся объяснить, отчего у них не сложилась совместная встреча Рождества, он сказал просто: я уезжаю, далеко и надолго. С собой пригласить никак не могу, так что давай расстанемся друзьями. Потом был тяжелый разговор минут на сорок — все в той же курилке, уже опустевшей; выяснилось, что женщины, пусть и готовящиеся к расставанию, весьма болезненно переносят, когда инициатива в данном процессе переходит к мужчине… Он говорил намеренно ровным тоном, негромко, и старался задавить в себе мелкое, пакостное какое-то злорадство; злорадство попалось живучее, и все пыталось прорваться наружу — то в виде ироничной фразы, то ехидной улыбочки.
…Ну вот, вроде и всё… Рудименты старой жизни ампутированы. Впереди новая, куда лучшая. И все-таки чуть грустно ступать в последний раз по этим коридорам — пять лет топтал, как-никак. В молодости куда легче расставался с привычной обстановкой… Возрастное, наверное. После сорока? люди куда сильнее склонны к ностальгии.
Глава вторая. Никогда не пускайте на порог незнакомцев
1
Апрельский день выдался чудесный.
Солнце жарило так, словно запуталось в календаре или географии: вообразило, будто здесь и сейчас не то июль, не то флоридский пляж. Талые лужи ослепляли солнечными зайчиками, и Сергей впервые в этом году — да что там, в этом тысячелетии — надел очки-хамелеоны. Сугробы — почерневшие, скукоженные — кое-где еще лежали, ни дать, ни взять — выбросившиеся на берег кашалоты, ожидающие скорой кончины; а первая травка уже пробивалась над теплотрассами. У воробьев и прочих малых птах, случился, казалось, гормональный взрыв: надрывались, чирикали оглушительно, — не иначе как получили точные и достоверные известия о грядущем конце света, и призывали своих подруг провести последние часы в самом разгульном веселье.
Настроение было вполне под стать дню. Все шло хорошо, настолько хорошо, что если бы имел Сергей обыкновение носить перстень — снял бы с пальца, да и швырнул бы в речку Каменку, на манер одного древнегреческого тирана. Но золото, тем более с бриллиантами, на руках у мужчин он считал безвкусицей, да и тому древнему греку, помнится, не помогла его попытка откупиться от судьбы. Ну и ладно, это ж так, в шутку…
Отработал Сергей до обеда, а потом отправился в магазин «Все для дома» — по здешним меркам его вполне можно было считать супер-пупер-гипермаркетом, по питерским — средней руки универсальным магазинчиком.
Выбор настенных водонагревательных устройств в соответствующем отделе был невелик, но всё же был. Однако Сергей не стал ломать голову, и пользоваться ценными советами менеджера-консультанта тоже не стал, сразу указал на круглящийся белыми боками агрегат: оформляйте, дескать, и упаковывайте. Точно такая же пятидесятилитровая модель той же фирмы висела у него дома, в Питере. Вернее, теперь, — дома у Наташки и зятя.
Пока упаковывали, он прошел в отдел сантехники, где стал владельцем двух гибких водоподводящих трубок, двух шаровых кранов и еще кое-какой мелкой водопроводной фурнитуры. Затем — в инструменты, прикупил дрель с набором алмазных сверл и два мощных анкерных болта.
Вернулся в отдел бытовой техники — водогрей стоял уже в виде здоровенной кубической коробки, заклеенной скотчем и перевязанной. Продавец поинтересовался: кредит оформлять будете? — кивнул на столик, за которым сидела сонного вида женщина. Перед разомлевшей на весеннем солнышке дамой стояла табличка с названием известного банка. Да нет, спасибо, заплачу наличными.
Доставка? Монтаж?
Еще раз спасибо, сам справлюсь.
Гарантия действительна только при нашем монтаже, напомнил продавец. Сергей молча пожал плечами и достал бумажник. Знаем мы ваш монтаж, проходили: платишь деньги, потом сидишь целый день дома, ждешь мастера, потом он звонит и говорит, что заказов куча и придет он только завтра, а когда наконец приходит, выясняется, что дело минутное — просверлить пару отверстий да затянуть несколько резьбовых соединений… Аллах с ними, с деньгами, но время терять совсем не с руки. А гарантия… Ну чему там ломаться, скажите? Устроена бандура проще электрочайника: бак, магниевый анод и термореле.
Нынешний шопинг был вызван неприятным обстоятельством — единственным, пожалуй, омрачавшим идиллическую картину новой жизни. Квартира хоть и считалась со всеми удобствами, но горячая вода текла из крана лишь три дня в неделю. Не хватало мощностей у местных коммунальщиков, и они вовсю практиковали плановые отключения. Аборигены как-то приспособились, мылись по четкому графику, но Сергей привык принимать душ по желанию, а не по возможности. Стоит ли мучиться, если цена вопроса — полторы сотни долларов?
Для того и отпросился сегодня на полдня у Угалаева — решить проблему раз и навсегда. Вечерами возвращался обычно поздно, и сверлить кирпичные стены, нарушая покой соседей, не хотелось.
Когда Сергей шагал к подъезду, осторожно обходя лужи, — почувствовал на себе чей-то взгляд. Кто-то очень неприязненно уставился в затылок. Оборачиваться сразу не стал, не до того, нагружен как верблюд: здоровенная коробка в одной руке, в другой всё остальное: пакет с прочими покупками, ноутбук, барсетка… Оглянулся лишь у дверей подъезда, поставив водогрей на относительно сухое место. Никого — по крайней мере, в непосредственной близости. Мнительность… Бывает.
